Джосайя Бэнкрофт - Вавилонские книги. Книга 1. Восхождение Сенлина

– Элис, дорогая, открой дверь! – крикнул Мейфэр.

– Меня зовут Эдит, чокнутый, и если ты сюда войдешь, я тебе глаза выцарапаю! – заорала она в ответ.

Сенлин порадовался, что она наконец-то перестала играть, но свирепость ее тона ошеломляла.

Дверь подпрыгнула на петлях.

– Она не заперта, – прошипела Эдит Сенлину. – Ключ! Где ваш ключ?

Когда он слишком промедлил с ответом – шестеренки его разума застыли от ужаса, – Эдит начала задирать юбку. Объемный чехол кринолина собрался комом вокруг ее талии. Обнажившаяся нога, казалось, принадлежала фарфоровой балерине, запертой внутри музыкальной шкатулки. От такого зрелища потрясение Сенлина не уменьшилось. Она вытащила ключ из-под белого чулка и, прижавшись к двери спиной, попыталась на ощупь засунуть в замочную скважину.

Но прежде, чем она успела это сделать, ручка повернулась, и рука Мейфэра ворвалась внутрь через ширящийся зазор. Он пошарил по двери, схватил Эдит за волосы и заорал:

– Делай, как я говорю, женщина!

Ее каблуки заскользили. Она проигрывала битву за дверь. Она закричала, призывая Сенлина на помощь, и волнения в ее голосе оказалось достаточно, чтобы покончить с его оцепенением. Он схватил первое, что попалось под руку, – тележку библиотекаря, доверху наполненную книгами, – и помчался к открывающейся двери, толкая тележку перед собой, как плуг.

Эдит отскочила в сторону, и Мейфэр распахнул дверь в тот миг, когда Сенлин запустил в него тележку. Катящийся снаряд ударил Мейфэра и опрокинул на барную стойку.

На мгновение Сенлину показалось, что противник потерял сознание, но, уже поворачиваясь к Эдит, он услышал позади звон бьющегося стекла и разгневанный, животный крик. Она снова бросилась на дверь, чуть не прижав Сенлина к косяку. Сунула ключ и закрыла ее на замок.

Удары возобновились. Дверная ручка яростно дергалась. Они слушали, как Мейфэр царапает собственным ключом замочную скважину, но ключ Эдит, все еще сидящий в замке, не давал ему задействовать механизм.

Окинув комнату быстрым взглядом, они поняли, что оказались в библиотеке. Переполненные книгами полки простирались от пола до потолочного карниза. Круглый карточный столик и четыре кресла располагались на медальоне большого ковра. В камине в форме веера тлел огонь. Сенлин в адреналиновом тумане поднял книгу, упавшую с тележки. Открыл. Страницы, которые он пролистал большим пальцем, были пусты, все до единой. Бутафория. Осознание заставило его перевести дух. Он понял, что возмущен. Нет, не возмущен – он зол! Он швырнул книгу-пустышку в камин. Она ярко вспыхнула, словно сгорая от отвращения к себе.

– Ну почему мы застряли не в оружейной? – спросила Эдит. Ее прическа рассыпалась, и темные локоны теперь обрамляли лицо.

Они одновременно увидели другую дверь, ведущую из библиотеки. Открытую.

– Надо ее заблокировать, – сказал Сенлин.

– Мы окажемся в ловушке, – возразила Эдит. Мейфэр заколотил в дверь энергичнее. – Я не хочу, чтобы меня загнали в угол. Там есть оружие. Вы его видели. Если оно заряжено, нам крышка.

– Тогда мы должны найти выход. – Сенлин подобрал упавшую кочергу. Он не мог себе представить, что пустит ее в ход, но тяжесть в руках успокаивала. – Вам придется оставить свой ключ в замке.

– Постойте, – сказала она, а потом, повернувшись к двери, крикнула: – Бедро не сломай, старый рогоносец!

Насмешка возымела желаемый эффект: Мейфэр удвоил усилия. Пока он с грохотом бился о преграду, они выбрались из комнаты через дверь, на которую никто не посягал.

На социальные тонкости и представления не было времени. Если им и удастся спастись от берсеркера Мейфэра, то лишь благодаря сообразительности и бдительности. С формальностями они разберутся позже, если выживут. Пока что главное – уйти. Они рассмотрели свои варианты, пока крались через дом.

Вскоре они поняли, что совершили тактическую ошибку, оставив ключ Эдит в двери, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Будь у них ее ключ, они могли бы побежать прямиком в спальню героини, через которую Эдит вошла в пьесу, и выйти. Ее комната находилась в противоположном конце сценического особняка, далеко от комнаты с трофеями. Имея в своем распоряжении лишь ключ Сенлина, который открывал дверь в кухне, они были вынуждены возвращаться туда через комнату с трофеями или примыкающий к ней обеденный зал. Всего два пути, и пятидесятипроцентный шанс снова столкнуться с Мейфэром. Чтобы улучшить расклад, Эдит предложила завести Мейфэра как можно дальше вглубь дома, туда, где спальни были многочисленными, а коридоры – запутанными. Как только его удастся выманить из комнаты с трофеями, они вернутся в обеденный зал и сбегут через кухню. Если получится попасть в коридор Исааков, те, несомненно, помогут.

Сенлин предложил запирать каждую встреченную дверь. Так они собьют с толку и замедлят Мейфэра: если все двери окажутся заперты, у него не будет очевидного следа, по которому можно идти. Эдит согласилась и выразила надежду, что Мейфэр и дальше будет шуметь. Пока он движется так громко, им известно, где враг.

Шум немного утих, когда они вошли в тускло освещенную оранжерею с клавесином. Блестящий инструмент окружали стулья с бархатной обивкой. Здесь из стен торчало больше странных латунных клапанов. Похоже, они были в каждой комнате. Надеясь зажечь найденную свечу, Сенлин развел огонь в камине, где остался только пепел. Но поднеся щепку к свече, он вдруг понял, что в центре нет фитиля. Он швырнул восковую палку в свежие дрова, сбитый с толку глупой хитростью. Зачем вытаскивать фитиль из свечи? Абсурд какой-то.

Он собрался попробовать вторую свечу, когда далекий стук резко прекратился. Они на мгновение замерли, как испуганные олени, а затем без слов поспешили в солярий по соседству.

Солярий был ужасным издевательством. Его стены окрасили так, чтобы те напоминали окна, из которых открывался вид на облака, похожие на цветную капусту, и солнце, похожее на яичный желток. Малиновка, нарисованная в полете, больше напоминала раздавленного на стекле жука, чем живую птицу. Многие комнаты выглядели такими же: неуклюжими декорациями. Большинство предметов представляли собой пустые оболочки, бутафорию. Дом был сценой во всех смыслах, только вот там, где полагалось находиться публике, располагалась всего лишь еще одна стена. Сенлину вдруг захотелось, чтобы свет очей прогнал тени со сцены. В кои-то веки он пожелал оказаться в центре внимания.

Они пробирались через комнаты и коридоры. У Сенлина замирало сердце, когда ключ скрежетал в замке. Звук был мучительным, как трение песка о стекло. Даже их дыхание и шорох объемных юбок казались грохотом. Когда Сенлин приблизился к углу и увидел призрак вскинутой сабли, он взвизгнул и замахнулся кочергой.