Василий Лягоскин - Серая Мышка. Первый том о приключениях подполковника Натальи Крупиной

В комнате действительно оказался один человек – спящий, причем спящий неестественным сном. Об этом говорило все – и его прерывистое дыхание, и неудобная поза, которую занял этот человек, и наручники, которыми он был прикован к батарее отопления; а главное – его лицо. Простое было лицо, ничем не примечательное. Если не считать того, что Крупина много раз видела его на экране своего телевизора. И даже знала его фамилию – Стасов. Всего час назад Наталья ходила по ковровским магазинам, видела спокойных милиционеров. Потом, когда электричка увозила ее домой, в лесничество, в городе начался какой-то переполох. И вот теперь перед ней лежал прикованный к батарее заместитель министра российского правительства. Слишком мал был Ковров для таких совпадений – и три автомата, и троллейбус, протаранивший машину с мигалками, и, наконец, вот этот человек на полу. Крупина в прошлой жизни видела и не такие совпадения, но сейчас была уверена – все это звенья одной цепи. И парни с «Бизонами» как-то в эту цепочку вторглись; заодно втянув в цепь событий и ее, подполковника Крупину. И, черт побери, в это мгновение Наталья ничуть об этом не жалела!

А разгадка тайны могла крыться в этой комнате. Не сейчас, конечно, а после того, как Стасов проснется. Или его разбудят. Наталья не собиралась пропускать ни этого мгновения, ни того, что последует за ним. Неслышно подкравшись к лежащему на спине заместителю министра, она нагнулась над ним, принюхалась. От лица Стасова исходил запах, чем-то похожий на тот, которым было заполнено пространство вокруг полупустого контейнера в саду. Крупина на мгновение озадачилась; потом огляделась. Необходимо было найти место, где она могла спрятаться. Из мебели в комнате стоял один стул, да встроенный в стену шкаф, если только последний можно было назвать мебелью в традиционном понимании этого слова.

Нижняя, большая часть этого шкафа, была пуста. Только в углу сидели две крупные крысы. Несколько секунд человек и зверьки смотрели друг на друга. Наталья не боялась ни крыс, ни мышей, ни какой другой «домашней» скотины. Она вообще мало чего боялась. Но эти крысы ее поразили – от них совершенно не исходило волн страха. Скорее они готовы были сейчас задать вопрос (если, конечно, умели бы говорить): «Чего вылупилась? Закрой дверь и двигай отсюда!». И она медленно закрыла дверцу, поняв, что эти зверьки в малообитаемом коттедже давно чувствовали себя хозяевами.

Она потянула другую дверцу – на антресолях. Там лежала коробка – большая и высокая. За такой хорошо было прятаться, и Крупина решительно закинула в шкаф сумку. А сама отправилась по обратному маршруту – в туалет. Она прекрасно знала, больше того, не раз испытывала в своей богатой событиями жизни, что труднее всего справиться не с голодом или жаждой, а совсем с другими жизненными процессами. К ней совершенно не подходила поговорка про «ждать и догонять». Наталья могла ждать в засаде часами и сутками, но предпочитала это делать, предварительно подготовившись. Вот и сейчас она улыбнулась, вспомнив далекое детдомовское детство.

Неведомо каким ветром в их детский дом занесло одного из первых космонавтов. Актовый зал был полон. Космонавт был не очень красноречив, однако сам факт его пребывания там, в бесконечных космических далях, делал его человеком необыкновенным. К тому же он был не один; сопровождавшие его ребята из Центра управления полетами были толковыми, языкастыми специалистами, привычными к любым вопросам. Однако и они растерялись, когда встал один малыш из первоклассников и робко спросил:

– Дядя, а как вы там какали?

Зал замер на мгновение, а затем обрушился на гостей оглушительным хохотом.

– Сейчас бы такой шумок, – подумала Крупина, осторожно сливая воду.

Через полминуты она была на антресолях, поудобнее устраиваясь за коробкой и настраиваясь на ожидание. Еще через минуту он спала, положив голову на сумку с автоматом и долларами. Не дремал только внутренний сторож, который должен был вовремя разбудить хозяйку…

Ровно через два часа Наталья открыла глаза. Пронзительный крысиный визг не встревожил сторожа, а вот тихий звон наручников заставил расслабленные мышцы сжаться в тугую пружину, готовую немедленно разжаться в бою. Однако пока понадобился лишь слух; всеми остальными частями тела подполковник Крупина немного поиграла, удостоверилась, что мышцы не затекли. Она заглянула в узенькую щелку, которую любезно образовала не высушенная как следует древесина шкафа и кивнула. Звон, как правильно она догадалась, издали наручники на руке проснувшегося Стасова. Наталья едва не расхохоталась, увидев ошеломленное лицо заместителя министра. Впрочем, Стасова можно было понять – две крысы подтверждали свое право называться хозяевами этого дома, устроив любовные игры прямо перед его носом. Пленник опять махнул рукой перед собой, издав металлический лязг, и крысы неспешно удалились. Но Крупина не была уверена, что именно этот несмелый жест спугнул нахальных умных зверьков. Они явно сообразили, что от этого человека на полу не исходит никакой угрозы, и скрылись только потому, что услышали тяжелые шаги за дверью.

В комнату вошли те двое, которых Наталья видела входящими в ворота коттеджа. Но главным был третий – мужчина выше среднего роста, крепкий и умный – судя по тому, как он начал допрос.

– Грубая работа, – подумала она, когда в ход пошла кассета, – грубая, но эффективная.

Она сразу поняла, что на экране насилуют не Стасова, а другого мужчину, явно привыкшего к такому обращению. Еще раньше она мысленно поблагодарила малыша, Валеру, который так удачно поставил телевизор, что Наталья все прекрасно видела в щелку. Во второй раз ей стало весело, когда Топор, или Федя, как он представился Стасову, на ходу выдумал хреналгин.

– Да ты парень не дурак; и роль террориста неплохо сыграл. Только вот больно нервно среагировал на вопрос Леши про этого Хренарыло, – в очередной раз усмехнулась Наталья, – боишься ты, Федя, что дружки узнают про эту твою кликуху.

Она уже давно поняла, что Топор, несмотря на то, что старался следить за своей речью, привык совсем к другим словам. Уголовное прошлое не лезло из него, но угадывалось вполне определенно.

Наконец «высокие договаривающиеся стороны» в комнате пришли к согласию, и одна из сторон – Топор – предложил скрепить его ужином. Наталью, естественно, не пригласили за стол, и она, вздохнув, опять расслабилась. Она опять вспомнила свою многострадальную сумку с разбитой банкой меда. Ее, скорее всего, сейчас потрошили чьи-то милицейские руки. Железный автомат, как и зеленые американские бумажки, никак не могли заменить еды. Зато ее в какой-то степени мог заменить – если верить некоторым ученым – здоровый сон.