Мерлин Маркелл - Никта

Чтобы занять руки, дрогнувшие от волнения, она берет на столе колоду таро и начинает ее перетасовывать. Честно говоря, карты ей не нужны, и лежат тут исключительно как реквизит. Вот в соседней комнате салона без карт никак. Там сидит Люсиль-гадалка. Каждый день Люсиль только и делает, что раскладывает карты, а потом описывает вслух, что нарисовано на картинках. Такая работа, по мнению Катрин, проста, как два пальца, так что она тайно посмеивается над гадалкой и ее клиентками. Интересно, сама Люсиль верит в то, что ее руками руководит какая-то высшая сила, когда она раскладывает карты?

Но вот мадам начинает описывать свой сон. Сначала ее голос – строгий, со стальными нотками, но постепенно он смягчается, а взгляд становится все более расфокусированным. Она уже не слышит дождь за окном и хриплые голоса рабочих, доносящиеся с улицы, не слышит музыку, доносящуюся из динамиков, тихую и однообразную. Мадам слышит только свой голос. Мадам продолжает рассказывать – и больше не видит скверно убранную комнату салона, не видит скромно одетую Катрин. Она видит только картины своего сна, они заполняют все ее сознание, приводя в трепет и мистический восторг.

Как же люди любят говорить о своих снах! Так же сильно, как они скучают, слушая пересказы чужих. Но Катрин нельзя скучать, это ее работа. Она не столько слушает, сколько смотрит на женщину, что сидит напротив.

Острые черты лица, морщины на лбу. Часто хмурится, любительница покритиковать? На пальцах нет ни обручального кольца, ни даже следа, который остается у людей, когда они долго носят кольцо, а потом снимают. Ей уже за сорок, была ли она замужем? Может, просто не была обручена? На ее пальцах только ничего не значащие колечки с большими камнями-пустышками, бижутерия. Не слишком хорошо подобраны к наряду.

Катрин немного отклоняется на стуле, будто устав и желая сменить позу, на деле же она бросает взгляд на обувь посетительницы, на колготки и юбку – все, что она упустила при первом просмотре, когда хозяйка привела ее в комнату салона.

Красные остроносые туфли, капроновые колготки без единой затяжки. Один автор, чьими книгами она зачитывалась в старшей школе, писал, что по цвету одежды можно определить характер и мысли человека. Что там у нас означает красное ниже пояса, секс?

Позже она поняла, сколько домысла было в тех книгах. Красные туфли – это только красные туфли. Теперь Катрин нравилось мысленно отмечать, где знание, а где псевдонаука для бульварных журналов. Как-никак, диплом психолога.

Психолог. И где она сейчас, чем она занимается? Катрин еле слышно вздохнула. Мысли унесли ее далеко от этого места, и она упустила половину рассказа пришлой мадам. Ничего страшного, все равно все их грезы во сне и наяву – про любовь. Катрин хорошо знает этот типаж. Главное, не поддаться стереотипам, когда случится выдающийся случай… Таких случаев еще не было. Изо дня в день одно и то же. Разлука. Неразделенное чувство. Измена. Что значат эти знаки, Кати? Да ничего они не значат.

– Ваш сон значит очень многое, мадам, – говорит Катрин уважительно и веско. Мадам вся во внимании. – Мне редко удается встретить человека, чьи сны так полны знаков судьбы. Ваш ангел-хранитель говорит с вами через них, не иначе. Он предупреждает вас об опасности. Слушайте же меня внимательно.

Посетительница взволнована, и это тешит Катрин. Теперь они поменялись местами. Кто теперь чувствует себя хозяином положения? Жаль, разговор идет не по-русски, тогда Катя-Катрин смогла бы подобрать слова еще более красивые, еще более стройные и в то же время таинственные, заставляющие мадам поверить в свою исключительность. К сожалению, ее français пока что далеко не идеален. Слово «ангел» до сих пор кажется ей странно чужеродным. Ange. «Онж». По-английски и немецки звучало бы куда роднее и ближе.

Катрин растолковывает сновидение, не без удовольствия для нее самой. Много символов, которые можно толковать с точки зрения психоаналитика. Она находит параллели с матерью и детством, посетительнице нравится.

Мимолетом толковательница упоминает, что в доме у мадам была строгая атмосфера с музейной чистотой, и та удивляется, откуда Кати это знает? Кати не отвечает на этот вопрос, но многозначительно смотрит на мадам – с заботой и легким снисхождением. «Еще бы у тебя дома было не так», – думает она. – «Сидишь, как будто спину к доске привязали, не шелохнешься. Как солдат на посту». Действительно, может, отец – военный? Нет, скорее, рулила мать, сейчас мадам ей и подражает. А отец… была ли в ее жизни вообще такая фигура, может, подкаблучник? Стоит предположить. Сейчас она такого подкаблучника и ищет. Мужчина, имя которого проскользнуло в ее речах, Давид – он явно не такого склада человек, такой не прогнется. Вот она, опасность, про которую я буду рассказывать.

Итак, Давид – и есть та невзгода, о которой ангел-хранитель предупреждает посетительницу. Ох уж этот мужчина, мадам хлебнет горя, если решит построить с ним свою судьбу. Он будет неуправляем. Он будет где-то шататься и не отчитываться о своих передвижениях. Он будет все делать по-своему.

Мадам в ужасе, а Катрин думает, что этот Давид, если бы знал о происходящем, почувствовал бы себя ей обязанным. Она только что спасла его от мегеры-жены, которая ему совершенно не подходит.

Посетительница берет себя в руки и хмурится. Кого же ей тогда избрать в качестве спутника жизни, если не красавца-Давида?

– Если вы расскажете еще пару знаковых снов, то я, быть может, смогу истолковать и образ вашего будущего супруга.

Конечно же, такие сны у нее были. Только на той неделе ей грезилась l’amour с Бандерасом. Посетительница буквально боготворила его, и ее фанатизм вызвал у Катрин глубочайшее раздражение.

– Нам суждено быть вместе?

– Нет, это только сон, – сказала Катрин намного более резким тоном, чем требовалось. – Расскажите мне еще.

Та говорила еще и еще. О, а как-то давно она видела себя в короне и богатом платье, окруженную слугами, значит ли это, что она выйдет замуж за очень богатого человека? Нет, не значит. Может, в окружении мадам есть скромный человек… ее сосед, или с работы?

– Вы о Доминике?

Катрин кивнула. К ее неожиданности, мадам нахмурилась и резко отодвинулась от стола, скрипнув стулом по паркету.

– Этот идиот?! Чтобы я променяла Давида на него? Какая ересь! Шарлатанка!

Мадам вскочила со своего места и выбежала прочь из комнаты. Боже, какая темпераментная. Ладно, сегодня не угадала. Вот так всегда, хочешь как лучше, а получается наоборот.

Меньше, чем через минуту, в комнату ворвалась хозяйка салона, Шанталь Бонне, сразу заняв все пространство – не столько физически, сколько психологически, подавляя Катрин одним своим присутствием. На ее виске пульсировала нервная жилка, а густо накрашенные губы злобно сжались в тонкую нитку.