Артур Аскеров - Нью Эйдж и миф «Аполло»

– Теперь это моё место уединения, – торжественно произнес отец, разводя руками.

– Ничего себе! – воскликнул сын, удивляясь увиденному.– Ты и впрямь здесь постарался. Помнится мне, что ничего такого раньше здесь не было.

А раньше здесь был простой заброшенный чердак, в котором хранились всякие ненужные вещи. Но за последнее время отец сделал из него свой уютный тихий кабинет, в котором он мог спокойно поразмышлять над прожитой жизнью и усердно поработать над своими мемуарами.

Отец подошел к стене, что была чуть ниже самой кровли и, Крисстал уже увидел его держащим в руках автомат. Отец передернул затвор и стал играючи прицеливаться куда-то в окно.

– Вот этим мы раньше и устанавливали порядок и справедливость. Брали такую вот винтовку и восстанавливали себя в правах, проливая кровь, – с улыбкой до ушей, сказал отец. – А что делать было? Иначе никак. Разве путь к свободе может быть легким? Разве комфортом добьешься чего-то? А эта поганая Ясоу тогда бы умоляла у тебя прощение за свою ложь… Эх, ты только представь себе эту картину: вина и возмездие – справедливость! Она солгала и сразу получила сполна. А теперь о таком и мечтать нельзя. Тотальный контроль убил справедливость, равенство, братство. Даже оружие – сакральный символ нашей великой победы над погаными либералами, запретили. Эх, родненькая винтовка моя, – произнес он, красуясь с этим грозным металлическим оружием в руках, – теперь тебе лишь пылиться на чердаке, а раньше я бы передал тебя сыну.

Смотрелся отец в этот момент воистину очень грозно и воинственно: лицо его украшала роскошная седая борода, а тело черная как смоль рубашка, в руках же был опасный автомат. При этом, оружие будто молодило отца, сделало его совсем похожим на живого энергичного революционера.

– Именно этой винтовкой я вбивал гвоздь в гроб нашего либерализма, нашего греховного потворства, нашей слабости. Видел бы ты меня тогда: молодой статный атлет с густой черной бородой.

– Да ты и сейчас смотришься круто, – совершенно искренне заметил сын.

– Да брось! Я сейчас старый и дряхлый домосед. Сижу тут, вспоминаю свою жизнь и пописываю мемуары о своей молодости. О тех временах, когда был революционером. О том, как вершил историю своими руками и оставил свой след в прокламации европейского братства.

– Да ты великий. Мне есть, чем гордится.

Отец повесил автомат на стену, а сам присел за стол, говоря:

– Как я уже говорил, тебе обязательно сейчас нужно чем-то заняться сынок. Эта кажущаяся статика в политике нашей не более чем пролог к великим историческим событиям. И ты должен во всем этом участвовать. Это самое главное, это цель твоей жизни. Не просто наслаждаться жизнью, словно животное, есть, пить и спать – так ты будешь подобен либералам, а именно участвовать в великих свершениях. Это твой экзистенс – твоя главная цель. А просидев в своей коморке всю жизнь, к концу ты будешь словно старый несчастный младенец… Так что доверься воле судьбы и иди вперед к новому миру.

Крисстал серьезно смотрел на отца, который через небольшую паузу продолжил:

– Сейчас ты даже не думаешь об этом… А если я расскажу о тех предположениях насчет того, что будет лет через 10, то ты мне не поверишь. Но я ведь прожил уже многое и знаю, как быстро все меняется и те идеи, которые казались нам фантастическими сейчас воплощены в реальность…

– Так за это вы так рьяно боролись? – спросил Крисстал из желания прервать, наконец, этот благой порыв отца. – За тотальный контроль и за власть одного человека над всеми нами вы воевали?

– В том то и дело, что нет. Мы никогда не шли умирать за короля. Мы умирали за идею нового мира, за идею победы над смертью. Мы желали торжества божественного духа. Но наше великое дело – не завершено. Наоборот, оно встало на полпути, на жесткую грань, на ребро. Нужен шаг и тогда победа или крах.

– То есть нужна еще одна революция? И теперь нужно к чему стремиться? К всеобщему благу во имя чего?

– Мы мечтали дать людям смысл жизни, великую идею, ради которой стоило бы умирать. Наши головы мыслили эсхатологически и мы хотели донести до других людей это знание. За это мы и воевали. Мы были революционеры, радикалы, партизаны. Нас всех объединяло безудержное стремление к иллюминации всего существующего миропорядка. Но зло, которое мы отправили в бездну, вскоре было заменено Королем… Не знаю почему, но любая власть на этой грешной земле оказывается порочной, безнравственной и преступной. Это странно. Еще я заметил, что каждый безбожный народ стремиться заменить Бога Истинного на бога лживого. И как многобожник высекает из камня презренного истукана, что бы потом ему поклоняться, так и целые народы заменяют свое естественное стремление к вере на глупость – на веру в своего вождя. Так, весь народ без руководства Божьего всегда будет искать себе деспота – тирана, который скажет ему что делать. Ибо жить человек без приказа не сможет и пусть деспот народ унижает, презирает и возвышается над ним, но только тиран этот умрет, народ сразу скажет:" верните нам его. Он покажет нам путь и вернет справедливость.» Но это все лирика…

Крисстал с изумлением слушал, как отец поносил и оскорблял тирана, но по сути самого короля; тем самым отец совершал уголовное преступление.

Крисстал очень тихо, будто бы боясь, что кто-то его прослушивает, произнес:

– Я и не знал, что ты так настроен против нашего монарха.

– Он выскочка! Появился вдруг откуда-то и прибрал к рукам власть. Иногда, я вообще думал, что он ставленник либералов и хочет нас просто обмануть. Но все оказалось гораздо страшнее: к власти пришла неведомая доселе, по своей жестокости, сила. Сила диктатуры, основанная на тотальном контроле, чипизации и полнейшем порабощении человека, как свободного индивида.

Крисстал усмехнулся:

– Диктатуры? Свободного индивида?.. На что боролись на то и напоролись. Но как же все эти божественные догмы, заложенные в основы строя?

– Прикрытие. Ширма. Уютное покрывало для иерархичной кучки клерикалов, заменившей закон Божий на службу своим богатым хозяевам.

– Я с тобой во многом согласен, но в чем смысл говорить про это? Пока в сознании людей не сработает какой-то сдвиг, и они не поймут, что власть не так уж хороша, то не восстанут они вновь и ничего не изменится.

Отец почесал свой морщинистый лоб, задумался и сказал:

– А как же Хезли и его КРС? – отец с блеском в глазах посмотрел куда-то в сторону, – ух, та маленькая группа людей, рискующая своими жизнями во имя великой идеи. Сколько дел они уже натворили?!

На это Крисстал так сильно расхохотался, что его громкий смех стал слышен даже на улице. Смеялся он искренне – по-настоящему. А все потому, что в его голове сразу всплыла свежая новость о поимке Скайдо Хезли.