Самид Агаев - Из Баку с любовью

– Это все равно, что сказать «хорош гусь».

– Извините, я об этом не подумала. Беру свои слова обратно, но вот лишнее подтверждение моих слов. Птица, гусь, может вы еще и кроссворды гадаете на досуге?

– Ничего, я не обижаюсь на птицу, хотя другой бы обиделся, – сказал Мурад. – Бывает, что и гадаю, но причем здесь кроссворды? Это зазорно? Когда я работал на заводе, у нас вся бригада этим занималась?

– Вместо работы?

– Нет, во время перекуров, это вы пошутили, да?

– Да, не все же вам шутить. Вы собирались говорить мне – ты.

– Как-то не очень получается, робею. Я буду чередовать. Так, о чем мы?

– О фильме, – улыбнулась Анастасия.

– О фильме, фильм хороший. Хотя, ничего особенного. Не знаю почему все так носятся с этими иностранцами. Ну подумаешь Лелуш. У нас есть фильм, который называется «Влюбленные». Один узбек снял, не помню его фамилию. Там играет Вертинская и Нахапетов. Если не видели, советую посмотреть. Он ничуть не хуже. А то все – Антониони, Феллини. Наши лучше снимают. Это, как спагетти и вермишель; одно и тоже, но ихнее весь мир знает, а наше нет. А здесь что, ну красивый фильм. Сюжета никакого нет. А за то, что молодые здоровые люди отдают детей в детдом без особой нужды, я бы таких лишал прав родительских.

– Всякие бывают обстоятельства у людей.

– Вспомнил. Фамилия режиссера Ишмухаметов.

– Надо будет посмотреть. Но вы мне не ответили на вопрос.

– Что я за птица, вернее, что я за гусь?

– Ну ладно вам, я же извинилась. Вы учились в русской школе, наверное.

– Конечно, где же мне учиться, если я русский.

– Вы не похожи на русского, – категорически возразила Анастасия. – Я думаю, что вы азербайджанец.

– Ну извините. По-моему, на русского в этой стране вообще мало кто похож. Русские – это такой фантомный архетип, как этруски, полумифический народ, кстати и слова созвучны. Давайте выйдем на улицу и отсчитаем десяток человек и посмотрим, сколько из них будут соответствовать вашим представлениям о русском человеке. Померяем линейкой размеры черепа. Да и сами вы обладаете отнюдь не славянской внешностью. Вы себя в зеркале давно видели?

Девушка засмеялась, но улыбка скоро исчезла с ее лица.

– А я вот азербайджанка, и не скрываю этого.

– Да ладно вам, вы шутите.

– Шучу, но в каждой шутке есть доля правды. Знаете, мою бабушку в молодости спас от насилия и позора, а возможно и от смерти азербайджанец. Поэтому я в каком-то смысле могу считать себя азербайджанкой. Если бы не он, меня бы не было на свете. Но я не могу поверить, что разговариваю с торговцем, со спекулянтом с Ленинградского рынка. Вы откуда родом? Из какого города?

– Анастасия, – осторожно сказал Мурад, – не знаю, чем это мне грозит, но у нас видимо произошло некоторое недоразумение. В первых, я не торговец, а таксист.

– Это мало что меняет.

– Подождите, дайте договорить. Во-вторых, я родился и живу в Москве. Я коренной москвич, русский.

Анастасия вздохнула.

– А это многое меняет. Но вас зовут Мурад.

– Моя мама недолгое время была замужем за одним джигитом. Это он записал меня в ЗАГСе Мурадом. Мама у меня – русская.

– Он был азербайджанец?

– Вроде того, – нехотя признался Мурад.

– Почему вы так тяжело с этим соглашаетесь? Вам это не нравится? Почему?

– Потому что ничего хорошего я от азербайджанцев не видел. Кроме того, что один из них дал мне жизнь. Даже наше знакомство произошло из-за того, что они не отдавали мне долг. Хотя, здесь я им благодарен. Но в армии я все время был обязан драться из-за них, на их стороне против русских. А я наполовину русский. Я никогда не был в Азербайджане, я не поэтому против русских, справедливость этого требовала. Один из них, не помню, как его звали, совершенно не знал русского языка, странно, что его в армию взяли. Так вот он все время путал команды, из-за него нас гоняли по плацу на строевой подготовке. Знаете, этот большевистский принцип коллективной ответственности. Короче ребят наших русских так достало, что они взяли его в оборот, я заступился за него.

Ситуация была скажу я вам, глупей не бывает. Несколько русаков накинулись на одного тщедушного азербайджанца и давай его мутузить, я заступился, слово за слово, началась драка. Я один, их четверо, тут за меня вписались азербайджанцы, их во взводе было шесть человек, а за русских весь оставшийся взвод в количестве двадцати трех. И я оказался, вроде, как ренегат, против своих. Эх месиво там было, приятно вспомнить. Двадцать три против семерых, нормально, да?

– Но наполовину вы азербайджанец. И то, что один из них дал вам жизнь – это немало. Это много. Эта драка – лишняя тому доказательство.

– Ничего подобного, здесь я буду спорить, я дрался не за них, за справедливость. В другой ситуации точно также я бы заступился за русских. Послушайте, вам то что до этого? Почему вы на этом настаиваете?

– Ну, как же, а голос крови? Мы с вами в каком то смысле земляки. Вы чай пейте, а то он остыл совсем.

– Нет, вы меня не проведете, – возразил Мурад, – у вас вон целый Ленинградский рынок земляков, стопроцентных азербайджанцев. Тут дело не в этом.

– А в чем? – рассеянно помешивая чай ложечкой, спросила девушка.

– Вы забыли положить сахар, – сказал он.

– Да, – спохватилась Анастасия и вынула ложечку из чашки, – я просто пью с вареньем.

– А зачем же размешиваете?

– Чтобы быстрее остыл, – нашлась Анастасия.

– Он уже давно остыл. Вы же сами сказали, – не унимался Мурад.

– Значит, можно пить.

Девушка поднесла чашку к губам.

– А против армян вам не приходилось драться на стороне азербайджанцев?

– Нет, вы знаете, они в армии очень даже хорошо ладят друг с другом. Кучкуются, не без этого, но драк никогда не было, некоторые даже дружили.

– Интересно.

– Послушайте, давайте будем откровенны друг с другом, – предложил Мурад.

– Хорошо, вы первый, – согласилась Анастасия.

– Почему я первый?

– Вы начали этот разговор.

– Ладно. Сознайтесь, что вы меня выбрали, что я вам нравлюсь.

– Вы предпочитаете называть вещи своими именами?

– Именно это я хотел сказать. Вы просто сняли слово у меня с языка.

– Это не всегда удобно, интеллигентным людям присуща недосказанность, порой она более уместна.

– Ну, это кому как, – заявил Мурад, – я человек прямой. Но я вас понимаю. Вы, девушка, особа стыдливая.

– Значит, вы считаете так. А что взамен, что вы скажете. Как я вам?

– Вы верите в любовь с первого взгляда?

– Верю, если первый взгляд падает на Омара Шарифа, а так нет. А вы к чему это сказали?

– Вы можете не верить, я даже спорить с вами не буду, но как это по-другому назвать. С тех пор, как я вас увидел, я только о вас и думаю. И, между прочим, мне не раз говорили, что я похож на Омара Шарифа. Кстати, кто это?