Николай Дубчиков - Живые против зомби. На заре заражения

Прошел примерно час. Зараженный хорек начал просыпаться. Здоровый, обнюхав собрата, отошел от него к противоположной стенке. Придя в себя, зараженная особь увидела перед собой силуэт человека, встала на лапы и зашипела, но затем, принюхавшись, повернулась. Хорек стоял в неподвижности несколько секунд, как будто размышляя, кто перед ним – союзник или враг, а затем кинулся вперед. Здоровый хорек не ожидал такой яростной атаки. Острые зубы впились ему в холку и разорвали шкуру. Он взвизгнул, кинулся в сторону, затем сам укусил противника, но тот как будто не чувствовал боли, продолжал кусать и рвать «гостя». Шерсть летела клочками, пол камеры уже покрылся каплями крови. Зверьки катались клубком. Вдруг оба хорька стали вялыми и перестали драться. Инфицированный хорек еще пытался укусить собрата, а тот лишь старался уползти подальше. Через несколько секунд они оба уснули.

Альберт Борисович отключил подачу усыпляющего газа. Зверьки удачно оказались в разных частях клетки, и мужчине удалось поместить между ними перегородку. Теперь животных разделяла прочная пластиковая стенка. Здоровый зверек был сильно потрепан, но, самое главное, жив… пока.

«Забавно, видимо вирус отключает память. Они же из одного помета, братья», – усмехнулся ученый.

Прошел еще час, подопытные пришли в себя. Тот, что был инфицирован, оклемался позже. Два подряд принудительных сна сильно на него подействовали. Профессор взял сканер и направил его на здорового зверька. Прибор показал наличие вируса в организме. Мужчина создал новый файл и сделал запись: «Любопытное наблюдение: через слюну заражение происходит гораздо быстрее. Воздушно-капельным путем хорек заразился от инфицированного объекта за три дня, через укус чуть больше чем за час».

Оба хорька проснулись, посмотрели друг на друга и синхронно зашипели. Профессор перешел к следующей части эксперимента. Он подошел к клетке, зверьки бросились на него, но ударившись о стенки, отскочили назад. Ученый убрал перегородку, оба инфицированных существа оказались вновь в одной камере. Глядя в глаза друг другу, зверьки стали сближаться. Послышалось шипение, однако, никто не спешил нападать. Оба существа оживленно шевелили носами, втягивая воздух. Наконец, они разошлись по разным сторонам, не глядя друг на друга.

Профессор сделал новую запись: «Инфицированные одного вида не проявляют активную агрессию друг к другу».

Альберт Борисович сел в кресло и отпил из кружки глоток зеленого чая. Теперь надо было повторить такой же эксперимент на шимпанзе.

– Да, определенно, это будет последним шагом перед…

Перед чем он уже давно решил для себя: следующей стадией должен был стать опыт на людях. Профессор понимал, что подопытных на это дело ему никто не даст. Как же их найти? Он обдумывал варианты: «Дать объявление? Но вряд ли кто-то в своем уме согласится сидеть в этом подвале. А если те, кто не в уме? Нет, здесь нужны люди с нормальным сознанием, чтобы было меньше погрешностей в опыте. Нужно наблюдать за изменением в поведении здоровых людей». Хаимович тщательно обдумывал план, детали, риски, запасные варианты. Так прошло несколько часов. Наконец, он поднялся наверх и вышел на улицу. Заперев дверь, профессор свистнул собаке. Додж уже дремал в своей будке, но услышав возню хозяина на пороге, вылез и радостно завилял обрубком хвоста.

Альберт Борисович присел, поглаживая любимца:

– Ну что, дружище, как тебе здесь? Не скучаешь ночью без меня?

Пес лизал ему руку.

– Скучаешь, но тут все равно лучше, чем в квартире сидеть, все веселее. Верно? Вон ворон можно погонять или кошек соседских, если залезут. Бегай себе, бегай по участку.

Уже давно стемнело, на небе висела наполовину округлая луна. Где-то вдалеке летел самолет, мигая огнями. Стоял приятный вечер, еще не теплый, но уже с каким-то настоящим весенним воздухом.

Альберт Борисович, продолжая гладить собаку, посмотрел наверх. Среди звезд светилась красноватая точка. Это был Марс. Заканчивался год «противостояния» Земли и Красной планеты, когда эти небесные тела сближались на минимальное расстояние, и Марс был виден особенно четко.

– Скорее бы уже прилетели, – негромко проговорил профессор собаке. Додж лег у ног хозяина и положил морду ему на колено.

Иширо сидел в кресле, сильно откинувшись назад, и подбрасывал вверх теннисный мяч, оставшийся на память от Рича. Иван читал электронную книгу, а Том занимался в физкультурном зале. Легкая рок-н-рольная музыка играла в отсеке управления.

– Что это за группа? – спросил японец.

– «Чиж», – не отрывая глаза от книги, ответил Иван, – это русский рок. Старый, девяностых еще вроде.

– Мне нравится, приедем домой, скинь мне их альбом, если не сложно.

– Да не вопрос.

Они молча продолжили заниматься своими делами. Все темы для разговоров были практически исчерпаны, почти все книги перечитаны, музыка прослушана и даже компьютерные игры, которые экипажу разрешили взять в последний момент, пройдены. Оставалось только ждать, когда они вновь вернутся на Землю. Воробьеву надоело читать, он положил планшет на коленку:

– Я помню, в каком-то фильме видел, как космонавтов замораживают на время долгих перелетов, а потом размораживают и – оп, проснулся, а ты уже на Марсе.

Иширо с готовностью поддержал тему:

– Ну, теоретически это возможно, но система еще не разработана. Представь, вот мы летим полгода в одну сторону. Если организм заморозить в криокапсуле, то он будет не живее туш мамонтов, которые находят у вас в Сибири. Надо как-то все это время поддерживать питание мозга, других органов. Если просто людей усыпить, то такой наркоз, как минимум, не очень полезен. К тому же, полежи хотя бы недельку, начнутся пролежни на теле, язвы. Мышцы атрофируются без движения. Плюс надо опять же кормить тело, ну можно кучу трубок прикрепить, капельницы вставить и чтобы робот подгузники менял. Организм же не будет копить до бесконечности то, что съел и выпил, даже через капельницу.

– Да, забавно, – Иван потянулся в кресле, – жаль, что мы настольный хоккей сломали. Я бы сейчас поиграл.

– Я уже и забыл про него… это ж было, когда мы еще туда летели.

– Да, что-то вспомнилось. Ты, кстати, хоккеем интересуешься?

– Олимпиаду смотрю, но болею за канадцев обычно, – последние слова были сказаны Иширо как бы виновато.

– А я даже играл в детской команде города…

Мужчины предались воспоминаниям о детстве, рассказывали забавные случаи, истории, первые драки. Так незаметно пролетело еще пару часов. Вернулся капитан, раскрасневшийся от упражнений. Том отправил традиционный доклад Земле и присел отдохнуть.

Воробьев смотрел на изображения с камер. Повсюду был однообразный вид, который они наблюдали почти год. Все та же бездонная темнота, на которой как будто выступила аллергия из множества точек звезд. Миллионы людей мечтают оказаться в космосе, увидеть Землю с другой стороны, полетать в невесомости, а Ивану просто хотелось лечь у одинокого дерева в огромном поле и слушать пение настоящих птиц, вдыхать обычный воздух. Или посидеть в камышах с удочкой на озере, а может, с разбега прыгнуть с утеса в море. Скоро все это станет реальным, надо только подождать несколько дней. Они уже видят Землю, пока еще как небольшую синюю точку, но это уже их Земля.