Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон

Вернее, это девушки их дегустировали, а я только подносила кубок к губам. Все ждала, когда Майлона, помимо сладкого увлекающаяся и горячительными напитками, дойдет до нужной кондиции, и я наконец смогу ее допросить. Так прямо в лоб и поинтересуюсь: что не так с этим драконом. Надо лишь набраться терпения. Подождать, когда девица окончательно захмелеет и мы останемся с ней наедине.

К тому же при других алианах возвращаться к расспросам я не осмеливалась. Они и так считают меня чудачкой. Нечего давать лишний повод для обсуждений. Иначе потом алианы будут задаваться вопросом: а что не так с этой Фьяррой. А с ними и весь двор за компанию.

– Любой тальден, пока не обзаведется ари, нуждается в шлюхе, забирающей магию, – презрительно фыркнула Керис.

Эх, жаль графиня нас не слышит. Княжна была бы первой на «отчисление».

Разговор прервался, когда в ложу, что располагалась под самыми сводами этого каменного мешка – тронного зала, вернулись музыканты. Рассевшись на табуретах, принялись лениво перебирать струны. Придворные сразу приободрились. Дабы освободить место для очередного хоровода, часть собравшихся ринулась к расставленным вдоль стен столам, ломившимся от изысканных блюд.

Первой на танец пригласили Керис. Она у нас была звездой вечера. Только бы вконец не зазвездилась – и без того самомнения хоть отбавляй. Сильный пол вокруг нее так и вился, слетались, будто пчелы на мед. Или мухи на кое-что другое.

Остальные алианы тоже были нарасхват. Следом за Снежной Королевой пошла танцевать Ариэлла. И Майруэн, застенчиво улыбнувшись темноволосому кавалеру, протянула ему свою нежную ручку.

Я уж было обрадовалась, что вот сейчас наступит момент истины. Но Майлона, не желая оставаться в тени, пока другие невесты напропалую флиртуют с магами разной степени важности, сама решила проявить инициативу, очевидно, рассудив: «Раз гора не идет к Магомету, то Магомет, так и быть, сам снизойдет до горы».

Ни одна из алиан не осталась без пары. Ну разве только я, по-прежнему, хоть убейте, не считавшая себя ни невестой, ни алианой. Я мужняя жена! Дипломированный экономист. И мне давно не восемнадцать, а целых двадцать четыре. И вообще, я не хочу здесь находиться!

Я осталась одна наедине со своими угрюмыми мыслями. Подбегал какой-то прыщавый юнец с приглашением походить с ним по залу, но с меня хватило и первых двух танцев. Ладно бы вальс. В детстве я занималась бальными танцами и могла всем показать мастер-класс. Но до вальса, увы, здесь еще не доэволюционировали. А ползать черепахой, держась за руку со всякими незнакомыми типами – увольте.

«И как же мне по-быстрому захомутать тебя, Герхильд?» – мысленно вернулась к насущной проблеме. Взгляд помимо воли снова устремился к наследнику, с отмороженным видом наблюдавшему за танцующими придворными.

Его великолепие не принимал участия во всеобщем веселье. Сидел на троне под винного цвета балдахином, время от времени подносил к губам инкрустированный самоцветами кубок и явно считал минуты до окончания вечеринки. По нему и не скажешь, что жаждет жениться.

Всякий раз, стоило мне взглянуть на его благородие, я начинала заводиться. Еще не скоро сумею забыть недавнюю унизительную сцену, за которую благодарить следовало мерзавца Герхильда.

Перед самым началом праздника распорядитель бала по очереди представлял алиан. Озвучивал имена невест и их титулы, и девушки одна за другой входили в зал. Стуча каблучками по натертому до блеска мрамору, в котором, словно золотые рыбки в пруду, отражались огоньки свечей, подходили к его великолепию. За каждой тянулся шлейф из любопытных взглядов и заинтересованных перешептываний. Возле трона невесты грациозно опускались в реверансах.

А я уже кланяться, если честно, задолбалась. И тем не менее послушно настраивалась на очередное проявление со своей стороны рабской покорности.

Когда прозвучало мое имя, под прицелом взглядов я вступила в зал. Нервно комкая юбку непослушными пальцами, направилась к трону приветствовать наследника.

Остальных девушек – своими глазами видела! – тальден встречал пусть и холодной, но все-таки улыбкой. Мне же всем видом давал понять, что был бы безмерно рад, если бы я куда-нибудь провалилась.

В горле застрял едкий комок, в который превратилось раздражение, отчего дышать получалось с переменным успехом. Я снова занервничала. Неужели Далива начала воплощать в жизнь свои угрозы? Так скоро? Или это мы еще от утренней встречи никак не отойдем?

Не люблю злопамятных мужиков.

Остановившись у самых ступеней трона, затянутых пурпурным шелком, я плавно, как учила Блодейна, согнула правое колено, расстелив по полу юбку. Заодно голову опустила и взгляд потупила. В общем, как могла, тренировала в себе смирение.

Терпи, Аня, терпи. Плевать, что другие алианы поднимались сразу же, с благосклонного разрешения этого… драконьей матери сына. Плевать, что на тебя все пялятся и, не стесняясь, вовсю перешептываются. Я буквально физически ощущала сверлящие затылок взгляды и слышала, как то тут, то там раздаются пока еще тихие смешки.

Пытка реверансом продолжалась. Видать, таким образом меня наказывали за утреннюю оплошность на сцене.

Минута, две… Шум нарастал, а вместе с ним и всеобщее веселье. У меня начали дрожать колени, и от напряжения на висках выступил пот. Пытаясь вернуть себе душевное равновесие, до боли закусила губу. Солоноватый привкус, появившийся на языке, немного отрезвил. По крайней мере, помог справиться с гневом.

Интересно, и долго будет испытывать на прочность мое терпение? Или мне придется демонстрировать свой ангельский нрав аж до Второго пришествия?

– Поднимитесь, – наконец лениво, будто делая мне одолжение, разрешил тальден, и я облегченно выдохнула.

Вскинула на изверга взгляд и почувствовала, как злость рвется наружу. Наверное, что-то такое отрази-лось у меня на лице. Тальден усмехнулся, а потом махнул рукой, мол, сгинь, нечистая. Потеряв ко мне интерес, принялся что-то негромко обсуждать с замершим подле трона седовласым эрролом. Кажется, старейшиной.

Ничего не оставалось, кроме как, костеря мага и посылая его в самые дальние дали, из которых уже не возвращаются, присоединиться к другим алианам.

Вечер продолжался. После третьего танца слезливая мелодия, ненадолго стихнувшая, снова растеклась по залу тоскливыми звуками. Время от времени в нее вкраплялась некая живость, но закружиться в вихре танца под такой ритм при всем желании не получилось бы.

Но это, кажется, только я ворчу и привередничаю. Другим же, наоборот, все нравилось. Лица придворных и гостий его великолепия светились улыбками. Довольными и вполне искренними.