Никита Измайлов - Кокон

И скрылся за дверью.

И тут сознание Евсеева помутилось. Он задрожал всем телом и повернулся к еле стоявшему на ногах Косте.

– Пойдём домой, Коль, выспимся… отдохнём. Мы и правда перебрали, братан, – заплетающимся языком выговорил Костя.

– Мы перебрали? Мы?!!! Нет… нет… это ты, свинья, нажрался. И это из-за тебя меня скорее всего лишат повышения, возможности поехать в Японию на совещание, а может и вовсе выкинут на улицу!!! – заорал не своим голосом Коля.

– Что?… Прости, никто тебя не уволит, браток, а у меня… повод… есть… Маша…, – пролепетал, икая, Костя.

Но Евсеев его уже не слушал. Он схватил друга за расстёгнутую ветровку, надетую поверх футболки, и начал бить его по голове. Первые пару ударов пришлись по затылку и чуть ниже, зато следующие наносились уже точно по центру головы.

Костя сначала пытался сопротивляться, затем что-то едва слышно говорил, а затем из его глаз потекли слёзы… Ещё удар и его тело обмякло в руках Евсеева.

К тому моменту в баре кроме них был только хозяин, который отошёл в подсобное помещение и вернулся тогда, когда Костя уже потерял сознание. Итак, хозяин бара видел лишь самый конец потасовки, когда Евсеев последний раз ударил по голове Костю, и последний потерял сознание. Сначала хозяин бара хотел вмешаться, но затем рассудил, что это не более чем банальная драка двух подвыпивших приятелей и волноваться не стоит (тем более он успел увидеть лишь последний удар по голове). К тому же хозяин не успел даже понять, что Костя без сознания, как Коля вытащил его за шиворот из бара на улицу.

13 сентября 2011 года.

Оттащив Костю на метров пять-семь от двери бара, Евсеев попытался поставить его на ноги, поддерживая рукой за плечо.

– Давай, не притворяйся, Метлин, я то знаю, что ты не вырубился! – в ярости закричал Коля. – Сейчас ты за всё ответишь! Я научу тебя отвечать !

Он на лишь на мгновения отпустил Метлина, то есть Костю, и тот мягко и тихо сполз вниз на не начавшую ещё желтеть траву.

Здесь следует подробней описать расположение бара и то, что находилось (да и сейчас находится) рядом с ним. Сам бар находился не на совсем на глухой окраине, но поблизости от неё. Бар представлял собой одноэтажное кирпичное здание, стилизованное под фахверковые немецкие дома. Пол внутри был деревянный (но об этом позже).

Рядом, в метрах пятнадцати, пролегает асфальтовая дорога. К ней, прямо оттуда, где имели место двери бара, до сих пор тянется узенькая дорожка, посыпанная гравием. Прямо на полпути между входом в здание и дорогой, стояла скамейка.

Так вот, в ту ночь, как и во многие другие бессонные ночи, на ней коротал время бывший зоотехник конезавода соседнего села Пётр Семёнович, а после выхода на пенсию просто Семёныч. В округе его все хорошо знали и знали как очень хорошего человека.

Когда Семёныч увидел, что из бара вышли последние посетители, решил: пора и ему идти домой, а то засиделся уже. Этими посетителями и были двое друзей.

Всё шло нормально, до того момента, когда Семёныч вдруг понял, что с одним из приятелей что-то не так. Он не просто едва волочился: он полностью обвис на втором. «Мало ли, наверняка пьяный», – сначала подумал старик.

Но когда пенсионер увидел, как Костя упал на землю, то уже слегка встревожился. Встал со скамьи, подошёл посмотреть, проверить: не нужна ли помощь.

А уж когда увидел кровавый след на голове Кости и дрожавшего от страха Колю, то по-настоящему испугался. Евсеев тогда только осознал, что натворил.

Действовать нужно было решительно. Старик с трудом наклонился к лежавшему и проверил пульс. Есть! Значит жив… Семёныч стал сразу набирать телефон скорой помощи.

Как уже было сказано, в Маресьево была собственная больница. На средства Дегтярёва она была отремонтирована, к тому же появилась своя скорая помощь.

Машина подъехала достаточно быстро. И пока Евсеев стоял в ужасе, мгновенно протрезвевший от вида неподвижного тела своего друга. «Только бы не… только бы выжил!» – крутилось у него в голове. Между тем бригада скорой помощи загрузила Костю на носилки и положила внутрь автомобиля. Врач, наскоро обследовавший пострадавшего сказал, что у него, вероятно, сотрясение мозга от множественных ушибов, и нужно немедленно везти его в больницу. В спешке мужчина не стал задавать себе вопрос: а откуда у пациента столько ударов по голове? Абсолютно растерянному и расстроенному Евсееву он сказал, что с его другом всё будет хорошо, что «состояние пациента не вызывает беспокойства» и что Коле лучше будет пойти домой, успокоится и лечь спать. Конечно, ни Пётр Семёнович, ни врачи скорой помощи не знали, что перед ними виновник… а хозяин бара уже ушёл домой через задний двор, не желая вмешиваться.

Проснулся Коля в десять часов утра, его тошнило, голова дико раскалывалась.

Кое-как придя в себя, Евсеев встал, умылся, быстро оделся и, не позавтракав, отправился в местную больницу.

Там оказалось очень и очень пустынно и тихо. Пациентов и так почти не было, а это ещё был субботний день. На первом этаже трое охранников, во всём здании – лишь несколько врачей в кабинетах, разбросанных по этажам. Была ещё женщина на регистратуре, которая и подсказала Евсееву, где искать врача, который вчера обследовал Метлина (на вопрос: где находится сам Костя? она не ответила, посоветовав всё узнать у врача).

Евсеев без проблем нашёл нужный кабинет на третьем этаже, постучался и вошёл, желая поскорее узнать у доктора, где находится его друг.

Доктор был мужчиной среднего роста, лет за сорок пять. Волосы его начали седеть слишком рано, и виски уже были серебристо-серыми. На расспросы о состоянии Метлина, врач слегка опустил голову и произнёс глухим голосом: «Простите,… мои соболезнования,… ваш друг… умер».

Эти слова словно были выжжены в сознании невольного убийцы. Но таковым Евсеев считал себя лишь первые полминуты, пока собирался с мыслями. Нет! Это было слишком ужасно, чтобы быть правдой! От одной лишь мысли о своей вине в этом хотелось умереть. Но… скопившаяся жажда одним мигом исправить всё, что уже нельзя исправить, захлестнула его.

– Как умер? Как мог умереть, если, когда его увозили, один врачей скорой сказал мне, что его состояние не критично? – едва сдерживаясь, начал Евсеев.

– Из-за множественных ударов по голове у Константина образовался тромб, который оторвался сегодня ночью, примерно в три часа. Ваш друг погиб от обширного кровоизлияния в мозг.

– И вы с таким спокойствием мне об этом говорите? – буквально прошипел Коля. – Да и как такое могло произойти, что вы, специалист, не смогли вовремя понять, что с ним? Что вы на это скажете?!

– Для начала попрошу вас успокоится. Мы с нашим оборудованием не смогли диагностировать тромб… к сожалению. По-хорошему, надо было везти Константина в районную больницу… но времени не было. Да и при обследовании ничего, даже хоть немного настораживающего, не обнаружилось.