Алекс Май - Заблудшие дети Perestroiki. История первой любви

– Сына, ты извини, но нам надо разобраться. В школе – учителя на ушах, слухи по подъезду странные… Света приходила, девочка твоя… Прости, – осекся он, заметив, как в моих глазах сверкнула молния. – Бывшая девочка. Я ей подарки привез… подари их Тане. Ты ее действительно так любишь, что совсем голову потерял?

Я кивнул потерянной головой. Отец улыбнулся.

– Ну и люби. За школу я не волнуюсь, наверстаете, только не убегайте больше. Нам от этого здоровья не прибавляется. У тебя… Было что-то с ней?

Снова кивнул, взял еще одну сигарету.

– Поздравляю… – почему-то печальным голосом поздравил отец. – Рано у вас все… Куда так спешите жить? Ладно, я верю, что все будет хорошо, да и ничего страшного, по большому счету, не случилось. Пойдем, покажу, что привез. Несколько пластинок не нашел, можно было заказать, да времени не хватило. Сам знаешь, как мы там – два дня в порту, бегом по базарам, два месяца в море.

Отец доставал из большой сумки завернутые в пакеты подарки: одежду, пластинки, что-то еще… В комнате резко запахло «заграницей» – специфическим синтетическим, сразу узнаваемым ароматом, не встречающимся на родине даже в магазинах «Березка». Подарки? Не до подарков мне…

Как там Таня?

Закончив осмотр, пошел к себе, с головой накрылся одеялом и целый час пытался уснуть в пустой постели. Не получилось…

Вернулся на кухню, где около окна стоял и курил отец, которому тоже не спалось. Стали рассматривать фотографии, сделанные им в рейсе… Запомнилась «летучая собака» – так назвал отец это, похожее на огромную летучую мышь, животное. «Собака» смотрела на мир грустными и, как мне показалось, обреченными глазами… Летела она над волнами, летела (может, они перелетные?) и прицепилась для отдыха на корабельном мостике. Повисла вниз головой. Потом, как рассказал отец, поела фруктов и полетела дальше, так никого и не покусав.

Под утро я все-таки заснул.

Снился Питер.

Мы с Таней, затерявшись в толпе, гуляем по Невскому, а над нами – высоко-высоко в небе, среди облаков, выписывая сложные пируэты, маленьким ангелом летает собака, настолько добрая, что даже природой дарованное преимущество в виде крыльев ее не искушает. «Дайте крылья нашим дворовым псам, – сказал я Тане, – и они такого натворят». «Да, – согласилась она, – но странно все это… не находишь? Даже некоторым собакам дают крылья, а людям – нет!» «Надо стать ангелами… и нам тоже дадут крылья» – ответил я. Таня…

Таня. Таня?!

Проснулся, пошарил рукой по кровати… Где она? Вскочил будто ошпаренный. Да, к хорошему привыкаешь быстро. К тому, что на плече в миг пробуждения лежит девушка с зелеными глазами и черными, прямыми, как струны моей электрогитары, волосами. С изумрудами Танины глаза сравнивать не хотелось. Я сто раз встречал эту банальную метафору у классиков. Я – не классик, поэтому называл их скромно – зелеными бриллиантами.

Позвонил, но вместо любимого голоса… Длинные гудки. Где она? В школе? Какая, к черту, школа. Каникулы! Выпил кофе. Позвонил еще раз… Безрезультатно… Вот что делать? Сидеть дома и волноваться? Курить, курить, курить? Не протяну долго – загнусь от передозировки никотином.

Нет, надо ехать. Передвижение в пространстве не так тягостно, как неизвестность, как ожидание в четырех стенах. Что может быть хуже, чем просто сидеть и ждать?

Она жила рядом с магазином «Полюс».

В Мурманске почти все названия такие, на море, рыбе и Севере крепким рыбацким узлом завязанные, – «Арктика», «Нептун», «Океан» и так далее, до бесконечности…

Открывшая дверь мама на удивление вежливо сказала, что Таня, не позавтракав (представляете, голодная!), поехала ко мне. Телефон? Телефон они еще ночью отключили… Чтобы никто не мешал отдыхать. Отдохнули? Отдохнули. Хорошо? Вроде… Может, теперь подключите обратно? А? Да ради Бога. Спасибо большущее. Позвонил домой, попросил отца ни в коем случае не выпускать Таню из квартиры, даже если Земля расколется… «Не отпущу» – пообещал он, и я ему поверил.

Где ты, такси? Ну, где же ты, твою таксомать? Наконец-то.

Водитель поинтересовался, на какой такой страшный пожар я спешу? Много хочешь знать, дядя. Доехали быстро. Сунул таксисту деньги, побежал по лестнице – лифт не работал. Стукнул кулаком по кнопке звонка. Дверь открыла Таня, мы тут же обнялись и замерли в прихожей минут на пять. В одной позе. Скульптурная композиция, да и только. Папа покачал головой, улыбнулся и сказал:

– Прямо Ромео и Джульетта. Бывает же…

Бывает, папа. И не такое бывает.

Каникулы провели с пользой – бесчисленные семейные советы ознаменовались нашей победой. Сошлись на странном непродуманном варианте: одну неделю мы будем жить у нас, другую – у них… Стоило это миллионы нервов, но мы уперлись не на шутку и сумели перетянуть канат, на другой стороне которого – две пары родителей. Мой отец, правда, был диверсантом в тылу врага, работающим на нас. Спасибо, папа. Впервые мы оказались сильнее в почти честном бою. Да, чуть позже, спалив, словно в газовой камере, еще несколько миллионов нервов, мы выбили из родителей что-то вроде разрешения или – даже не знаю, как назвать сей договор… Пакт? Короче, мама перестанет ночами забавляться игрой в разведчика Исаева, несмотря на то, что спать мы будет в одной комнате. Более того – в одной кровати.

Что тут сказать?

Ура!

И стали мы жить-поживать… И казалось нам, что живем мы вместе уже много-много лет…

В один из вечеров, когда мы сидели в кресле, рассматривая какой-то молодежный журнал, Таня встала с моих колен, взяла акустическую гитару и попросила, протягивая инструмент:

– Саша, давай споем что-нибудь? А то мы ни разу вместе не пели… Непорядок.

– Слушай, Танька… Верно. Ни разу. Даже странно…

Подтянул колки. Взял пару аккордов.

– Тань, а что спеть хочешь?

– Ну… Что-нибудь неторопливое и душевное… «Любо, братцы, любо!» знаешь?

– Конечно, знаю, любимая водочная песня Валеры.

– Водочная? – переспросила она.

– Ну да… Есть песни, что после пива хорошо поются, а есть такие, которые только после водки раскрываются, – пошутил я.

– Забавная классификация… Давай играй.

Я заиграл легким перебором…

Схитрил. Таня запела, а я – нет. Мне хотелось послушать ее. К середине второго куплета сидел с закрытыми глазами, играл и слушал, слушал, слушал… Заслушался. И почему сам раньше не догадался попросить ее спеть? «Атаман узнааает, а кого не хватает. Эскадрон пополнит и забудет про меня…» Таня легонько ткнула меня кулачком в бок, подпевай, мол, не сачкуй… Допели дуэтом, после чего я обнял ее, поцеловал и пообещал:

– Ой, Танька моя, я сочиню много-много песен, выбью время для репетиций… А потом мы будем исполнять их со сцены.