Марк Сафо - Мунсайд

Я взяла ворох бумаг и прижала к себе, кивая.

– А Самаэль когда будет?

– Когда сдохнешь, – спокойно ответила она, покрывая лаком вторую руку.

– Если вы со всеми учениками так разговариваете, то сомневаюсь, что пройдете аккредитацию, – пробубнила я себе под нос.

Елизда подняла голову и с жуткой улыбкой произнесла:

– Мы так разговариваем только с избранными.

На этой ноте я решила ее покинуть, поспешно выйдя в коридор. Меня аж подташнивало от такого «теплого» приема. Я-то наивно полагала, что самое худшее, что меня ожидает, – это неуместная лесть и подхалимство, но, видимо, никто здесь не желал меня видеть.

Будто в подтверждение моих слов тот высокий из компании магов, противно скалясь, стремительно направился в мою сторону. Позади него толпились остальные. Ничего хорошего это не сулило.

– Ну привет, Лавстейн. – Ему пришлось нагнуться, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим.

Меня не так пугали демоны, как школьные хулиганы. Высоченные парни, не знающие, что такое личное пространство. Упершись спиной в шкафчик, я сжала крепко губы в ожидании, когда это закончится.

– Да… я думал, что ты будешь… – он оглядел меня с головы до ног с заметным отвращением, – презентабельнее.

Шайка позади него противно захихикала.

И как я сразу не узнала, кто это передо мной. Дебильные фразочки, самооценка выше Эвереста, пижонский видок и, конечно, зеленые глаза – их отличительная черта.

«Раз такое слово твой язык смог выговорить, то поздравляю, Вестфилд, ты оправдал фамильное звание лизоблюдов», – хотела бы сказать я, но промолчала, кривя лицо и глядя на его блестящие ботинки.

Вестфилд, одна из древнейших и наипротивнейших семей, с которой мы всегда соперничали: Монтекки и Капулетти Мунсайда. И я согласилась бы быть Джульеттой, если этот Ромео сдохнет первым.

Магическая аристократическая семейка, помешанная на евгенике [1] Евгеника – учение о селекции применительно к человеку, а также о путях улучшения его наследственных свойств. . Путем скрещивания с магами разных типов у них рождались отпрыски со смежными способностями. Они всегда мечтали о магии демонов, о том, чтобы занять наше место, и в качестве компенсации стали практиковаться в экспериментальной магии, став лучшими в своем роде. Но и этого им было недостаточно. Завидуя нам, во времена Великой депрессии Вестфилды сделали все, чтобы Лавстейны потеряли свой капитал, в том числе местную промышленность, которая первую половину жизни города принадлежала нам. Властные, самолюбивые, завистливые и отвратительные. Не менее отвратителен их отпрыск, который решил продолжить дело предков и доконать меня.

– Отлично, новая «принцесса Мунсайда» – умственно отсталая! – Снова противный хохот его шайки. – Нас ждет великое будущее.

Почему я могу ерничать наедине с демоном, но не могу ответить достойно этому сопляку?

Прозвенел звонок, но Вестфилд был все еще возмутительно близко. Его химический едкий запах, смешанный с сильным парфюмом, выбивал меня из колеи, его двухметровая туша нависала надо мной, и казалось, что кислорода не хватает.

– Идем, Варрон, – рыженькая ведьма подтолкнула его и добавила довольно безрадостно: – у тебя будет еще много времени.

Шайка прошла мимо, я сделала пару шагов вдоль стены и быстро поспешила найти класс, думая о том, что сделаю с этим местом после моего совершеннолетия. Ни одного урока не прошло, а я уже ненавидела «Доктрину». Единственное, что меня утешало, – это туманное «Кави хотел бы этого».

Первым уроком была английская литература, я забилась, как испуганный зверек, за последнюю парту и натянула капюшон. Варрона здесь не было. Я не вслушивалась в слова излишне бойкого, даже эксцентричного молодого учителя и задумчиво разглядывала список дисциплин. Мой выбор основывался на том, к чему меньше всего требовалось прилагать усилия: на литературе, рисовании, французском языке, который я хорошо подтянула за время, проведенное в Канаде. Список для нелюдей был куда интереснее: основы демонической юриспруденции, история Мунсайда, история вампирских кланов, теоретическая магия и многое другое. Да, Самаэль вложил душу в это заведение, сделав полноценную адаптацию для любого нечеловека. Правда, я еще не до конца поняла, как он мог держать эти занятия в тайне от второй половины учащихся.

Я уловила звенящую тишину и ощутила, как взгляды всех присутствующих обратились ко мне. Мистер Ассекс (по крайней мере, так я записала его в своей новой, чистенькой тетрадке) неловко и криво улыбался, глядя на меня.

– Не хотите ли представиться, раз у нас выдалась свободная минута? – Судя по смешкам остальных, он не первый раз задал мне этот вопрос.

Я тупо открыла рот, не зная, что и ответить. Становилось совсем неловко.

– Я, пожалуй, пас, – выдавила я из себя, пряча подбородок в складках кофты.

– Я тоже в Мунсайде новичок, – добавил он успокаивающе. – Просто пару слов о себе.

– Не стоит. – Я старалась не смотреть на преподавателя, но ученики уже обернулись ко мне. Кто-то смотрел с интересом, кто-то – со злорадством.

– Да, правда не стоит, мистер Ассекс, – крикнул кто-то с задних парт после долгой паузы. – Это же Лавстейн.

Ради всех богов и демонов, я не знаю, кто это говорит, но пусть он закроет рот.

– Им едва ли не весь город принадлежит. – Я обернулась. Да. На лицо полный идиот.

– Я просто… дальняя родственница, – попыталась я вывернуться из этой ситуации. – Ничего необычного, мистер Ассекс, я самая обыкновенная.

Ох, хотела бы я, чтобы это было действительно так.

На следующем уроке биологии, на котором Варрона тоже не было, а только тот парнишка, который меня сдал, в напарницы по лабораторной мне досталась громкая, шумная Сара. Только я успела порадоваться, что биологичка явно не была настроена на знакомство и глупое представление, как Сара просто атаковала меня болтовней.

Миниатюрная брюнетка с пухлыми щеками. Она носила только желтое, и даже наушники у нее были этого цвета. Задорная и бурная, она беспрерывно шептала, поясняя, кто здесь кто, и рассказывая последние сплетни, будто мне было интересно.

– Ой, а ты не против, если я тебя как-нибудь сфоткаю? Ты даже не заметишь! Это для моего блога!

Я, сжав губы, записывала форму образца лишайника номер три. Она рассказывала о своем блоге, стала тыкать в лицо свои работы: перефильтрованные, размазанные фото с жуткими рисунками поверх. Все это не очень вязалось с ее мультяшным образом.

Сара была стопроцентным человеком. Такой вывод я сделала не на основе запаха, который едва можно было почувствовать сквозь тошнотворный ванильный парфюм, а от того, как дружелюбно, открыто и уверенно она вела себя со мной. Нечисть обходила меня стороной, недовольно косилась и всячески пыталась показать свое пренебрежение, все больше уверяя меня в том, что мне здесь не рады. Но я никак не могла понять почему. Неужели обида на предыдущие поколения была сильнее возможности сдружиться с «будущим правителем»?