Максим Глухманюк - Белая Маска, дежавю.

Монетка исчезла, так и не упав ни на одну из сторон.

Иван понятия не имел, что ему следует говорить или делать дальше. Он попал в мертвую зону своей компетенции. И они с Катей просто шли по темноте и молчали.

Когда длинная школьная аллея закончилась, они повернули направо. Там был внутренний школьный двор: бетонная площадка размером примерно с половину школьного стадиона. Вокруг площадки стояли широкие клумбы, в которых росла обыкновенная трава. Когда начинается лето, и открывается школьный лагерь, эту площадку обставляют палатками, столами и стульями, а травяные клумбы служат местами для загара. Зимой же бетонную площадку превращают в школьный каток.

Сейчас на заднем дворе было совершенно темно, ведь ламп поблизости не было. Сквозь большие школьные окна, что выходили на эту сторону, свет не просачивался совсем, потому что изнутри окна были занавешены тяжелыми плотными шторами, чтобы создать интимную атмосферу внутри помещения.

Это было распоряжение директора. Он – тот еще затейник.

– Боишься ли ты темноты, – шепнула Катя и, внезапно, взяла Ивана за руку.

Парень слегка вздрогнул, не ожидая такого поворота событий, но руку не убрал.

Горячая и абсолютно сухая рука девушки казалась ему маленькой, худенькой и хрупкой. Рука же Ивана была мокрой и холодной. Катя заметила это и едва слышно хихикнула. Парень вспотел еще больше.

– Темнота, – соврал Иван. – Я не люблю темноту.

Но Катя знала, что дело не в темноте. Она, может, и не отличалась большим умом, но прекрасно понимала, почему Иван так нервничает.

Она сделала вид, что купилась на его ложь и сказала:

– Я тоже ее не люблю. Но вместе мы справимся…

Пара шла по бетону темного заднего двора школы, держась за руки. Через пару минут бетон закончился, уступив место влажной земле, траве и высоким декоративным кустам. За кустами располагался школьный стадион.

Там все еще гремела музыка, и ревели моторы дорогих авто. «Обычные смертные» праздновали внутри школы, а «самые крутые» – на стадионе.

– Пойдем к турникам, – сказала Катя.

– Ну, пойдем, – кивнул Иван.

С неба едва ощутимо стал капать дождь. Ледяные капли обжигали кожу холодом. Молнии теперь уже сверкали со всех сторон. Тяжелые раскаты грома гуляли по ночному городу. Казалось, что они заблудились среди бесконечного бетонного лабиринта и ищут выход, но никак не могут его найти.

Вскоре к урчанию грома, реву двигателей и грохоту музыки добавился стук поезда. Совсем недалеко от школы №29 проходила железная дорога. И сейчас по ней несся поезд. Судя по медленному и тяжелому звуку – товарный, а не пассажирский. Загруженный под завязку чем-то очень тяжелым.

Катя продолжала держать Ивана за руку. Парень уже немного привык к этому и потел не так обильно.

– Промокнем, – сказал Иван, имея в виду начинающийся дождь.

– Ага, – кивнула девушка. – Я уже намокла…

Иван сглотнул.

По стадиону носилось три автомобиля: большой черный джип с открытым верхом, синяя Mazda-6 и красная BMW, которая была больше похожа не на машину, а на огромную тапочку с колесами.

У джипа на днище была установлена зеленая подсветка. Иван заметил это не сразу потому, что вся она уже была залеплена грязью. Зеленое сияние едва пробивалось сквозь слой земли, травы и прошлогодних листьев.

Дождь усиливался.

Иван ощутил непонятную тревогу. Острый холодный укол в районе сердца. Это чувство было похоже на испуг, но это был не испуг.

Это было чувство приближающейся беды.

Он на секунду остановился, не выпуская руку девушки.

– Что с тобой? – обернулась Катя.

– Ничего, – сказал парень. – Ничего, пошли.

И они пришли к турникам, возле них никого не было. Катя закинула руки на брусья и уставилась на гоняющие по стадиону машины.

Совсем недалеко от школы сверкнула ослепительная вспышка, и через секунду воздух сотряс оглушительный грохот. Земля под ногами задрожала. Иван пригнулся, а Катя продолжала спокойно стоять и смотреть на машины, мотая левой ногой. Гуляющая толпа засвистела еще громче, как бы приветствуя бушующую стихию.

– Мне кажется, что в такую погоду нам лучше уйти со стадиона, – сказал Иван.

– Ты ведь всегда стоял на воротах? – спросила девушка.

– Ну да, всегда.

– Помнишь Диму, мяч которого ты отбил, а потом он дал тебе в нос?

Иван постарался припомнить такое событие. Это было непросто, ведь раньше его били практически каждый день. Да и Дим в старших классах было несколько.

Целых три.

– Тебе тогда было десять, – подсказала она.

– А… Кажется, помню, – сказал Иван, закидывая руки на брусья, но продолжая крутить головой по сторонам в ожидании очередной молнии, словно готовясь увернуться от нее.

– Так вот, он.

– Он?.. – не понял парень.

– Тот Дима и бросил меня сегодня.

– Оу… – Иван замолчал и задумался, а потом через силу выдавил из себя вопрос: – Почему ты ему не дала?

Катя засмеялась так неожиданно и таким смехом, что Ивану стало не по себе. Он вновь ощутил холодный укол тревоги. Теперь уже сильнее.

Дорогие машины продолжали кружить по стадиону, свет их ярких ксеноновых фар то и дело освещал турники и брусья, среди которых стояло всего два человека.

– Потому что он самодовольный и эгоистичный кретин, – ответила Катя, перестав смеяться и вытирая глаза от слез.

Либо у девушки была очень хорошая косметика, которая не смывалась слезами, либо она, в самом деле, была такой красивой и без косметики вовсе. Иван склонялся ко второму варианту.

– У тебя ведь нет девушки, да? – спросила Катя и вплотную придвинулась к парню.

Иван ощутил ее сладкое горячее дыхание.

– Нет, – ответил он, несколько секунд поколебавшись.

– Почему? – тоненьким голоском пролепетала Катя.

– Ну… – Иван на секунду замялся. – Я не знаю, – сказал он ложь, но затем добавил горькую правду: – Наверное, я их просто стесняюсь…

Парень весь покраснел и еще больше вспотел. Хорошо, что тут было темно, и шел дождь. Иван ожидал от девушки смеха, но его не последовало.

– Ты не смеешься? – удивился Иван.

– Нет, – очень серьезно ответила Катя.

– Почему?

– У тебя вообще никогда не было девушки? – спросила она.

– Дай-ка припомнить… Кажется, нет, – усмехнулся Иван. – Хотя знаешь… Нет! Я бы такое запомнил…

Напряжение стало растворяться. Парень почувствовал себя гораздо комфортнее.

– И ты никогда не трахался? – просто спросила Катя.

Иван едва не отправился в нокаут от такой прямоты. Удар был неожиданным. И угодил в самое слабое место.

Он очень хорошо знал, где находится та едва уловимая черта, за которой человек теряет сознание. Не важно, от чего: шокирующего известия; недостатка кислорода; потери крови или просто из-за того, что ему очень крепко дали по роже.