Андрей Архипов - Волжане: Поветлужье. Ветлужцы. Ветлужская Правда (сборник)

Так что своим Михалыч небольшие послабления давал, а чужих, приходящих без разрешения, всем миром спроваживали. Как везде, в любом замкнутом сообществе. Да еще дополнительно огородились от лихих джипперов перекопанными лесными дорогами. А с разрешением – что ж, только плати деньги и пали с удобных насестов в прикормленных заранее кабанчиков.

Поскольку местность стояла на отшибе и дороги были не ахти какие, то подобных столкновений было мало и живности более-менее хватало на всех. Прямых же конкурентов человека – волков, единственно опасных зверей, водившихся в близлежащей местности, повыбили почти начисто. Остались только особи, забредавшие из заповедника. Поэтому-то, несмотря на активные Тимкины поиски, особой опасности от зверья никто не ожидал.

– Привет, Тимка! Как же тебя угораздило-то? – Пожав руку, Вовка устало уселся рядом на травяную кочку. – Пострелял хоть?

– Ага. Вон добыча, – Тимка кивнул на пару довольно больших тушек гусей. – Из-за нее и поверили, что я на озеро вышел. Только я почти все болты твои расстрелял, Вовк… Пару в озере утопил, не рассчитал, а еще три штуки в кусты засандалил, не нашел потом. Вот, чуток всего осталось, с наконечниками из толстых гвоздей.

– Слушай, здорово! А те болты… да ну их. Тем более что большую часть я из тонкой оцинковки наклепал, они все равно дюймовую доску не прошибают – плющит их… Расскажи лучше, как ты смог попасть-то? Я уж не говорю, что сумел подобраться: гусь все-таки птица осторожная! – вывалил Вовка ворох восклицаний и вопросов. – Подранков не оставил? Куда идти надо?

– Случайно получилось. Одного бил влет, когда целая стая поднялась. Стрелял наугад и попал в крыло. Тот упал и в кустах запутался, так что добивать пришлось. А второго я долго ждал – спустился в камыши, схоронился за травяной кочкой, брюхом траву примял, улегся… Ноги, правда, в воде пришлось держать. Полчаса прошло, прежде чем гусь в камышовом просвете показался. Замерз как цуцик, особенно когда доставал его из воды. Хорошо, что там ила немного и достаточно мелко. Но я его метров с пятнадцати достал, Вовк, наповал! Арбалет у тебя хорошо бьет! И ложе выглажено ровно, прицеливаться легко, и стрела точно в цель уходит.

– Не арбалет, а самострел, Тимк. У нас на Руси именно так их называли. А выглаживать я его действительно старался – без этого точности не будет. Вот я еще защелку принес, – потихоньку от взрослых потянул Вовка из кармана тонкую изогнутую пластину. – Смотри, если тут поставить, то она пойдет кругом над орехом, и болт прижимать как раз будет… Видишь, как пружинит?

– Эй, молодежь! – донеслось от стоявших около родника мужиков. – Собирайтесь, пойдем смотреть на ваши чудеса, пока нас никто не видит и на смех поднять не может. И послушайте, кстати, какая тишина стоит… Ни ветерка, листок не шелохнется! Даже сороки галдеть перестали.

– Вчерась то же самое было, дядя Слав, – затараторил Тимка, обращаясь к Вовкиному отцу. – Мало того, я даже родника почти не слышал, как будто вымерло все кругом. Меня такая жуть взяла, что я сразу от трех дубов рванул вон в ту сторону, еще по дороге на молодое деревце наткнулся! В нем аж хрустнуло что-то, а я себе синяк на лбу поставил, вот…

– Ну, точно заговариваться стал малец, – протянул егерь. – Уже и дубов у него три… Видать, головой об это деревце хорошо приложился.

Вовка вдруг услышал приглушенный всхлип и обернулся на Тимку. Тот стоял с бледным лицом и слепо таращился в сторону своего поднятого пальца.

– Эй, Тимофей, ты не обижайся, я же пошутил, не хотел тебя… Эй, эй, малец, ты что? – заволновался Иван.

Тимкин лоб покрылся испариной, глаза начали бегать по поляне, потом закатились, и он рухнул плашмя в траву перед собой.

– Володька, воды от родника, быстро… вон кружка около рюкзака стоит!

Общими усилиями Тимка был приведен в себя, щеки его от похлопываний раскраснелись, а вся рубашка была залита водой.

– На попей, сынок, что ж ты? – суетился Николай. – Ну, что такое случилось? Пей, пей же…

– Дуба же три…

– Да три, три, конечно, ты помолчи, полежи…

Состояние Николая было близко к шоковому. Он впервые увидел, как его сын, самая настоящая оторва с шилом в заднице, упал в обморок.

– Все, все, бать, мне уже нормально. – Тимка повернулся к своему другану, видимо, не доверяя взрослым, которые были готовы во всем с ним соглашаться. – Вовк, а что случилось с третьим дубом? Молнией пожгло? А остатки где после пожара? Блин, да не было вроде никакой грозы. А что случилось? Его ведь не спилишь и не вывезешь отсюда.

– Вроде всю жизнь было две штуки, Тимк…

– Да? Ну ладно, ладно, будем считать так… – Тимка как-то затравленно огляделся вокруг. – Все, бать, я нормально себя чувствую, это, видимо, от тишины вокруг… Это… как его, воспаленное воображение!

Тимка хотя и не особо хорошо учился, но был довольно начитанным и такими словами бросался на раз.

– Ну, все, пошли на озеро!

– Какое озеро? Без тебя сходят, а мы с тобой сейчас домой двинем. Все, я сказал! – рыкнул на сына Степаныч.

– Без меня вы его не найдете! А я уже действительно нормально себя чувствую… – начал возражать Тимка.

Наконец, спустя пятнадцать минут уговоров и такого же времени отдыха на одеяле (для профилактики, как сказал Николай, и в качестве компромисса, как подумал Тимка), команда вышла в путь.

Виновник переполоха сначала пошел впереди, но, как понимал Вовка, направление его движения полностью совпадало с тропинкой, ведшей на болото, и егерь вскоре оттеснил мальчишку назад и стал самостоятельно торить путь.

Так они и пробирались вперед около получаса, наблюдая мелькавшую впереди спину Михалыча в брезентовом плаще с двустволкой через плечо.

Бурелом неожиданно сменился светлым сосновым подлеском, перемежающимся березовыми рощицами по краям оврагов, и это вызвало недоверчивое ворчание у всех мужиков по очереди.

Наконец, перевалившись через небольшой холм, поросший молодыми кряжистыми дубками, колонна смешалась и буквально скопом вывалилась на озерный простор, что вызвало оторопь и одинокий хриплый возглас Николая:

– Едрена канитель!

Все обозримое пространство на северо-западе занимал вытянутый овал водной глади, заполненный гамом и визгом диких гусей, а также всевозможной пернатой мелочи.

– Как в тундре на Севере! – ахнул Вовка, вспомнив передачи «В мире животных». – Ну, Тимка, ты даешь, какую красотищу нашел!

– Гх-хм… Тимофей! – прокашлялся егерь. – Ты уж, конечно, прости меня за прошлую напраслину, но… гхм… не может этого быть, потому что не может быть никогда! Я же тут полтора месяца назад все излазил, да и наши деревенские, хоть и запрещаю, наверняка бывали… Родники прорезались все вдруг? И рыбы оказалось сразу тьма? И тут же пролетные птицы облюбовали себе это место и плюнули лететь на родину? Ладно… Гадать, что да как, вечером за костром будем, а то стемнеет, пока возимся… Мужики, размещаемся! По такому случаю разрешаю отстрел. Немного, чтобы остальные из деревни слюной не захлебнулись, не набежали сюда и не испортили такую благодать…