Мария Корелли - Зиска. Загадка злобной души

Она двинулась вперёд под руку с доктором Дином, и Джервес угрюмо отступил и позволил им пройти. Когда она ушла, он зажёг сигарету и нетерпеливо зашагал взад-вперёд по террасе, серьёзно нахмурив брови. Мужская тень неожиданно закрыла ему лунный свет, и рука Дензила Мюррея упала на его плечо.

– Джервес, – сказал он резко, – мне нужно с вами поговорить.

Джервес смерил его взглядом снизу до верху, отметив бледность его лица и дикие глаза, с определённым добродушным сожалением и состраданием.

– Говорите, друг мой.

Дензил прямо смотрел на него, жестоко кусая губы и заламывая руки в попытке унять очевидно сильные эмоции.

– Принцесса Зиска… – начал он.

Джервес улыбнулся и стряхнул пепел с сигареты.

– Принцесса Зиска, – откликнулся он эхом, – да? Что с ней? Она, кажется, теперь единственная личность, о ком говорят в Каире. Каждый человек в отеле по любому случаю начинает разговор именно с тех же слов, что и вы: «Принцесса Зиска»! Клянусь жизнью, это очень забавно!

– Для меня это не забавно, – горько проговорил Дензил. – Для меня это дело жизни и смерти. – Он замолчал, и Джервес с любопытством поглядел на него. – Мы всегда с вами были такими добрыми друзьями, Джервес, – продолжил он, – что мне будет очень жаль, если что-то встанет между нами теперь, так что я думаю, что лучше бы нам поговорить начистоту. – И снова он заколебался, лицо его стало ещё бледнее, затем с неожиданно вспыхнувшим светом в глазах он воскликнул: – Джервес, я люблю принцессу Зиска!

Джервес отбросил прочь свою сигарету и громко рассмеялся с дикой весёлостью.

– Мой дорогой мальчик, мне вас очень жаль! Жаль также и себя! Я осуждаю положение, в котором мы с вами оказались, всем сердцем и душой. Это очень прискорбно, но представляется неизбежным. Вы любите принцессу Зиска, и, во имя всех египетских и христианских богов, я тоже!

Дензил сделал шаг назад, затем резким движением приблизился вплотную к нему с неестественно красным лицом и глазами, горящими недобрым огнём.

– Вы – вы её любите! Как! В один краткий час вы, кто так часто мне хвастали, что у вас нет сердца, что вы не глядите на женщин, кроме только моделей для ваших зарисовок, – вы говорите мне теперь, что влюблены в женщину, которую прежде этой ночи никогда не видели!

– Стойте! – оборвал его Джервес несколько капризно. – Я в этом не так уж уверен. Я уже видел её прежде, но вот где, я не могу вам сказать. Но огонь, который горячит мою кровь теперь, кажется, возрождается из некой древней, внезапно ожившей страсти, и глаза этой женщины, от которой мы оба без ума, они не вдохновляют на святость, мой дорогой друг! Нет – ни вас, ни меня! Давайте будем честны друг с другом. Есть нечто мерзкое во внешности этой Madam la Princesse, и оно взывает к чему-то равно мерзкому в нас самих. Мы, должно быть, побеждены этой силой, – tant pis pour nous 9 9 Тем хуже для нас! ! Я больше жалею вас, чем себя, поскольку вы отличный парень, au fond 10 10 По сути ; у вас есть то, что мир склонен презирать, – чувство. У меня его нет, потому что, как уже говорил вам прежде, у меня нет сердца, но есть страсти – тигриные страсти, – которые должны быть удовлетворены; фактически, я ставлю смыслом своей жизни потакание им.

– Вы намерены потакать им и в данном случае?

– Несомненно! Если удастся.

– В таком случае, тем другом, что были прежде, вы уже не можете мне быть, – вскричал Дензил яростно. – Боже мой! Вы разве не понимаете? Моя кровь так же горяча, как и ваша, я не уступлю вам ни одной улыбки, ни одного взгляда принцессы Зиска! Нет! Я скорее вас уничтожу!

Джервес спокойно посмотрел на него.

– Сможете ли? Pauvre garcon! 11 11 Бедный мальчик! Неужели вы до сих пор такой мальчишка, Дензил, кстати, сколько вам лет? Ах, теперь вспомнил, двадцать два. Всего двадцать два, а вот мне тридцать восемь! Так что в меру одиночества, ваша жизнь более ценна для вас, чем моя – для меня. Поэтому если пожелаете, то можете меня убить! У меня как раз на поясе висит очень подходящий кинжал, – думаю, у него есть остриё, – который вы вполне можете использовать для этой цели; но, во имя неба, не медлите – сделайте это! Вы можете меня зарезать – можете, конечно, но вы не способны – и хорошенько это запомните, Дензил! – помешать моей любви к той самой женщине, в которую влюблены вы сами. Я полагаю, что вместо того, чтобы бредить этим делом здесь, в лунном свете, который представляет нас в свете двух правоверных негодяев на отборе для театральной сцены, нам бы лучше воспользоваться моментом и предоставить этот вопрос на разрешение самой леди. Что вы на это скажете? Вы ведь знаете её много дней – я знаком с ней только пару часов. Вам выпал первый шанс, так что жаловаться не на что.

Тут он играючи отвязал бедуинский кинжал, висевший на его поясе, и предложил его Дензилу, осторожно держа за сверкающее лезвие.

– Один удар, мой отважный мальчик! – сказал он. – И вы прекратите лихорадку по Зиска в моих венах раз и навсегда. Но если вы не решитесь на убийственный удар, то жар будет разгораться, усиливаясь, пока не достигнет своей наивысшей точки, и тогда…

– И тогда? – повторил эхом Дензил.

– Тогда? Ох, одному Богу известно, что тогда!

Дензил отклонил предложенное оружие с видом отвращения.

– Можете шутить, – сказал он. – Вы вечно шутите. Но вы не знаете – не можете прочесть ужасных помышлений в моём сердце. Я даже самому себе не могу позволить раскрыть их значение. Есть доля истины в ваших легкомысленных словах; я чувствую, я инстинктивно знаю, что женщина, которую я люблю, пользуется не доброй привлекательностью, а злой; и всё же, какое это имеет значение? Не влюбляются ли порой мужчины в гнусных женщин?

– Всегда! – кратко ответил Джервес.

– Джервес, я прошёл через пытки с тех пор, как увидел её лицо! – воскликнул несчастный парень, когда его самообладание неожиданно дрогнуло. – Вы себе представить не можете, во что превратилась моя жизнь! Её глаза сводят меня с ума, малейшее касание её руки, кажется, незримо уносит меня прочь…

– К погибели! – закончил Джервес. – Это обычный финал того пути, который мы, мужчины, предпринимаем с прекрасными женщинами.

– А теперь, – продолжал Дензил, едва вняв ему, – как будто моего личного отчаяния было мало, вам понадобилось ещё прибавить к нему от себя! Что за злой рок, гадаю я, послал вас в Каир! Конечно, теперь у меня с ней нет шансов; вы несомненно победите. И можете ли вы в этом случае удивляться, что я чувствую, будто мог бы вас убить?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.