Олег Колмаков - О том, как я вернулся в Советский Союз

Сценарий ежегодных встреч был из года в год примерно одним и тем же. Двадцать седьмого июня, в семь часов вечера мои одноклассники собирались во дворе родной школы. Немного поболтав и обменявшись последними новостями, мы отправлялись в близлежащее кафе с летней верандой, либо на берег реки, где собственно и проходила как официальная часть предстоящего празднования, с тостами и поздравлениями, так и неформальная, уже неконтролируемая часть данного торжества.

Так уж сложилось, что я не особо чествовал самое начало тех ежегодных мероприятий, потому и преднамеренно на них частенько опаздывал. А вот вторая часть вечера была для меня более привлекательна. Ведь именно там, как-то сами собой исчезали наши должности, звания, былая напыщенность и прочая показуха. Директор известного риэлтерского агентства, госпожа Прыгунова вдруг превращалась в обычную Лариску, которую мы знали на протяжении десяти школьных лет. А чемпион Европы по классической борьбе, Константин Усталов становился прежним Костяном, с которым мы вместе сбегали с уроков, дабыотправиться на речку или поиграть в футбол.

Быть может, именно эта самая изюминка, когда никто не пыталсязалезть тебе в душу. Когда школьные друзья запросто возвращались в детство, превращаясь из взрослых, солидных людей в обычных парней и девчат, тех самых, которых мы хорошо знали – и являлась тем неповторимым и привлекательным, что и позволяло нашей ежегодной традиции, по пришествие стольких лет, не потерять своего изначального вкуса и не кануть в небытие.

Обычно всё заканчивалось ближе к полуночи, однако мы могли и подзадержаться. К примеру, до следующего утра. Наслаждаться прибрежной тишиной или, напротив, хором подпевать нашему гитаристу Михаилу Лохновскому. Михаил так и не стал знаменитым музыкантом, исполнителем собственных песен, хоть и были те песни просто обалденными. По молодости своих лет Мишка безуспешно пытался пробиться на большую эстраду, однако широкой известности он так и не получил. Лохновский вернулся в родной город, и долгое время работал на заводе, в литейном цехе. Ну, а сейчас, после полного закрытия данного предприятия, трудится в какой-то мелкой фирме, едва ли не курьером.

На самом подходе к школьному двору, ещё не успев увидетьза высоким кустарником своих бывших одноклассников, я расслышал знакомые голоса. А чуть позже, в душном июньском воздухе мне удалось уловитьразномастный запах престижного парфюма, исходивший примерно от школьного крыльца, где и должны были собраться люди, с которыми я провёл бок о бок не менее десяти лет своей жизни. То есть, пятую её часть.

– Юрок!.. Ты ли это?.. Какими судьбами? – первым меня заметил тот самый Фофан (Игорь Феофалов), по поводу которого я давеча успел соврать Виленки. Игорь был единственным, кто не доучился вместе со всеми до десятого класса. После восьмого, он поступил в авиационный техникум. Потом срочная, трёхлетняя служба на тихоокеанском флоте. При этом связи с нашими пацанами он вовсе не терял. Более того, когда те в начале горбачёвской Перестройки побросали свои институты для поиска быстрых и лёгких денег, дембель Фофан, в некотором роде сумел подсобрать их в одну группу. Вместе-то, оно всегда сподручней.

По началу, ребята трудились на самых неквалифицированных профессиях, брались за любую работу. К примеру, мыли вагоны в трамвайном депо; подрабатывали униформистами в цирке. Решающим в выборе окончательного промысла для той дружной ватаге оказалось соседство наших дворов с крупным продуктово-вещевым рынком.

Когда наша страна только-только познакомилось с заморским словом «рэкет», мои школьные друзья, под предводительствомИгоря Феофалова уже вовсю обкладывали данью колхозником и кооператоров, торговавших на том самом рынке. Именно так, через беспредел, через откровенный криминал, кое-кто из моих одноклассников и обзавёлся первоначальным капиталом. Лет через пять, когда правоохранительные органы объявили войну организованным преступным группировкам, бригада Фофана по-тихому разбежалась, легализовавшись в иных, вполне официальных сферах. Так Андрей Зайцев открыл фабрику по производству пластиковых окон; Женька Малюта обзавёлся собственным рестораном. Один лишь Саня Каржановский (по-простому Коржик) попал за решётку. Да, и то по пьянке и по собственной глупости, попавшись на банальной драке, с отягчающими. По крайней мере, именно так нам, простым обывателям, объяснили его судимость.

Сам же Игорь подался на Север. Крутится там довольно серьёзно. Правда, о его делах нет никакой конкретики, всё покрыто туманом и слухами. По одним из них Фофан имеет свою собственную нефтяную вышку, с которой получает немалые дивиденды. Данный факт вовсе не отрицает и ещё один наш бывший одноклассник Сергей Дормачёв, некогда сам отправившийся за длинным рублём в Когалым в качестве автомеханика, а ныне имеющий сеть собственных СТО в Хантах.

– Не поверишь!.. Совершенно случайно!.. – меж тем ответил я Фофану в той же шутливой манере, в которой он ко мне и обратился. – …Проходил мимо и вдруг услышал твой писклявый голосок!

– А вот я, Юрка!..У себя на Севере, случайно услышал новость о том, что тебяпопёрли из «Роснефти»! – теперь уже Феофалов не упустил шанса ответить мне колкостью.

«Ну, вот!.. – с грустью подумалось мне. – …Не успел я ступить на школьный двор, как всё и началось!»

– Игорёк!.. А ты не верь злым языкам!.. Меня вовсе не попёрли!.. Я сам оттуда ушёл, хлопнув за собой дверью!

– Не трынди!.. – рассмеялся в ответФофан. – …Из «Сибнефти», «Роснефти» и «Газпрома» просто так не уходят!.. Уж лет двадцать, как я кручусь в этих сферах, потому мне доподлинно известно, о чём сейчас говорю!

Вот так, едва ли не обухом по голове, и началась наша официальная часть, которая (если вы помните) мне не очень-то и нравилась. Однако на сей раз, она вышла не столь скучной и однообразной как прежние. Причиной тому стал кризис, западные санкции и тому подобное. При этом, как позже выяснилось, под «раздачу» экономического коллапса попал не один лишь я.

Тот же Женька Малюта, владелец некогда крутого ресторана. Сегодня он был совершенно немногословен. Кто-то шепнул мне, дескать, у его бизнеса нынче не самые лучшие времена. Бывает так, что и сам Жека вынужден помогать на кухне, лично чистит картошку и таскает грязную посуду.

А впрочем, не всё здесь стоит списывать на кризис или западные санкции.

К примеру, Илья Мельник, большую часть своей жизни отработавший врачом на машине «Скорой помощи». Его абсолютно мирная профессия не имеет никакого отношения к крупным колебаниям мировой экономики и, тем не менее, он так же, как и многие из нас находился сейчас в несколько неоднозначном положении. Дело в том, что пару недель назад Илью избилпациент, в квартиру которогоон примчался по срочному вызову. Оказался наркоман испытывающий «ломку» и требовавший от медиков дозы. Теперь наш Илья всерьёз подумывает об уходе из «Скорой».