Егор Майндер - Точка Скольжения. Архипелаг. Часть первая

– Встаньте, – сказал врач, переглянувшись с девушкой, – Теперь присядьте десять раз, а потом сразу же десять раз подтянитесь на турнике.

Серёга выполнил всё, что было сказано, и только тогда с него сняли датчики.

– Ну, друг мой, что могу вам сказать… К службе в сухопутных войсках вы непригодны абсолютно – выносливости у вас маловато. А вот лёгкие замечательно работают, сердце в полном порядке, организм кратковременные нагрузки переносит тоже отлично. Вы в какие войска хотите?

– Крылатая авиация.

– Вот туда вы вполне годитесь, – врач подал бумаги, – Не смею вас дольше задерживать.

– Благодарю, доктор, – сказал Серёга.

– За что? – удивился тот.

– Крылатая авиация – моя мечта.

– Что ж, рад, что смог помочь, – улыбнулся тот глазами, ибо губ Серёга не видел под маской.

В приподнятом настроении Дементьев направился дальше, в следующий кабинет, где его загнали в какую-то кабинку, в которой непонятное устройство принялось ездить вокруг его тела. Продолжалось это пару кинсов, после чего его выгнали, вручив в дополнение к его бумагам ещё три листка. В коридоре он не удержался от любопытства и заглянул в них. На двух листах был цветной снимок его тела, где одни области были красными, другие – зелёными, третьи – синими, а местами так и вообще смесью всех этих трёх цветов. Второй снимок был тем же самым, только в профиль.

Но очередь его, Дементьева, ждать не стала бы, и поэтому он нырнул в следующий кабинет.

И так один за другим – проверили рефлексы, отсканировали мозг, заставляя решать математические задачи и запоминать тексты. Проверили мышцы, нервную систему, быстроту реакции… В другом кабинете облепили датчиками голову и стали спрашивать:

– Высоты боитесь?

– Нет

– Тесных замкнутых пространств?

– Нет.

– Что, по-вашему, важнее – физическая сила или ум?

– Одинаково важны.

– Какой цвет любите?

– Зелёный.

– Испытываете ли сексуальное влечение к незнакомкам?

И ещё десятка два таких же вопросов. Наконец, когда всё закончилось, ему сказали:

– В девятый кабинет.

В девятом его встретили трое, точно так же сидевших за столом с компьютером, но на сей раз это был глайнес и два сатранда, все средних лет, и, на сей раз, все трое были мужчинами.

– Присаживайтесь, – сказал глайнес в центре.

Они поровну разделили Серегины бумаги и стали их изучать. Наконец, один, тот, что слева, сказал:

– По состоянию здоровья годен в экипажи кораблей, подразделения охраны, водители наземной техники, а так же пилоты малой и крылатой авиации.

– Образование отсутствует… Хм, а вот это интересно: постшоковая амнезия, плен в Жингконе. С плена и начинаются его воспоминания, – сказал второй.

– Повторение амнезии маловероятно. Скорее всего, сказалась травма мозга и одновременный шок, – сказал первый, – Лично я причин для отвода по состоянию здоровья не вижу…

– Желает служить в крылатой авиации, – отозвался второй, тот, что справа.

– В таком случае ставим подтверждения, – наконец подал голос тот, что посредине, и двое других поставили какие-то пометки на документах Серёги, а сам он повернулся к Дементьеву: – Итак, Приёмно-Распределительная База Восточного Флота признаёт вас годным к службе на Восточном Флоте. В связи с этим мы предлагаем вам подписать контракт сроком на один либо три года. Если вы согласны, то подпишите внизу, напротив устраивающего вас срока – глайнес подал Серёге два машинописных листа бумаги и ручку.

Серёга ждал, что это будет обставлено как-то помпезно, официально – но ничего подобного, дарсад говорил эти слова самым, что ни на есть, равнодушным тоном. Поэтому Дементьев контракт взял и начал читать. Быстро пробегая текст глазами, он узнал, что право выбора места его службы остаётся за командованием. Что ему в течение трёх лет полагается полгода отпуска в общей сложности. Что ему обязаны предоставить четырёхразовое питание, денежное довольствие, обмундирование и снаряжение, место жительства площадью согласно его звания. Что в случае объявления войны контракт продлевается на срок до окончания боевых действий. Что он обязан беспрекословно выполнять общие и, в дополнение, соответствующие специальности кодексы воинской службы. Что контрактом разрешается и запрещается то и это, а при невыполнении им условий контракта в мирное время контракт будет разорван, а с него будет взята неустойка в размере денежного довольствия за полгода, и если на его персональном счету средств окажется недостаточно, он будет обязан отработать недостающую часть на военном производстве. В военное время невыполнение условий контракта наказывается принудительной отправкой на военные заводы либо ссылкой в Сектор Резервации, либо лишением статуса гражданина Селлестии, а в особо тяжких случаях – смертной казнью.

– Я согласен, – сказал Серёга и подписался напротив срока в три года на обоих листах.

– Этот экземпляр остаётся у вас, второй будет выслан командованию того подразделения, где вам предстоит проходить службу, – сказал глайнес, – Сейчас направитесь до конца коридора, подниметесь по лестнице, свернёте направо – там найдёте кабинет четырнадцать, где вас будет ожидать представитель Учебной Базы Крылатой Авиации. Предоставите ему остальные свои бумаги и контракт, если после собеседования он решит, что вы для них подходите, то отправитесь в крылатую авиацию. Если же нет, мы направим вас в те войска, где наблюдается недобор. На этом позвольте поздравить вас с поступлением на службу в Восточный Флот!

– Спасибо.

– Идите.

Серёга повернулся и направился к двери, прижимая к сердцу бумаги. Он сам ушам не верил – годен в крылатую авиацию! Мечта жизни была так близко, как никогда раньше. Оставался лишь один, последний порог на пути к ней – и он замер перед ним, пытаясь успокоить начавшее слишком уж сильно биться сердце. Потом резко вздохнул и шагнул навстречу судьбе – в четырнадцатый кабинет.

– Приятная встреча, – поздоровался он с сидевшим за столом пожилым уже человеком. Лицо его было обезображено шрамами от ожогов, на правой руке не хватало мизинца.

– Приятная, – сказал он хриплым голосом. – Присаживайся, успеешь ещё настояться…. Что, сынок, решил стать боевым пилотом?

– Да, вигенес, – безошибочно определил его звание по нашивкам Дементьев, подавая документы.

– Бумаги… – медленно произнёс тот, небрежно бросая их на стол, – эти штабисты, окончательно отупевшие в своих кабинетах, решили, что документами можно полностью описать человека. Да только чушь всё это, сынок, не бывает так, чтоб бумага за людей говорила… Вот ты мне их сунул – думаешь, я читать их стану, а? Ну, что молчишь? Отвечай: думаешь или нет?