Юлия Верёвкина - Девятый круг. Ада

– Классное разнообразие, – фыркнул Сергей. – Весь август промёрзнем и проторчим в пробках, а к ноябрю всё растает, и будем месить грязь и жариться, когда дадут отопление при плюсе на улице – спорим на текилу? Да, и все тут же опять завопят, что скоро конец света: зима-то бесснежная будет…

– Вот я и говорю: сознание заштамповано, – авторитетно заявил Макс и пошёл заказать ещё пива.

В баре набралось много народу, все столики и большинство мест у стойки были заняты – давал знать о себе вечер пятницы. Дружеские компании, парочки, женщины средних лет, решившие расслабиться после трудовой недели. Уставшая официантка сновала меж столиков, пухленькая девушка в окружении подруг громко сомневалась, стоит ли заказывать пирожное, мужчина в выцветшем свитере пил пустой чай в одиночестве, но с блаженным выражением на лице… В очередной раз открылась дверь, по ногам пахнуло холодом с улицы, и Сергей машинально бросил взгляд в ту сторону. Сладостно-лёгкое опьянение как ураганом унесло. Вернулся Макс с пивом.

– А барменша тут ничего…

– Спрячь меня! – попросил Сергей, тоскливо глядя на вход.

Макс озадаченно посмотрел на друга и обернулся.

– Ты что?

– Там эта… Маша. Пророчица, – простонал Сергей. Ну что ей не топалось в свою Бердеевку? Долго ведь идти, лучше б заранее. А может, ей просто надо было денег дать на автобус?

– Ух ты! Наверное, будет весело, – обрадовался Макс. – Ничего себе! Она гналась за тобой аж досюда? Если девочка по своей привычке притопала пешком, она порядком промёрзла. Ну что тебе сказать, цени такую преданность!

– Хватит скалиться! – Сергей настороженно следил за знакомой фигурой. Маша встала посреди бара, осматриваясь. Появилась лицемерная мыслишка, что она могла просто зайти перекусить.

– Послушайте! – крикнула она. Из-за громкой музыки на неё сперва почти не обратили внимания: мало ли кто и что кричит знакомым. Сергей же подумал: началось. Макс тоже это понял и смотрел на Машу вполоборота с видом зрителя, полгода ждавшего премьеры. Казалось, он вот-вот зааплодирует.

Но посетители бара ещё не поняли, что спектакль начался: они ели, пили, шутили, и Маша, совсем побледневшая, вновь призвала:

– Да послушайте вы!

– Убавьте музыку! – попросила она барменшу. Та что-то ответила, видно, огрызнулась, и Маша решила спасти её грешную душу. Вот тогда всё больше голов начали поворачиваться в её сторону.

– Вы одержимы! Это бес вам велит не делать тише сейчас, когда это надо людям!

Смуглая барменша с бровями вразлёт опешила.

– Слушайте же! Мы – последние люди на земле. Мы увидим конец света! За наши грехи мы все погибнем! Снег – это знак. Знаки были и раньше, но теперь решено. Как только я увидела снег, я вышла из дома и пошла сюда, чтобы вы поняли: сейчас нельзя объедаться и пить вино…

– А водку можно? – крикнул парень из-за стойки. Остальные в баре ещё не поняли, что, собственно, происходит, и неуверенно улыбнулись.

– Шутки не спасут! – Маша, подобно карикатуре на пророков, возвела руки к навесному потолку. – Конец света наступает – бегите отсюда! Бегите в храмы, бегите от суеты!

– А ты прав, – хмыкнул Макс. – Она занятная. Стоит посмотреть.

– Ага, куда уж занятнее. – Сергей чувствовал себя неловко. Ему почему-то казалось, что на нём какая-то отметина, клеймо, указывающее на его знакомство с Машей, а все это видят и думают, что он тоже психопат.

Между тем в баре понемногу пришли в себя. Женщины полезли за кошельком, думая, что девочка просто просит милостыню, а конец света – что-то вроде рекламного хода.

– Сбор средств на спасение от конца света, – прокомментировал Макс, заметив несколько рук, приготовивших по десять-двадцать рублей.

Барменша наконец сориентировалась.

– Девушка, покиньте заведение, – железным тоном сказала она.

Маша пришла в ужас от такой закоснелости в грехе.

– Вы не понимаете! Конец света!

Но охранник, посмеиваясь, уже выводил её за локоть:

– Да-да, конечно, конец. Иди уже отсюда.

Маша кричала и стращала прелестями загробной жизни до тех пор, пока дверь за ней плотно не закрыли.

Некоторое время в баре озадаченно молчали, потом поползли разговорчики и смешки. Барменша, размахивая обнажёнными до плеч длинными руками, выплёскивала своё возмущение. Охранник, следя бездумными глазами за игрой света и тени на её загорелой коже, механически кивал в знак согласия.

Макс некоторое время тоже любовался азиатской красотой барменши, а потом глубокомысленно произнёс:

– Старцы, которые потрясают костылями, – это ещё понятно. Но ей-то зачем вся эта шумиха? Популярности, что ли, ищет? Что ей не бегать по подружкам и не целоваться в клубе с парнями? Вон, и фигурка ничего. Пешком она пришла… У неё что, других дел нет? Могла бы книжки читать, на худой конец. Она же где-то учится?

– Ты что! Учиться, когда на носу конец света? – засмеялся Сергей. – Она девушка серьёзная, такими пустяками не занимается.

– Ага, только ходит по городу и мешает честным людям пьянствовать, пока время ещё есть, – словом, портит нам последние дни. – И Макс пошёл знакомиться с барменшей, чтобы не омрачать себе апокалипсис.

Домой Сергей шёл один, махнув рукой на так и не приехавший автобус. Ему удалось проводить Макса домой, хотя тот под хмельком рассуждал, что поговорить с красивой девушкой – ещё не измена. В прихожей друзей встретила Катя. Она устало улыбнулась Сергею, поблагодарила и догадалась не приглашать на чай, и он в очередной раз почувствовал уважение к ней, даже за такую мелочь. Каждый раз, когда его звали в чужую, пропахшую посторонней жизнью квартиру, Сергею становилось не по себе: сидеть в чьей-то кухне и говорить ради того, чтобы что-то сказать, пить чай, которого совершенно не хочется, и есть печенье, на которое даже не посмотришь в магазине, – нет, не по нему такие вечера. Катя куталась в широкий свитер и снисходительно смотрела на Макса, который, оказавшись дома, помрачнел. В такой доброй семейной обстановке Сергей их и оставил.

Снег трещал под ногами не хуже телевизора во время профилактики на канале, прохожие прятали носы в перчатки, пуховик отказывался греть на таком холоде, до дома оставалось идти семь остановок, и Сергей в очередной раз подумал: а чем было плохо обычное, традиционное тёплое лето без этой арктической экзотики?

Он сначала сам не понял, почему остановился. Свет фонаря мягко лился на ночную улицу, искрились сугробы, в городе было тихо… Сергей стоял у подземного перехода и тупо смотрел перед собой. «Наверное, перебрал». – Но он прекрасно помнил, что выпил немного. И всё-таки стоял, недоумевая, что делает асфальт – много асфальта! – и снег там, где должна быть лестница вниз.

– Да, обвалился переход, – констатировал женский голос у него за спиной. – И я вообще удивляюсь, как он столько просуществовал, – его, как и всё в этом городе, не ремонтировали с самой постройки.