Ирина Нилова - Школа для вождя. Книга первая. Таинственные Мысы

– Вот и я говорю, что люди своими мыслями столько мусора и злобы производят, что деваться от них некуда. У нас в нижних мирах просто завалы из таких человеческих мыслей: грязных, неуклюжих и недоделанных.

Александр даже вздрогнул от совпадения того, что сказал черт с тем, о чем он думал накануне этого разговора. Но вида не подал:

– Врешь ты все. Не верю я тебе, – огрызнулся Александр.

– Я вру? Тогда пошли со мной.

Александр не успел опомниться, как оказался в каком-то темном коридоре. Кругом было сумрачно и скользко. Вода капала с потолка и воняла плесенью. Это была то ли шахта, то ли бункер какой-то. Кругом слышалось непонятное шевеление. Мрачные фигуры то появлялись, то исчезали в проемах то ли дверей, то ли ворот, ведущих непонятно куда. Александр опешил от такого неожиданного перемещения:

– Куда ты меня ведешь?

Черт деловито ковылял впереди, противно загребая своими копытцами и виляя задом и облезшим хвостом с жалкой слипшейся кисточкой на конце. Александру ничего не оставалось делать, как следовать за ним. Вскоре они пришли в место, очень похожее на кабинет начальника цеха большого завода. Здесь были окна на все стороны, но не цеха, а целого мира. Они светились всполохами грубых и тяжелых ударов и толчков. Черт проковылял к обзорным витринам и поманил за собой Александра.

Там, за окнами, внизу, происходили странные события. Множество крошечных на вид человечков суетились в огромных городах, которые мало чем отличались от тех городов, что стоят на поверхности Земли. Но эти подземные города выглядели страшно, сумрачно, тяжеловесно, как будто из них был выкачан воздух и все живое и веселое, что окружает человека на поверхности Земли. Только напряжение городского ландшафта, уродливые в своей примитивности и серости кривые дома, без украшений и зелени, коробки стандарта, в которых каждая квартира просматривается как уродливое отображение самой замызганной и безысходной жизни среднего горожанина-обывателя.

Александр вдруг почувствовал вкус отчаяния и безысходности маленького человека, который вынужден каждый день вставать рано утром, чтобы ехать в переполненном транспорте на свою ненавистную работу, затем коротать там множество часов в отвратительных до одури делах, непонятно кем навязанных ему. Потом, отдав все свои силы, вновь возвращаться к себе, на свои законные девять квадратных метров на человека, чтобы на другое утро все повторилось вновь… Тоска и безысходность охватили Александра, словно он прожил уже множество лет в этих стесненных обстоятельствах жизни.

Мысли о том, что завтра надо вновь куда-то идти и что-то делать против своей воли, вывели его из себя, ему захотелось что-то испортить в этой устоявшейся системе, которая при первом же прикосновении к ней стала нещадно его насиловать и обламывать его человеческое достоинство.

Яростная злоба поднялась в его Душе. Ему захотелось если не сломать эту систему, то навредить ей чем-нибудь, Но тут же в его подсознании вырос страх. Страх, который жил в его крови, переданный ему по наследству, видимо, кем-то из его предков. Страх того, что он один не справится с системой, что она его сломает и разрушит его последний оплот, крошечный островок его спокойствия и возможности восстановить свои силы после треволнений каждого серого и безысходного дня…

Черт все это время стоял рядом и с удовольствием наблюдал за всеми переживаниями Александра.

– Ну, что ты уставился? Неужели ты думаешь, что я не понял, зачем ты меня сюда притащил? Ты, видимо, хочешь мне показать, что человеческие мысли бывают не только созидательными? Но я и без тебя об этом знаю!

Тут черт подхватил Александра и понес его в черно-бордовом пространстве над призрачными городами, поселками, заводами, тюрьмами и лагерями, кладбищами. Встречались им и больницы грязно-желтого цвета, плантации, шахты, всевозможные конвейеры и надсадные производства… Везде люди были рабами, а все, что их окружало, имело настрой и вид тяжелой безысходности и тупика.

– Видишь, все это люди сами для себя придумали, а теперь сами же здесь и пребывают! Ничего нет в этом мире, что придумали бы черти. Мы только снимаем сливки с этих страдалищ.

Александр совсем неудобно висел у черта под мышкой, но ему хватало любопытства не выпускать из внимания все подробности пролетающих под ним построек. Да, мысль человеческая была безудержно пролита в этих мирах самой грязной и отвратительной своей стороной.

Александр увидел непонятных чудовищ, эшафоты, орудия пытки и множество переломанных и исковерканных человеческих тел… Он увидел здесь оружие самого разного назначения, которое беспрестанно стреляло, взрывалось и убивало все живое. А оно, живое, не будучи смертным в этих мирах, все возрождалось в мучительных конвульсиях и вновь умирало…

Александр взмолился:

– Боже, спаси меня! Убереги меня от этих страшных мест!!! – и тут же увидел себя в усадьбе на своей мягкой скамейке под навесом. Его сон длился недолго, судя по тому, что матушка вышла поискать его и позвать к обеду.

Черта никакого рядом не было. Но память о нижних мирах была такой явственной, что дух захватывало только от одной мысли вновь оказаться там, да еще в компании самого черта.

Александр переживал последние впечатления весь оставшийся вечер. Голос черта остался в его мыслях, впрочем, как и множество подробностей нижнего мира, наполненного темными и низкими мыслями людей. Единственное, чего не увидел там Александр, это самого факта строительства этого мира. Если в верхнем небесном городе было видно, как плазма мысли летела огненными кометами и становилась частицами многовековых построений небес обетованных, то в нижнем мире этого процесса он явно не наблюдал. Правда, помнилось ему, что в то время, пока он смотрел вниз из наблюдательного пункта, куда привел его черт, на серые и мрачные людские построения, виделась ему какая-то морось, словно дождичек какой-то скользкий постоянно висел в воздухе. Запомнилась так же и слизь во всех углах, грязные и сколькие дороги…

Дома там тоже были серыми и рыхлыми, словно сделанные не из камня или других материалов, а из невысохшей глины. Нет, они, скорее, были сделаны из кусочков-ляпов не крепкой и не плотной, а скользкой и едва держащейся в связках мути из какой-то мерзкой, тепловатой материи. Александр гадливо почувствовал даже вкус и запах этой мути. Все, что было построено в нижних мирах, еще и воняло разложением.

«Но ведь это и есть такая человеческая мысль! – вскричал про себя Александр. – Неужели у человека маленькие мысли так плохо пахнут?» – продолжал думать он. Не оставляя размышлений, Александр пошел к дворовому крану, чтобы там умыться. Он долго намыливал руки, затем лицо, потом долго смывал с себя этот тошнотворный запах нижнего мира…