Елена Мельникова - Зеркало

– Кровищи-то! Хорошо что лицо не повредила! – пробормотала Анна Петровна. – Недобрый это знак. Не к добру зеркало…

– Да, дурная примета! Уж помяните мое слово, еще кровь будет…

Пал Палыч Колосков сидел за столом в своем кабинете и рассеянно поглядывал на первокурсников, которые, не скрывая скуки и безразличия к предмету, дожидались окончания учебной пары. Сергеев и Ткаченко, например, уже достали сигареты и нетерпеливо щелкали зажигалками. Ерофеева, хорошенькая, но глуповатая девица, привстала из-за стола и, раскрыв рот, что-то напряженно высматривала в окне. Пал Палыч улыбнулся, вспомнив, как на прошлом занятии, когда он давал тему «Система пищеварения крупно-рогатого скота», Ерофеева поразила его своим ответов на вполне безобидный вопрос: «Что представляет собой один из отделов желудка жвачных – рубец?» Немного, как показалось Пал Палычу, поразмышляв, Ерофеева, с серьезным и даже каким-то торжественным видом заявила:

– Рубец – это ценный продукт питания, – а затем доверительно, тоном пониже, добавила: – У нас папа завсегда с дядей Толей, когда мама уезжает в командировку, жарят его и закусывают…

Непосредственность Ерофеевой его умиляла. Что поделаешь – дети, их студентами даже не назовешь. Всем лет по пятнадцать, после девятого класса. В десятый учиться не взяли в силу весьма посредственных знаний и поведения, вот и пришлось поступать сюда, в сельхозтехникум, благо, что брали без экзаменов…

Наконец, пара закончилась, и первокурсники с гиканьем и топотом, в течение нескольких секунд покинули кабинет и оставили Пал Палыча одного. Колосков немного еще посидел за столом, наслаждаясь тишиной и покоем, заглянул в свою записную книжку, удостоверился, что на сегодня у него никаких лекций и семинаров больше не предвидится, положил учебник «Анатомия КРС» (сноска: КРС – крупно-рогатый скот) и замызганную тетрадку с планами уроков в старенький черный портфель, закрыл кабинет и вышел на улицу.

Стояли теплые дни. Небо очистилось, и осеннее солнце ощутимо припекало макушку. Так иногда бывает в середине октября, когда ни с того, ни сего, прекращаются нудные дожди и ветры, отравлявшие жизнь целую неделю. И природа, ненадолго придя в себя, замирает в каком-то оцепенении, стараясь подольше сохранить последние воспоминания о лете.

Пройдя в главный корпус сельхозтехникума и оставив на вахте у тети Нади ключ, Пал Палыч еще раз завернул к расписанию. Колосков был рассеян и прекрасно сознавал свой недостаток. За пятнадцать лет работы преподавателем ветеринарных дисциплин, на ветеринарном же отделении, он постоянно опаздывал на уроки, путал время занятий, кабинеты и группы студентов. Однажды он с упоением прочитал полуторачасовую лекцию по акушерству и родовспоможению у овец для студентов строительного отделения. Будущие строители прослушали ее с огромным вниманием и ни словом не высказали своего недоумения по поводу новшеств в преподавании строительного дела. В другой раз Колосков похитил группу студентов-гидромелиораторов. Посадив их, несмотря на протесты, в автобус, Пал Палыч увез бедолаг на ветеринарную практику в пригородный совхоз. И там, по словам несчастных гидромелиораторов, которые впоследствии накатали на него письменную жалобу директору техникума, Колосков с «большой жестокостью и изощренностью» заставлял их проводить ректальное исследование беременности у коров.

Необходимо пояснить, что ректальное обследование представляет собой определение сроков беременности у коров через прямую кишку путем проникновения в нее рукой. А, как известно, у ветеринаров не принято (к возмущению гидромелиораторов) перед этой процедурой ставить корове очищающую клизму. В общем, гидромелиораторы были в шоке. Но крупных скандалов Пал Палычу избегать удавалось. Несмотря ни на что, коллеги, и в том числе директор техникума Виктор Сергеевич, относились к нему с пониманием и весьма добродушно реагировали на его промахи, потому что Колосков был замечательным, даже уникальным специалистом и просто очень хорошим человеком.

Внимательно просмотрев расписание и еще раз удостоверившись, что никаких занятий на сегодня у него нет, Пал Палыч уверенно направился домой.

Жил Колосков неподалеку от работы и поэтому всегда ходил пешком. По своему обыкновению, зажав портфель под мышкой, засунув руки в карманы пальто и ссутулившись, Пал Палыч шел домой и привычно размышлял. Пал Палыч любил размышлять. С самого детства он проявлял склонность к созерцательности и задумчивости. Читать он начал очень рано, в четыре года. Первой его книжкой был ни какой-нибудь дурацкий «Колобок», а ни много ни мало «Дон Кихот» Сервантеса.

Четырехлетний Пал Палыч ровно ничего из прочитанного не понял, но уважение к книгам у него возросло настолько, что он стал читать все подряд. Благо, что родители Пал Палыча были людьми образованными, и книги в доме водились. К шести годам он прочитал все, что было в квартире, вплоть до таких захватывающих брошюр, как «Печное дело» и «Грибковые заболевания».

В первом классе Пал Палыч уже читал двести знаков в минуту и иногда ставил в тупик своими познаниями из самых неожиданных областей классную руководительницу Надежду Сергеевну. Так, например, семилетний Пал Палыч, разъяснил Надежде Сергеевне, которая была на тридцать лет его старше, как она не права, в том, что запрещает его однокласснику Кузину бегать по коридору, толкаться, ставить подножки девочкам и орать.

– Надежда Сергеевна, вы, как педагог, должны знать, – втолковывал маленький Пал Палыч своей учительнице, – что ребенку нужна разрядка после длительного сидения за партой на одном месте, которую, он получает посредством бега по коридором и беспричинным… – тут он замялся, подбирая более научное слово, но не вспомнил, и ограничился знакомым, – …ором.

Учительница, ошалев, молчала. И Пал Палыч с подъемом продолжал:

– Если Кузин не получит такой разрядки, то он, Надежда Сергеевна, на следующем уроке будет невнимателен и чрезмерно активен. Это будет мешать вам вести занятия. Так что беготня Кузина вам же и пойдет на пользу.

С тех пор Надежда Сергеевна посматривала на Пал Палыча с некоторой опаской. Но в то же время Пал Палыч не был каким-нибудь занудой, «знайкой» или «очкариком», каких обычно презирают в школе. Несмотря на свое ранее развитие, он был абсолютно нормальным ребенком, у него было два закадычных, со времен детского сада, друга. Два брата-близнеца Федоровых – Кирилл и Сергей. Они втроем носились по гаражам, играя «в Яшина», лупили мячом в кирпичную стену дома, плавили свинец в заброшенной кочегарке, дрались с пацанами из соседнего двора, купались до одури в местном пруду.