Грэм Мастертон - Жертвоприношение

На террасу вышла Лиз. На ней были шорты цвета хаки и белая футболка, сквозь которую темнели соски.

– Хотите еще чаю? – спросила она, прикрыв глаза рукой от солнечного света.

Гарри покачал головой. Лиз подошла и села на ограду рядом с нами.

– Вы же пришли не затем, чтобы ловить нашу крысу, как я понимаю? – спросила она. Ее расчесанные волосы блестели от влаги, от нее пахло духами «Лаура Эшли».

– Не знаю, буду ли я ловить ее сегодня, но я пришел, чтобы все тут осмотреть, – сказал Гарри. – Я всегда мечтал поймать Бурого Дженкина. Как рыбаки мечтают поймать гигантскую щуку. Или как капитан Ахав мечтал поймать Моби Дика.

– Ваша жена взяла с меня обещание, что я не позволю вам этого делать, – сказал я ему.

– Конечно, взяла. Но вы же знаете, какими бывают женщины. Они не понимают, что такое чувство долга.

– Какой еще долг? – спросила Лиз.

– Он крысолов, – объяснил я. – Если он поймает Бурого Дженкина, это станет пиком всей его карьеры. О нем будут всегда помнить. Во всяком случае, в Бончерче.

– Да нет, – возразил Гарри, – я не гонюсь за славой. Мне она совсем не нужна.

– Простите, – смутился я.

Гарри снова зажег сигарету и шумно затянулся:

– Я говорю о семейном долге – долге перед моим братом.

Мы подождали, пока Гарри откашляется. Затем он продолжил:

– Мой младший брат Уильям исчез, когда ему было восемь. Мы спали в одной комнате, Уильям и я. И он только сходил на кухню за стаканом воды. Это была одна из тех ночей, когда в Фортифут-хаусе поднялся шум и горели огни. Я видел огни, видел их отблески на тучах и слышал звуки, похожие на рычание, долетающее из-под земли. Уильям встал с кровати, потому что захотел пить. Я видел его в последний раз, когда он в ночной рубашке открывал дверь спальни. Я до сих пор помню этот момент. Отчетливо помню. У него были рыжие волосы и тощая шея. Но знаете, я не помню его лица.

– И больше вы его не видели? – уточнил я.

– Никогда. Как сквозь землю провалился. Но дверь кухни была заперта изнутри. И входная дверь была заперта изнутри. Только фрамуга в кладовке была открыта, но через нее не протиснулась бы даже кошка.

– Как давно это было?

Выдержав долгую паузу, Гарри сглотнул и сказал:

– Пятьдесят шесть лет назад.

– Думаете, Бурый Дженкин забрал его?

– Я слышал, как моя мать говорила это викарию. Она была уверена в этом. Она хотела пойти в Фортифут-хаус и разнести его по кирпичику, чтобы найти нашего Уильяма. Но отец сказал, что она спятила. И что Бурый Дженкин – это всего лишь крыса. А может, просто вымысел . И только Господь может давать и забирать, а вовсе не крысы. Но я знал, что это не так.

– Как вы узнали? – сочувственно спросила Лиз.

Было видно, что Гарри до сих пор опечален и очень переживает из-за исчезновения брата, несмотря на то что все это произошло более полувека назад.

– На следующий день я обнаружил два отпечатка на цветочной клумбе за стеной кухни. Это были следы крысиных лап, только крупнее. В три или четыре раза больше. Один я нашел между фиалками, а другой отпечатался лишь наполовину. Как будто животное вышло из кухни сквозь стену, понимаете? Прошло прямо сквозь стену, словно не видело в ней преграду.

– Вы показывали эти следы своему отцу?

– Собирался, но он весь день провел с полицией, искал Уильяма возле утесов. В ту ночь лил дождь, и на следующее утро следы исчезли. Я не мог ничего никому доказать. Я заставил себя забыть о случившемся и больше не думать о Буром Дженкине, чем бы он ни был. Потому что иначе я мог сойти с ума, как это едва не случилось с моей матерью.

Я допил чай.

– Но теперь вы пришли отыскать его?

– Думаю, я мог бы, если вы не будете возражать.

– Конечно, нет. Не знаю, можно ли верить в то, что Бурый Дженкин выходит сквозь стены по ночам и крадет детей. Но я верю, что на чердаке Фортифут-хауса обитает нечто отталкивающее и жуткое. И чем скорее мы избавимся от этого, тем лучше.

– Что ж, – сказал Гарри, вставая. – Разрешите мне пойти поздороваться?

– Боюсь, на чердаке не работает электричество, а фонарика у меня нет. Хотел купить вчера, но забыл.

– Все в порядке. У меня в сумке есть и фонарик, и все остальное снаряжение.

Он вернулся в дом, поднял с пола свою кожаную сумку и расстегнул ремни.

– Здесь есть все, что мне нужно, – сказал он, шумно роясь внутри. – Ловушки, проволока, отравленная приманка. Даже чертовски большой молоток. Лучший способ убить крысу – это чертовски большой молоток.

– Ваша жена сказала, чтобы я не просил вас искать Бурого Дженкина и не позволял вам это делать, – напомнил я с беспокойством.

Гарри извлек длинный хромированный фонарик.

– Вы и не просите меня, мой друг. И о том, чтобы вы мне позволили, речь даже не идет. Вы здесь не хозяин – вы лишь декоратор. И я сделаю то, что хочу сделать. Так что вы тут ни при чем.

Я бросил взгляд на Лиз, но она лишь пожала плечами.

– Вам не следует подниматься туда, – сказал я. – Ко мне должны прийти из «Рентокил».

Крепкая рука Гарри легла мне на плечо, и он посмотрел мне прямо в глаза:

– «Рентокил», мой друг, избавляют от муравьев, тараканов и сухой гнили. Здесь должен работать крысолов, – он постучал себя по лбу. – С такой тварью, как Бурый Дженкин, не обойтись без психологии. Нужно быстро соображать и быть на шаг впереди него.

– Что ж… как скажете.

В этот момент вошел Дэнни с пустой миской в руках.

– Что вы будете делать с крысой, когда поймаете ее? – спросил он Гарри. – Посадите в клетку и будете держать вместо домашнего животного?

– Это не крыса, – сказал Гарри.

– Я хотел застрелить ее из своего водяного пистолета, но папа забыл купить фонарик.

Гарри натянуто улыбнулся мне.

– Наверное, это только к лучшему, сынок.

Дэнни ушел играть, а я повел Гарри на лестничную площадку. Когда он, запыхавшись, ухватился за перила стариковской рукой, туго обтянутой кожей, я заметил, что у него отсутствуют кончики указательного и среднего пальцев. Бьюсь об заклад, какая-то крыса получила за это удар молотком.

– Что заставило вас прийти сюда? – спросил я его.

– Ваш мальчик, – проворчал он.

– Дэнни?

– Да. После вашего вчерашнего визита я пошел в Бончерч, чтобы снова взглянуть на дом. Освежить в памяти, так сказать. Я не ходил этой дорогой года два-три. Может, больше. Я остановился за задними воротами и увидел, как ваш мальчик играет у пруда. Он стоял спиной ко мне. И на мгновение, – Гарри замолчал, сглотнул, его выступающий кадык дернулся вверх-вниз, – всего лишь на мгновение мне показалось, что это мой брат Уильям.

Ему не нужно было больше ничего объяснять. Я поднял щеколду чердачной двери, и он включил фонарик.

– Добро пожаловать, – сказал я ему. – Только, ради бога, будьте осторожны.