Сергей Пономаренко - Ключ к бессмертию

У нас возникло подозрение, что наша внезапная слабость не наслана местными богами, – скорее всего, нас опоили каким-то снадобьем, добавив его в воду. Местную пищу мы не ели – своих съестных припасов у нас было достаточно, – а вот воду приходилось пить. Но теперь мы стали сами набирать воду из источника. Не скажу, что у меня с моими спутниками-англичанами Джоном Уотерсом и Ричардом Эвансом были дружеские отношения, скорее даже наоборот. Не буду я углубляться в причины нашей взаимной неприязни, но она между нами имелась. Однажды я заметил необычное оживление в деревне, и у меня возникло предположение, что ее жители к чему-то готовятся. Мои подозрения усилились, когда староста зашел к нам и пообещал дать проводников, которые отведут нас завтра в древний город. Еще вчера он отговаривал от поисков, а сегодня сам пришел с предложением их продолжить! Так случилось, что я накануне подвернул ногу и, хотя мне ее вправили, требовалось время, как минимум день отдыха, прежде чем я смог бы совершить длительный переход. Мои спутники категорично заявили, что не могут больше ждать и с рассветом отправятся в путь. Я выразил желание, несмотря на больную ногу, идти с ними, но мне сказали, что я буду им обузой.

Ранним утром мои спутники в сопровождении проводника и носильщиков вышли из селения, и сразу после их ухода в нашу хижину наведался староста. Когда он увидел меня, на его лице проявилось разочарование, перешедшее в гримасу недовольства, и он сразу же выскочил из хижины, словно я был их злобным демоном бонга. Однако в полдень староста снова пришел и принес большую плетеную корзину, источавшую аппетитные запахи. В глиняной миске оказался рис с большими кусками обжаренного мяса, в кувшине – местное пиво, изготовляемое из риса, которое довольно приятно пить в жару. Ранее они предлагали нам более скудную пищу – блюда из бобов и кукурузы. Знаками староста показал, что у них сегодня праздник и это праздничное угощение. Он явно хотел, чтобы я незамедлительно приступил к трапезе. Такая настойчивость возбудила во мне подозрение, и я знаками же показал, что буду есть, когда почувствую голод. Нескрываемое недовольство на лице старосты укрепило меня во мнении, что дело тут нечисто. После ухода старосты я избавился от угощения – закопал его в углу хижины, но, прежде чем вылить пиво, я не удержался и сделал небольшой глоток. Через некоторое время я понял, что поступил опрометчиво, – почувствовал тяжесть во всем теле и головокружение. Я едва добрался до циновки, которая служила мне постелью, и, несмотря на то что меня донимали всевозможные насекомые – летающие и ползающие, провалился в глубокий сон.

Очнулся я в полной темноте. Окон хижина не имела, поэтому даже днем в ней царил полумрак, но такая густая темнота могла быть только ночью. Снаружи раздавались какие-то возгласы и варварская музыка, и это подтверждало сообщение старосты, что в селении праздник. То, что я выпил всего глоток пива, позволило мне проснуться значительно раньше, чем рассчитывал староста.

Я осторожно выбрался из хижины. Решив удовлетворить свое любопытство, я сразу направился к хижине старосты, окруженной дополнительной глиняной оградой, за которой находилось домашнее святилище, куда нам вход был запрещен. То, что я увидел, меня разочаровало: судя по всему, здесь находились кухня и столовая многочисленного семейства старосты. Но тут мое внимание привлекла еще одна загородка. Я проник за нее, и от увиденного у меня зашевелились волосы на голове. Глиняная уродливая фигурка божества была слеплена весьма неумело, но в ней я сразу узнал богиню Кали, жестокую форму Дэви [18] Богиня-мать, воплощает в себе активную энергию и силу мужских форм бога. . У подножия этого отвратительного божества находились высушенные человеческие головы! Их было не меньше двух десятков, и среди них много детских! Мне был известен тайный культ Дэви-Кали, казалось, искорененный англичанами полстолетия тому назад, когда было казнено несколько тысяч тхагов [19] Тхаги – тайная секта душителей в Индии, действовала на протяжении многих столетий. Члены секты поклонялись Кали. Носили при себе белые платки, которыми душили, мотыги для закапывания жертв. Считается, что секта прекратила свое существование в первой половине XIX века, после проведенных англичанами массовых казней ее членов. . Но у племени мунда культ богини Кали стал еще более уродливым и кровожадным. Я поспешно покинул владения старосты и, осторожно продвигаясь, направился туда, откуда доносился шум.

Селение опустело, даже на центральной площади, акре, где, казалось, день и ночь сидели под кронами деревьев старейшины, никого не было. Судя по доносившимся звукам, празднование проходило в священной роще. Мне вспомнилось предупреждение сержанта, что туда не следует соваться под страхом смерти, но я не мог совладать со своим любопытством. На всякий случай я вернулся в свою хижину и вооружился пистолетом «маузер».

Священная роща – это несколько десятков деревьев, островок джунглей, отступивших вследствие сельскохозяйственной деятельности мунда. Мне удалось незаметно пробраться туда, прячась за деревьями. Я увидел в свете пылающих костров и факелов, что жители селения, мужчины и женщины, образовали четырехугольник, внутри которого что-то происходило. Чтобы увидеть, что же там творится, я вскарабкался на дерево. Меня мучило предчувствие, что я увижу чудовищные сцены обряда, посвященного богине Кали, но то, что открылось моему взору, меня несколько успокоило.

Трое подростков с завязанными глазами, вытянув вперед руки, двигались внутри этого прямоугольника, словно играли в некую игру. Когда они приближались вплотную к соплеменникам, те отгоняли их бамбуковыми палками с заостренными концами. Вскоре я понял, что мунда таким образом подталкивали подростков в сторону двух деревьев, между которыми была натянута веревка на высоте человеческого роста, на которой висели какие-то тряпки. Наконец один из подростков прошел под веревкой, задев белую тряпку, и сразу мунда издали вздох разочарования и гнева. Другой юноша, пройдя под веревкой, задел темную тряпку, и тогда раздались восторженные возгласы. Появился жрец, сорвал с веревки нечто, для меня невидимое в полумраке, и стал им размахивать. Несчастного подростка схватили, повалили на землю, и не успел я опомниться, как жрец огромным каменным ножом отсек ему голову, слил кровь в глиняную чашу и стал что-то выкрикивать.

Двух оставшихся юношей подвели к жрецу, и тот сделал характерный жест, веля их убить. Немедленно их повалили на землю. Я не смог оставаться безучастным зрителем, выхватил «маузер» и выстрелил несколько раз, попав в руку жрецу, и тот с дикими возгласами повалился на землю. Испуганные мунда стали разбегаться в разные стороны. Я быстро спустился на землю и бросился к несчастным подросткам. Увы, один из них был уже мертв, но другой был жив, цел и невредим. Рядом корчился раненый жрец-убийца, возле которого лежала голова юноши, принесенного в жертву, и я в ярости стукнул пистолетом жреца по голове. Лучше бы я его пристрелил! – в сердцах воскликнул профессор и продолжил: – Спасенный вскрикнул, и я по голосу понял: это девушка!