Андрей Акимов - Пристанище

Звуки вновь стали реальными и различимыми его сознанием. Вверху недоброе серое небо на миг осветила яркая ломаная нить молнии, и через секунды прозвучал длинный раскат грома. За ним, словно из откупоренного клапана, хлынул плотный ливень. Кристофер с глухими стонами пополз по мгновенно разжиженной потоками воды земле. Его уцелевшая рука и ноги проскальзывали в холодной грязевой массе, но понемногу удаляли его от завязавшейся не так далеко кровавой бойни. Теперь в плотном шуме дождя он слышал только отдаленные хлопки выстрелов. В голове лишь пульсировало: двигаться; не сдаваться; двигаться… Все это твердил голос ставший, словно, чьим-то чужим, посторонним.

Незаметно для самого себя Крис очутился вне зоны видимости кого-либо из солдат, скатившись по другую сторону холма. В изможденном сознании Кристофера это перемещение показалось ему равноценным второму рождению. Он выжил! Но при этом сбежал. Правда, в эти мгновения Крис не раздумывал о нравственности и возможных последствиях своего поступка. Его мучила дикая боль, и нес вперед панический страх. Его сумка с припасами потерялась где-то по пути, сорвалась с ремня, а там были бинты и какое-то обезболивающее. Но теперь это было маловажно, нужно двигаться вперед, подальше от свинцовой или стальной смерти.

Дождь затмил окружающий пейзаж бугристого подножья холма плотными серыми струями, бурля в бесчисленных лунках неровностей земли мелкими пузырями. Парень обнаружил, что может подняться и, согнувшись, словно немощный старец, и держась рукой за раненое плечо, заковылял вперед уже на ногах. Он тяжело и надрывно дышал и почти ничего не видел перед собой из-за пульсирующей, незатихающей боли и стены ливня в грозовых сумерках. Лицо его все время искажалось судорожными гримасами от нарастающих болевых ощущений и неимоверных усилий, предпринимаемых для передвижения.

Крис то и дело валился на мокрую землю, но поднимался и снова пытался бежать. Очередной неосторожный шаг стал результатом падения Кристофера в густую грязь, но на этот раз парень заскользил, будто в какую-то яму по крутой и скользкой поверхности. Кристофер съежился в ожидании удара от падения на ее дно, но вместо этого он рухнул в поглотившую его целиком холодную воду. Крис вынырнул на поверхность и судорожно хватал воздух ртом, пока его не стукнуло в голову что-то тяжелое и жесткое. Это был массивный кусок ствола дерева, который несло сильным течением реки.

Крису только теперь отдаленно вспомнилось, что он совсем недавно переходил реку в составе своего отряда. Обглоданное бревно увлекало за собой в свой бесконтрольный маршрут вдоль берегов цепляющегося за него единственной функционирующей рукой измученного человека. Кристофер понимал, что терпеть эти муки, больше нет сил. Безнадега заполнила опустевшие сосуды его мыслей, и он отпустил реальность в своем последнем заплыве. Вспышка исковерканной линии молнии и далекий гул грома скрылись за абсолютно черным, смоляным занавесом.

Ларри Хилсон, как обычно, терпеливо сидел на маленьком мосточке и смотрел на пляшущий под крупными каплями, белеющий в свете луны поплавок. В такую погоду приходилось ловить на одну удочку. Дождь барабанил по его капюшону, а легкий ветер то и дело прилеплял мокрую ткань ко лбу. Эти незадачливые капризы природы никогда не могли отогнать старика Ларри от его любимого дела, и в подобные дни он всегда рыбачил на этом прикормленном месте. Как раз в эту пору и при подобной погоде клев должен был многократно увеличиться. Тем более, что на следующий день и вовсе рыбачить будет нельзя, а соблазн будет велик, как никогда. Кроме Хилсона ни один из рыбаков не любил удить в такую погоду. Но именно поэтому он всегда и был впереди них по количеству улова и числу покупателей. Коллеги завидовали, но знали, что старик Ларри непревзойденный мастер рыбной ловли, а также очень терпеливый и дотошный человек. Столько времени уделять приготовлениям и самому процессу не позволял себе больше ни один рыбак из поселка.

В этот вечер Хилсон жалел только об одном: под дождем было очень неудобно курить трубку. Приходилось ставить специальное приспособление, придуманное стариком для подобной погоды. Это был небольшой кусок брезента, натянутый между тремя невысокими палками, что в совокупности составляло маленький навес. Под ним Ларри заботливо набивал трубку, а затем раскуривал ее, держа зубами и прикрывая от дождя рукой. Выпуская в холодный воздух, заполненный стремящимися вниз крупными каплями, густые облака дыма, старик испытывал чувство некоей маленькой победы над большой стихией. Вредная привычка скрашивала подобные моменты и помогала Хилсону выказать своеобразное пренебрежение к разросшемуся вокруг царству влаги и сырости. Выпивкой Ларри не злоупотреблял, не имел привычки. Он с тщательно скрываемым презрением частенько наблюдал, как тяга к спиртному губила любые начинания и препятствовала развитию любого рода деятельности, опуская людей на низшие уровни. Горячительные напитки он не позволял себе употреблять даже на праздники, предпочитая им хороший дорогой табак.

Лунная дорожка, если и появлялась на мгновения, когда луна выглядывала в просветы между тучами, сильно рябила на образуемых ветром небольших волнах. Ларри уже вытащил нескольких крупных окуней, которые теперь беспокойно плескались в ведре. Поглядывая на них, старику подумалось, что нужно было взять не два, а три или четыре ведра. Он снова перевел взгляд на колеблемый дождем и волнами поплавок. Его обмотало мелкими водорослями и кренило на бок. Ларри хрипло прокашлялся и перебросил наживку, очистив поплавок от налипших темных травинок. В дождь перебрасывать приходилось чаще, чем в обычные дни. Течение увеличивалось в связи с внедрением в реку лишней массы воды и несло с собой всякий мелкий и крупный плавучий мусор. Вот и теперь старик Хилсон видел, как совсем близко с берегом в сторону его мостка направлялся медленно покачивающийся на мелких волнах крупный кусок ствола дерева. Его неровная, едва различимая в сумерках поверхность чуть подсвечивалась ненадолго выглянувшей из-за туч луной.

Ларри, кряхтя, поднялся со своей складной скамейки и потянулся за обломанным черенком от лопаты, который всегда лежал на мостке на всякий случай. Им старик собрался задать плывущему бревну иное направление, оттолкнуть его подальше от мостка. Но когда он уперся краем своей палки в безмятежно плывущий обломок и стал отодвигать бревно, чтобы оно обогнуло помост и уплыло дальше, ему в глаза бросилось что-то такое, отчего старика передернуло. Осознание увиденного поступило в голову после шоковой паузы.