Елена Иваницкая - Пишем ужасы. Роман

Виктор как-то растерянно начал объяснять:

– Браслет – да, купил. Через Интернет. Но в нем была другая вставка. Костяная, белая. А камень нашел и сам вставил.

– Где нашел?

– У тебя в Петербурге. Недалеко от аптеки Пеля. Там в переулке чинили не то снимали мостовую. И валялся расколотый булыжник. Я подобрал осколок и отдал отполировать.

– Так. А я где была?

– Дома. Десятый сон смотрела. Я из клуба шел.

– Так вот? А Роман где был?

– Провожал Маринку.

– А, вот когда… И ты до сих пор не замечал, что камень светится?

– Наоборот. Тогда же заметил, потому и подобрал.

– Ночью заметил?

– Ночью. Только уже солнце взошло.

– И что все это значит?

Братья одинаково пожали плечами. Было не то что страшно, а словно заноза впилась и колола. От молчания жалила все больнее, но Катя не могла придумать никакого объяснения, а Полина сказала: я боюсь. Роман вздохнул и начал успокаивать:

– Если подумать, чего бояться? В чем опасность? Ну, какой-то предмет не отразился. Странно, конечно. И даже страшно, если искать мистические причины. А может, причины оптические? Или химические?

Волшебные слова «оптический» и «химический» мгновенно излечивали от страха.

– Блестящая поверхность, свечение – все это может взаимодействовать с солнечным лучом. А там все-таки болото. Влажность, испарение, преломление – не знаю. Свет там особенный, я сразу заметил. Может быть, аномальная зона.

От этих слов заноза остро шевельнулась. Одно дело – читать про аномальную зону в Интернете, совсем другое – в ней оказаться. Катя предложила: давайте сфотографируем браслет еще раз. Не надо, сказала Полина. Виктор засомневался: ну, попробуем… сделаем контрольный снимок здесь, а потом вернемся на болото, проведем эксперимент. Не надо никуда возвращаться! – прикрикнула Полина.

Еще помолчали. В глубине таинственного камня переливался синий звездный свет.

– Пока человек естества не пытал, – негромко начал Роман, – горнилом, весами и мерой, по детски вещаньям природы внимал, ловил ее знаменья с верой…

– …Покуда природу любил он, она – любовью ему отвечала, – со вздохом подхватила Полина, – о нем дружелюбной заботы полна, язык для него обретала.

– Вот видишь, – сказал Роман. – Дело в языке. Куда поведет язык. Ты сразу про вампиров вспомнила. Тебя язык повел к мистике. Меня – к аномальной зоне. А кто на двадцать пять лет старше, те бы сразу забеспокоились, что он радиоактивный. А из нас никто об этом не подумал.

– Нет, я подумал и проверил: не фонит, – успокоил Виктор.

– Как проверил? – сразу привязалась Полина, но без особого волнения.

– Ну, как такие вещи проверяют. Счетчиком.

– Где ты его взял?

– Ну, где такие вещи берут. На военной кафедре.

Катя все еще держала Виктора за руку, словно разглядывая мерцание камня. Опомнившись, быстро сказала: страшновато, хотя непонятно почему, так красиво светится.

– Непонятное пугает, даже если оно красиво, – вывел формулу Роман. – Однажды в Симферополе, была гроза. Но небо в северной части оставалось безоблачным. Раздался страшный громовой удар. Потом еще один. А в промежутке между ударами в чистом небе посыпался сноп искр и принял форму треугольника. Искрило блестяще-желтым и ярко-голубым светом. Когда треугольник засиял, дождь прекратился. Когда сияние погасло, хлынул еще сильнее. И это действительно видели.

– Треугольная летающая тарелка? – отмахнулась Полина. – Да ну, ерунда. Это когда было?

– В ночь с тринадцатого на четырнадцатое сентября тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года.

– Восемьсот – восемьдесят… В позапрошлом веке?

– В том-то и дело. То, что видят сейчас, действительно ерунда. По небу спутники, ракеты, зонды бегают, а язык выворачивает людям мысли ко всякой уфологии. Ты вот сразу сказала: летающая тарелка. В позапрошлом веке по небу ничего не бегало – ну, кроме метеоритов, а они вряд были треугольными. И язык не подсказывал, что именно видеть. Поэтому свидетели видели то, что видели.

– А ты откуда об этом знаешь?

– Из Вестника Красного Креста. Курсовую писал по структуре специализированных еженедельников, и кое-что для интереса скопировал. У них был такой раздел – «происшествия и примечательные явления».

Полина позабыла весь страх и загорелась: какие у них были происшествия? Жуткие были? Рассказывай!

– Были и очень жуткие. В апреле восемьдесят седьмого землетрясение в Верном. Это нынешняя Алматы. Весь город был разрушен. В мае пожар в парижском театре: двести человек сгорело. В ноябре в Ла-Манше пассажирский пароход столкнулся с грузовым и сразу затонул. Сотни жертв. Почти никого не спасли. А вот, например, была страшилка в жанре «пошел и не вернулся». Только натуральная и задокументированная. Батрак уронил ведро в колодец. Хозяева с работниками как раз собирались обедать, а он взял лестницу и сказал: сейчас вернусь, только ведро достану. Пошел и пропал. Хозяин послал паренька: поторопи. Мальчишка побежал и пропал. Тогда брат хозяина, мужик сорока лет, сказал: чего они там застряли, пойду приведу. И пропал. Наконец, всполошился сам хозяин, повел с собой толпу. Заглянули в колодец, а там все трое лежат мертвые. Один на дне, а у двоих головы над водой. Колодец совсем неглубокий, лестница на месте, вода прозрачная. Хозяин обвязался веревкой и полез. Успел крикнуть – «умираю», его вытащили и откачали. Спустили на веревке кошку.

– Живодеры! – закричала Полина. – Про кошку пропусти!

– Ладно, пропускаю. Зажгли свечку в фонаре, спустили фонарь. Свечка погасла. Когда появилась полиция, в колодце никаких газов и ядовитых испарений уже не было. Началось следствие, а я, собственно, читал статью полицейского врача. Который в этом участвовал и вскрывал тела. Признаков насильственной смерти не было. Ведь полиция сначала заподозрила, что их поубивали, в колодец скинули, а потом историю сочинили. Признаков отравления сероводородом или задушения углекислым газом тоже не было. Так и осталось непонятным, от чего они умерли, что за отрава и откуда просочилась. А вот еще жуть. Опытный охотник летним утром пошел на охоту с двумя собаками. И не вернулся. Три деревни целую неделю его искали. Не нашли. А на следующий же день, как перестали искать, женщина пошла за клюквой и на болоте увидела труп. Отдельно туловище, в двух саженях – это метра четыре – голова. Без бороды и волос, с голым черепом. Еще дальше валялось ружье с погнутым стволом. Там не было сказано, кто и как вел следствие, но выводы очень странные. Будто бы охотник погиб от разрыва ружья, а волосы с оторванной головы ощипала собака. Кстати, обе собаки тоже исчезли. Я бы заподозрил, что следствие подкуплено, а там было убийство из мести: над телом глумились. Убийца сначала прятал труп, а когда перестали искать, подбросил на болото: ведь женщина нашла его недалеко от деревни. А вот совершенно дикий кошмар. В станице, название не помню, казачка родила младенца с патологией. Написано – урода. Ребенок был живой, дышал, кричал, но у него было слева недоразвитие ребер, поэтому сердце билось прямо под кожей. Сбежалась толпа, тыкали пальцами в бьющееся сердце, прижимали, отпускали. Не со зла, а от страха и удивления. Тогда ребенок переставал дышать и метался.