Алиса Юридан - Диссонанс

– Точно! И когда они успели…

Марк осекается, увидев моё лицо. Не знаю, что на нём, но он молчит с полминуты, а потом говорит:

– Пошли посмотрим.

– Нет, – вырывается у меня с удивительной быстротой. Меньше всего мне хочется идти туда. Смотреть. Не знаю, почему.

– Почему? Пойдём, – Марк легонько подталкивает меня к двери, и я решаю согласиться.

Уж не знаю, что я ожидала увидеть, но точно не то, что увидела. Мы проходим внутренний дворик, подходим ко входу. Каким-то непостижимым образом с того момента, как я была здесь в последний раз, здание успело кардинально измениться. Если раньше лестницы уходили наверх на пять этажей, то теперь нашему взору предстаёт явно одноэтажное здание.

Мы заходим. У меня по спине бегут мурашки, ибо лестница теперь одна, и ведёт она исключительно вниз и никуда более. Глубоко вниз. Прямиком в разветвлённую сеть подвалов. Что ж, это соответствует новому названию, что можно считать более-менее логичным. Но как? Как?

– Поразительно. – Марк ошарашенно оглядывается. Впрочем, как и я.

– Не то слово.

В целом система осталась та же – какие-то магазины, выставки, кафе. Только по подвалам, всего-то. По подвалам, которые один другого запущеннее. Да и продаваемые вещи и экспонаты выставок выглядят довольно устрашающе. Хотя меня нелегко испугать, в этих подвалах и среди этих действительно жутких вещей мне становится до одури страшно. Марку, похоже, тоже.

– Нам бы не опоздать, – говорит он, хотя мы никуда не торопимся. Но намёк понят.

– Только один, – отвечаю я. Остаётся один подвал, самый дальний, самый жуткий на вид. И хотя подходить к нему мне не хочется, я пересиливаю себя. Всё же надо узнать, что там теперь , для полноты картины. Абсолютно немыслимой картины.

– Ладно, – нехотя говорит Марк и бредёт за мной. Ясно, что ему вовсе не хочется туда идти, но и отпускать меня одну тоже не хочется. Хотя, наверное, волноваться не о чем. Наверное.

Дверь в этот самый крайний подвал новая, пластиковая, блестящая. Но при виде неё сердце у меня падает тяжеленным камнем куда-то вниз. Потому что я точно знаю, что должно было бы, по-хорошему, быть написано на двери. По крайней мере, что там было раньше. Когда я там работала. Теперь же пляшущие буквы складываются у меня на глазах в нечто, что я никак не хочу прочитывать:

– Идём отсюда, – дёргаюсь я от мысли «а что же тогда там, за этой дверью?».

– Идём, – выдыхает Марк.

Мы молча пробираемся через подвалы обратно наверх, на улицу. Молча проходим через дворик. Не знаю, о чём думает Марк, а я вот ни о чём не думаю. Просто не могу.

– Чёрт, сигареты кончились, – долетает до меня голос Марка. – Зайдём в магаз?

– Конечно. – Конечно. Куда угодно. Только подальше от этого места.

Пока мы стоим в очереди в кассу, я достаю телефон и набираю в поиске «Лофт Проект ПОДВАЛЫ». Результат меня не удивляет. Удивляет формулировка:

Я засовываю телефон в карман, нервно застегиваю молнию. Я всегда знаю, когда я сплю, – всю свою жизнь я могла это почувствовать. И сейчас я точно не сплю. Абсолютно точно. И это очень пугает.

– Паспорт, – вяло говорит полная, размалёванная бабища за кассой.

– В смысле? – удивляется Марк.

– Паспорт покажите.

Марк смеётся, смотрит на меня. Он, конечно, молодой, да и выглядит чуть младше своих лет, но всё же давно ему не давали меньше восемнадцати. Я смотрю на него, но не смеюсь.

Марк отдаёт паспорт, приготовившись увидеть на лице бабищи удивление, но на нём лишь презрение.

– Во даёт, – швыряет она паспорт обратно Марку. – Совсем стыд потеряли? Белым по чёрному же написано! – устремляет она толстый палец на табличку у кассы.

И правда. Белым по чёрному:

– Э-это как? – совсем теряется Марк.

– А вот так! – гаркает бабища. – И вообще, это нарушение!

– Какое нарушение?

– Нарушение закона! Думали закон обойти? И меня втянуть в это? Ну обнаглела молодёжь совсем!

– Да я же…

– А ну выметайтесь! Не то я щ-щас строителей вызову!

– Строителей-то зачем? – жалобно вырывается у Марка, а я хватаю его за руку с воплем «бежим!» и тащу к выходу. Покупатели неодобрительно качают головами, увенчанными чёрными солнцезащитными очками. У всех до одного.

На улице я теряю сознание. Правда, очень ненадолго. Секунд на пять, наверное. Марк трясёт меня за плечи, я открываю глаза.

– Что это? Что это вообще?

Марк побледнел, и в глазах его я вижу тревогу, которая очень скоро может перейти в безумие.

– Не знаю.

Самый пик жары. Асфальт чуть ли не горит под ногами. В горле пересохло, лезу в сумку за бутылкой воды.

– О господи, – говорит Марк, не отрывая взгляда от моей сумки. Она у меня большая и удобная, через плечо, мне её привезла подруга из Нью-Йорка. Из тех сумок, на которых много раз написано название города. Подряд и каждая строчка разными цветами. Вот и на моей – NEW YORK NEW YORK. Люблю эту сумку. Но Марк уже видит то, чего не заметила я: буквы на сумке перепутались, поперескакивали со строчки на строчку, являя теперь вместо спокойных, одноцветных, правильных надписей – вакханалию цветов и WNO KROE EWK NROO. Дальше рассматривать не стала. Сумка мне нужна, и это единственная причина, по которой я не бросаю её на раскалённый асфальт.

– Скажи, что это сон, – просит Марк, но я чувствую, что сам он в это не верит. Я качаю головой, достаю всё-таки бутылку, отпиваю (со страхом) воды – вода как вода, протягиваю Марку. Тот делает пару глотков.

– Поехали домой, – говорю я. – Мне страшно.

– Да и мне не по себе. И я не уверен, что мы доедем.

– Ты всегда умел подбодрить, – усмехаюсь я, но усмешка выходит очень жалобной. В глубине души я знаю, что он прав.

Так или иначе, мы идём к метро. По дороге видим палатку с мороженым. По такой жаре к ней выстроилась нехилая очередь. Белокурая девушка с улыбкой интересуется у парня выбранным вкусом мороженого, кивает, зачерпывает из нужного отсека специальной ложкой. Шмякает ему прямо в руку истекающий собою же шарик мороженого. Парень улыбается и уходит. Мороженое течёт у него по ладони. Девушка улыбается, обслуживает следующего покупателя, шмякает ему в руку шарик. Все улыбаются.

Я отворачиваюсь.

Вход в метро почему-то закрыт. Мы идём проверить, не открыт ли другой вход – переходим дорогу один раз, потом другой. Парень в кричаще-малиновой футболке суёт мне карточку-рекламу какой-то левой фирмы со схемой метро на обороте. Я тупо пялюсь на неё, потому что привычные цвета линий перепутаны, а станции расположены в хаотичном порядке.