Леонида Подвойская - Алена

– Кем? – поинтересовался великан. – Если не Господом Богом, то садись и поехали.

– Нельзя на автомобиле к скиту. Какая с него потом святость?

– Садись, садись. Помогите святому отцу.

Два угрюмых качка «помогли» усадить Георгия между собой на заднее сиденье.

– Ты, святой отец, не обижайся. На меня вообще обижаться не следует. А в этом конкретном случае согласишься, когда узнаешь срочность моей проблемы. О! Уже и приехали! А так бы тянулся и тянулся. Ладно, приглашай в свой скит. Потолкуем.

– В скит нельзя. Вот это как раз Богом и запрещено.

– Прямо вот так сам взял и запретил? Ну лады. Где тут у тебя потолковать с глазу на глаз можно? Там? Ну лады. Битый! Ждать вон там! А кое-кому и помолиться не помешает!

Великан, брезгливо поморщившись, сел-таки на пенек напротив также устроившегося отшельника.

– Долго базарить не буду. У меня онкология. С третьей на четвертую. Это у меня-то! – гигант сжал огромные, с пудовые гири, кулаки. – Ну ладно. Предлагают эту долбанную химию. Дерьмо! Простите, святой отец. Выехал к этим светилам американским. Бабок убухал немеряно. И что? Они мне дают десять процентов. Хороши ставки – один к десяти! А тут, говорят, вы одного моего, скажем… коллегу на ноги поставили.

– Это кого же? – все также хмуро уточнил Георгий.

– Ну, Алекса Борзого.

– В рванину оделся. «Шестеро детей. Вдовец. Сиротками останутся». Уже потом я дознался, кого он кормилец и какие от него сиротки остаются.

– Да, по всяким прикидам он мастер. Но я попроще. Ты говоришь, сколько я отстегиваю, и делаем дело. Так сколько?

– Чудеса за деньги не купишь.

– Понимаю. Поэтому и спрашиваю, сколько? Ты бессребреник, это и козе понятно. Сколько? Вон, на храм жертвуют. Хочешь, такой, как Христа Спасителя, отгрохаем? Ну, может, чуть поменьше. Совсем чуть-чуть. А если поднапрячься…

– С ваших денег только храмы Спаса на Крови строить.

– Отец, нет времени на препирательства. Мне сейчас каждая минута дорога. Говори, сколько, и приступим. А потом, пожалуйста, побазарим о спасении душ и все такое прочее.

– Нет.

– Ну не хочешь базарить, так и тоже верно. Сколько? У меня с собой. На аванс хватит. А если нет, вон, – он указал на одного из своих попутчиков, – через местного авторитета братву напряжем, сколько надо притарабанят. Да и вообще…

– Это он на храм собирает? Жулик. Ничего святого.

– Отец, я не для разборок приехал. Хочешь, потом их накажем? Но потом. А сейчас…

– Нет.

– Та-а-а-к, – подался вперед навязчивый проситель. – А чего же ты хочешь, святой отец? – вкрадчиво спросил он. – Вот этого? – он одним ударом кулака отбросил отшельника далеко в сторону.

– Мученической смерти хочешь? – склонился он над выплевывавшим зубы Георгием. – Ты ее получишь. Станешь не чудотворцем, а святым. Так что ли? Но вначале ты вылечишь меня, урод. Битый, иди сюда! Чудотворца – в его этот… схрон?

– Скит.

– Давай. Братву туда же, пусть готовятся. Егор, ты со своими местными – никого не пускать. С понтом, как бы лечит кого-то из важняков. Кстати, должок за тобой. Этого святого отца ты окрысил. Храмовые деньги заныкал? Отработаешь.

Пока шеф-великан делал выволочку предводителю местной братвы, его заплечных дел мастера заволокли отшельника в пещеру, раздели, сноровисто связали и кинули на кровать, где ранее происходили светлые чудеса исцеления.

Девушка была на своей поляне, когда услышала страшный крик. Расстояние поглотило громкость, и крик был страшным по своей сути – клокотали в нем боль, стыд и ярость. Оторвавшись от созерцания очередного инверсионного следа, смутно что-то напоминавшего, она вскочила и прислушалась. Крик повторился и перешел в рыдание – не менее страшное мужское рыдание. Зажав от ужаса уши, загадочная ассистентка кинулась в сторону скита – именно оттуда раздавались эти крики. И она уже знала, кому они принадлежат. Девушка промчалась через лесную чащу и выбежала на дорожку. На ней, сложив руки на груди, стоял низенький, но крепко сбитый человек, с выбритым черепом, в очках, в узких джинсах, синей майке и с цепью на шее. В общем бык. Пытаясь обогнуть его, целительница приняла в сторону. Но и он сделал шаг в том же направлении.

– Куда бежим, сестрица? – поинтересовался бритый.

– Там… там… – запыхавшись, показала девушка в сторону скита.

– Там сегодня отшельник бесов изгоняет.

– Нет! Там что-то другое, там что-то ужасное с ним самим, – кинулась было она дальше. Но бритый грубо хватанул девушку за плечо и развернул к себе лицом.

– Тебе же сказано, – начал он.

– Погодь, – вмешался вышедший из леса второй бычила, отличавшийся от первого только ростом. – Это отшельника помощница. Он без нее никогда никого не лечит. И вообще, где-то я ее видел. Или не ее? – он, взявшись двумя пальцами за подбородок девушки, запрокинул ее лицо вверх. – Во! Вспомнил! Хотя нет… Не может быть… И вообще, та совсем дите была…

– А вот мы проверим, как они тут от зова плоти воздерживаются, – гнул свое первый.

– Урод! Если этот… без нее не лечит, а мы ее… Потом лучше самому быстренько удавиться. Пошли, проведем. Не нужна будет – другое дело.

– Чего лаешься? Я так… А на кого она похожа? – поинтересовался он, когда они втроем шли по дорожке.

– Это с год назад было. Даже меньше, – начал было высокий.

Но, вновь услышав крик боли, теперь уже близкий, девушка сама завизжала и помчалась бегом. Конвоирам не оставалось ничего другого. А в узких джинсах, враскоряку, да еще с отвычки, бег – дело нелегкое. У пещеры стояли двое из команды великана. Они вначале настороженно рассматривали бегущих, но, узнав в эскорте монашки местных братанов, успокоились. Даже расступились.

– Ну что там? – повернулся на шум шеф.

– Эта… девка… она всегда с ним… Он… без… нее… не… лечит, – отдуваясь, объяснил высокий братан. – Вот… мы и… подумали.

– Что доставили – хвалю. Что «подумали» – скажу вашему. Может, у вас тут и такие заморочки. А я мыслителей не держу. Все. На свое место! Битый, а вы держите девку!

– Ну вот, – повернулся он к отшельнику.

И увидев скрытую раньше кровать, девушка вновь пронзительно закричала.

– Отвернись! Ради бога, отвернись, – прохрипел отшельник. – Не смотри! – он страшно напрягся, пытаясь отвернуться на бок.

– Это цветочки, святой отец. – прорычал шеф. – Подтащите девку сюда! Пусть посмотрит.

Но та закрыла в ужасе глаза.

– Заставить смотреть! Или нет! Вот что! Мы его заставим смотреть! Ну-ка, давайте ее вон туда, к стене! Снимай одежду! Держите! Ничего! Изящная штучка, – оценил он, но не хрупкое тельце девушки, а блеснувший на руке браслет. – Ну, – повернулся он к отшельнику. – Да перевяжите его пока! Если отдаст концы до того, как меня вылечит, – каждый на этой койке побывает! С каждым сделаю то же самое. Ну? – опять склонился он над отшельником. – Думай, пока мои ребятки копошатся. Они и с ней начнут. Понял? Потом… И лучше не доводи меня до «потом». Ну? Лады. Тату, фас!