Александр Самойленко - Жестокая параллель. Тайна горы Холатчахль. Приключенческий роман

*** *** ***

Деревня – она и есть деревня, всего-то две короткие улочки да один переулок, дворов не много и все деревенские друг дружку хорошо знают. Ребят из далёкого города, приехавших к ним, в деревню Кедровку, неделю назад за кедровыми шишками, заприметили сразу. В этот же день деревенские уже знали, что те остановились в Витькином доме. Ну а где ещё, как не там? Поскольку Витька с бабушкой жил всего-то в метрах двадцати от того места, где останавливался автобус, чужаки городские, приехавшие за шишками, обычно попадали прямо к ним во двор. С деревенским Витькой ребята тогда разговаривали с уважением, на равных, и тем самым сразу же пришлись ему по душе. Он с лёгкостью уговорил бабку оставить их на ночь, а на другой день бескорыстно помог им набить мешок кедровых шишек. После отъезда городских ребят по деревне сразу пошёл слух, что Витька собирается идти с ними в поход. По-видимому, сболтнула соседям бабка, а те подхватили, и понеслось! Узнал, конечно, об этом и Витькин закадычный дружок Ромка. Дуется теперь, не разговаривает с Витькой, а то как же – не позвал ведь его… «Хм, да и пусть себе дуется, это даже ещё хорошо, что не успел позвать, вишь как планы-то резко поменялись. Совсем ни к чему нам двоим из одной деревни знать, где алмазы, – думалось ему. – Помиримся, никуда он не денется, сам прибежит, когда с алмазами приду. Это ведь алмазы! А городские, так те меня к шурфам на руках понесут, как только про карту узнают. Сейчас главное скорее уйти, чтобы Фёдор тверёзым не хватился да не забрал бы карту назад. Протрезвится – вдруг пожалеет? Мол, зря Витьку карту отдал… Хотя, может, и не пожалеет – ну на хрен она ему под старость лет, к тому же спитому! Если не потерял бы по пьянке когда-нибудь, значит просто могла угодить в чьи-то чужие, загребущие руки. А так всё-таки у своего карта теперь, деревенского! – Витька с избытка чувств резко повернулся к стене, и на сей раз пружины под ним громко взвизгнули. Уже вскоре, сон незаметно взял его, и он крепко уснул, ему снилось что-то хорошее и ещё не знакомое, чему он счастливо улыбался…

Утро встретило парня яркими и на редкость жаркими для августа солнечными лучами. Бабка, как обычно, хлопотала уже у печи, подоив и проводив со двора Маньку. Потягиваясь и щурясь от яркого света, Витька ещё некоторое время лежал, а потом, вспомнив, что должен увидеть утренний автобус, резко соскочил на пол и, сделав несколько гимнастических упражнений, уставился в окно.

– Рано Витька ему, не пришёл ещё, спал бы да спал внучок. Я бы уж не проворонила, разбудила к приходу, – сказала бабка, как раз процеживая парное молоко сквозь марлю, Витька даже уловил его специфический травяной запах.

– Ба, налей мне кружку, с хлебом поем, – попросил он.

Почти не жуя, он в считанные секунды съел ломоть свежеиспечённого хлеба, залпом выпил молоко, а потом натянув штаны и майку, подскочил к умывальнику в углу и, умывая лицо, затренькал соском. Витька торопился, не сомневаясь в том, что городские ребята приедут утренним автобусом, поэтому старался к их появлению быть уже готовым к выходу. То есть собрать в рюкзак необходимые в походе обычные вещи и заодно не позабыть нужные мелочи, как, к примеру, спиртовые таблетки, которые он выпросил прошлой зимой в школе у «химички». Те бы здорово пригодились в случае проливных дождей для сугрева, как небольшого помещения, так и жратвы.

– Надолго ли, Витька, идёте? – подала голос бабка. Дело было не впервой, в походы Витька много хаживал и раньше, так что она не переживала – спросила больше для порядка. – Съестного много ли готовить тебе с собой?

– Да не, ба, как обычно, картохи сырой, соли, огурцов солёных, листа лаврового, перцу, ну и что ещё у тебя там найдётся…

– Ой, я же вчера квашонку поставила! Пирогов сейчас напеку, с капустой да с луком зелёным, – всплеснула руками бабка и засеменила на другую сторону печи. Там стояла на приступке большая, дюралевая кастрюля. Витька, бросив беспокойный взгляд на окно, поморщился.

– Не успеешь ведь, бабушка! Может, ну их, пироги эти? Ребята зайдут, а ты тут со своей стряпнёй! Чё вот подумают?

– Ой, да чё они подумают! Угостятся пирожками, да и пойдёте с Богом! Подумаешь, часом раньше или часом позже отправитесь, тайга ведь от вас никуда не денется. Крестик-то Витька не забыл хоть? Сколь раз тебе уж говаривала, надень на шею и никогда не сымай! Черти, они так и стерегут – только крест снял с себя, сразу норовят в бесовский стан затянуть, чтоб по-ихнему жил, да чтобы после смерти прямиком к ним в ад!

– А я тебе сколь раз тоже говорил, ругаются учителя! – незлобиво огрызнулся Витька. – Особенно классная наша, коммунистка Калерия Максимова, та больше всех за это лается, богомольным меня обзывает. Говорит, дескать, бабка у тебя сектантка, и ты туда же. Грозит, когда в девятом классе всех в комсомол принимать начнут, то меня на пушечный выстрел к комсомолу не подпустят…

Бабка Матрёна промолчала, сделала вид, будто не слышала Витькиных слов. Он же, супротив сказанного, послушно нашёл на этажерке крестик и надел на шею, потом попросил бабку, чтоб разогрела оставшуюся с вечера гречневую кашу. Доев её, занялся основательно рюкзаком, рачительно подходя к каждой укладываемой в него вещи. Лишнего в дорогу брать не стоило, тяжесть ему не нужна, и наоборот – то, что при случае пригодилось бы в походе, старался не забыть. Вскоре каждая вещь заняла своё место, и он тайком от бабки слазил на чердак, сказавшись, что пошёл в уборную. С чердака за пазухой принёс в дом обрез ружья и несколько патронов, заряженных крупной и мелкой дробью. Всё это незаметно сунул глубоко в рюкзак. И хоть автобус опаздывал и пока неизвестно, придёт ли он с утра вообще, Витька, почему-то уверенный в том, что ребята вот-вот появятся у дверей, стал одеваться в походное. В доме тем временем распространился вкусный, дразнящий аппетит запах жареных пирожков на настоящем постном масле. Бабка приоткрыла дверь на улицу, и аромат наверняка уже вскоре оказался за пределами двора да загулял по деревне.

– Тук-тук! – сказал кто-то громко и весело, одновременно стукнув в дверь. – Мы на запах пришли! – вслед словам раздался на крыльце звонкий ребячий смех. Витька понял, что приехали городские ребята, бросился встречать, на ходу натягивая через голову полувоенную рубаху с накладным карманом.

– Витька, гости к тебе! – запоздало крикнула бабка, когда Витька, уже распахнув дверь, сильно, по-мужицки жал городским пацанам руку.

Тех, которые позавчера ночевали у него, было так же четверо, за ними стояли две симпатичные девушки, их Витька увидел впервые. Он смутился, густо покраснел, а кроме того, не зная, протягивать или нет девушкам для пожатия руку, как и пацанам, пришёл в ещё большее замешательство. Выручила бабка, заметив, что внук не в себе. Бросив жарку, она подошла к девушкам, проводила в комнату и там усадила к столу.