Елена Вальберг - Отложенное завтра

© Елена Вальберг, 2016

© Екатерина Иконникова, дизайн обложки, 2016

Редактор Алла Иванова

Консультант Наталья Корчагина

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Летний день шел к убыли, стало прохладно, изнуряющий зной последней недели, казалось, дает передышку. Озябнув, Лера захлопнула книжку и решительно поднялась с гамака. Той-терьер Муська, с комфортом дремавшая на ее животе, была бесцеремонно сброшена с насиженного места. Оказавшись на земле, собака сначала недовольно заурчала, а потом резво побежала по своим собачьим делам.

«Даже у псины недовольный вид!» – подумала Лера. Уже целую неделю ее не отпускала депрессия. Она отсиживалась на даче, чтобы не беспокоить родных. Лера знала, дома ее ждут мать и Ян, которые недоумевают, но ничем не могут помочь. Правда, запирать себя на даче – не выход, однако видеть их сочувствующие лица было еще невыносимее.

Почему так, она не знала. Блестящий фотограф и журналист, а ввязалась в сомнительную авантюру! Зачем ей эта газетенка с дурацким названием «Непознанное»?! Главред ее, Димка Семенов, не может тему поднять правильно, все пробавляется сплетнями, сотрудников своих заставляет всякую ахинею писать. А она все-таки считает себя серьезным журналистом, хоть и молода, ее статьи печатали такие серьезные издания, как «Экономика и жизнь» и «Деловой Петербург».

С Димкой знакомы с детства, родители их были дружны, только семья у Димки была более состоятельной, вот папашка его и прикупил для своего сыночка издание с дурацким названием. Ей же, как старому другу и журналисту, предложили работу в редакции. Так она попала в штат газетенки, получила журналистское удостоверение и сначала попыталась предложить печатать серьезные исследования. Да куда там, босс сразу обрезал ей крылышки: мол, он рассчитывает на ту часть читающей публики, которая падка на всякую ересь, поэтому ее занудный анализ в газете не нужен.

Лера не то чтобы не верила в мистику, она считала, что если человечеству даны сверхспособности, хотя бы и не каждому, значит, есть в этом определенный смысл. И таких людей сдерживают от того, чтобы те не натворили бед. Поэтому она стремилась писать статьи о конкретных событиях и непременно с глубоким анализом. Ей очень хотелось заставить читателей подумать о загадках и отнестись к ним с уважением, а не проглотить, как какую-нибудь чепуховую сплетню. Конечно, после того, как она принесла пару статей о тайнах Михайловского замка и загадочной истории Обводного канала, Димка ее похвалил, однако в номер их не поставил, прямо заявил, что материал слишком заумный и читателю будет скучно разбираться в изложенных фактах. Лера поняла, что просто убила на эти статьи свое время, напрасно перелистывая раритетные издания в архивах и вдыхая пыль старых газет. В итоге разозлилась не на шутку, взяла отпуск за свой счет и впала в небольшую депрессию, за которой последовал творческий кризис.

Лера решила прогуляться – места в Щегловке были живописные, поселок делила на две части протекавшая по каменистому руслу неглубокая речка с таким же названием, и до нее было идти около километра. Лера взглянула на свою собачку, которая заинтересованно что-то рыла под раскидистой старой яблоней, и свистнула залихватски, как дворовый пацан. Этому свисту она научилась лет в шесть от отца, которого очень забавляло, что его девчушка – кудрявое чудо – свистит, как Соловей-Разбойник. Лера даже обучила своего друга детства Рубенчика искусству художественного свиста. Собачка подбежала на призыв, и они отправились в сторону реки.

Щегловка – сравнительно большой поселок, в нем было несколько довольно крупных магазинов, редакция местной газеты, две школы и старинная кладбищенская церковь, которую активно восстанавливали. Она была гордостью щегловцев и числилась памятником архитектуры. Поселок основали еще в XVII веке, и здесь был даже небольшой краеведческий музей, который организовали дед Леры Аристарх Казимирович и его приятель Иммануил Кацман, профессиональный музейщик и большой энтузиаст истории края. Музеем заведовала его жена Софья Эрастовна, постоянно проживавшая в поселке, несмотря на то что ее большая семья прочно основалась в Петербурге. Дети постоянно звали ее перебраться в город, но на зов семьи она отвечала, что желает продолжить дело мужа, покинувшего этот мир года три назад. Софья Эрастовна восстанавливала историю не только Щегловки, но и всего уникального края, а Лера в свое время помогала ей в составлении каталога экспозиции, заносила данные об экспонатах на электронные носители.

Правобережная сторона Щегловки имела особую историю. Здесь располагалось местное кладбище со знаменитой церковью, а его окрестности были испещрены пещерами. Когда-то тут добывали какую-то уникальную по составу глину. В посуде из этой глины молоко не кисло очень долго, а другая еда не сохла и не портилась даже без холодильника.

Лера свернула с местного «Бродвея», который по традиции был назван Советским проспектом, на проселок, поднимавшийся круто в гору. Муська заныла и попросилась на руки, на своих коротеньких ножках она плохо успевала за девушкой, Лера сжалилась над питомицей и взяла ее на руки. Путь их закончился на косогоре над рекой, где открывался прекрасный вид на Щегловский водопад. Это был полукруглый, почти двухметровый уступ, падавшая с него вода выбила в каменистом дне идеально круглое озерцо с водой цвета коньяка. Вода, несмотря на цвет, была чистая, вся в золотых искорках; это уникальное природное явление завораживало и привлекало множество зевак. Водопад был излюбленным местом у туристов, которые с удовольствием купались «в коньяке с золотыми искорками», как шутил дед Аристарх. Местные же предпочитали песчаный пляж, ниже по течению, там и речка была поспокойнее, и дно ее было уже песчаным, Лера вспомнила, как они с ватагой подростков наперегонки плавали до камня, торчащего из воды ближе к противоположному берегу.

Левый берег Щегловки в окрестностях поселка был значительно ниже правого, где была дача семьи Крестовских. Собственно, это была не дача, а перестроенный деревенский дом. Настоящие дачи, построенные профессорами, художниками, артистами и прочими знаменитыми людьми, располагались на левом берегу реки. Среди утопавших в зелени домов выделялась красная крыша дома Багромянов. Патриарх дачного сообщества – Грант Арамаисович Багромян – был знаменитым питерским художником, специализировался по витражам, его работы выставлялись в Эрмитаже, Манеже и даже в мадридском музее Прадо. Дача Багромянов была тоже похожа на музей, витражи плодовитого Гранта там были везде.