Олег Айрашин - Миллион долларов до конца света

– Франков, швейцарских франков. Плюс в ценных бумагах миллионов сорок, если считать в у. е. Акции там, фонды всякие. Да ещё в драгметаллах около тридцати.

– Что, слитки?

– И в слитках тоже. Но больше опять же в бумагах, фьючерсы-уючерсы. Игорь Маркович предпочитает палладий. Да, ещё недвижимость, в Москве и Британии. Но считает себя обездоленным.

– Это как?

– Искренне. До девяносто восьмого активов было в разы больше. И процветал свой бизнес, производство катализаторов.

– А что случилось?

– Кредиты брал в валюте и слишком доверял государственным обязательствам. С тех пор наш трейдер почти не улыбается.

– Серьёзно?

– Сам увидишь. Кстати, у него широ-о-кие связи в деловых кругах.

– Слушай, а как же такой крутой с нами-то будет? Что ли с охраной?

– Как простой смертный. О безопасности мы позаботимся.

– А вот ещё… э… Калугина. Так сказать, будущая Донцова.

– Не надо иронии. Во-первых, не будущая, у неё роман почти готов, рукопись вылизывала годами. Во-вторых, не Донцова, куда круче. Уровень Людмилы Улицкой. Судя по отметкам в библиотечном формуляре, любимый автор.

– Тогда тем более. Вопрос в другом: я-то чему смогу её научить?

– Не должен ты никого и ничему учить. А Калугина… Подведи её к стадии осознанной неполноценности. Она ведь считает себя учительницей. Впрочем, ученики её обожают. Нетрадиционные методы педагогики, видео, живые диалоги. Таких учителей почти не осталось, – он помолчал. – А с местом определился?

– Да. Обнинск, ЦИПК.

– Знаю. Хорошая мысль, организацию беру на себя, – он потёр лоб. – Кстати, спасибо за подсказку. Стоит застолбить там поляну и для других групп, ты же у меня не один. А?

– Место посадки обозначим кострами. Подожди, Сергей, а насчёт нашей четвёрки? Их же надо пригласить, собрать.

– Вот и соберёмся в Обнинске в понедельник, в десять ноль-ноль, – он задумался. – Главное, о нашей Академии они не то что знать – догадываться не должны. Не говоря уже о проекте. Иначе…

– Мэмэнто мори. Моментально – в море. Или в грунт, на минус полтора.

– В любой шутке…

И вот мы уже в Обнинске…

– Ничего определённого им не сказали. Дескать, серьёзная болезнь, и если не лечить, то прогноз угрожающий. Но есть новейшая методика, в подробности посвятит специалист. Специалист – это я.

– Подожди, Сергей, а я тогда кто же?

– Один из немногих исцелившихся. Живой пример, готовый поделиться опытом. Между собой они не знакомы, – он взглянул на круглые настенные часы. – Да, Леон утвердил твою командировку в Штаты.

– Вот за это спасибо.

– Не спеши благодарить. Летишь с группой, для единения. Понятно, ты за старшего; если что, тебе отвечать.

– Не впервой, прорвёмся. Калугина владеет английским; считай, лёгкая прогулка. Подожди, а под каким предлогом…

– Конференция. На следующей неделе, международная, под эгидой ООН, – Сергей достал из папки брошюрку. – «Геополитические и военные риски на пути прогресса».

– Круто.

– Но для нас главным будет закрытый конвент.

– Под эгидой Академии?

– Ты на редкость догадлив. Да, оба отделения, наше и американское. От России четверо: шеф, ты, я и Ратников. Но Леон прилетит лишь на конвент. Держи, загранпаспорта и суточные.

– Здесь только три паспорта.

– У тебя и Вараксина уже имеются. А вот билеты, «Дельтой» полетите.

– А вы с Ратниковым разве не с нами?

– Нет, позднее. Да, на Котова и Калугину оформили больничные по месту работы, на две недели.

– Настоящие?

– Более чем.

– А остальным? Ах, да.

– Вот именно. Вараксин и Татьяна люди самодостаточные, от государства независимые. Знаешь, как это по-научному?

– Ну тебя, Сергей, замучил совсем.

– Автоатрибуция называется. Главное качество для успеха в России.

– Спасибо, просветил. А вот…

– Потом, уже идут.

Послышались грузные шаги.

В аудиторию заглянул солидный мужчина с небольшим кейсом.

– Скажите, здесь…

– Да, вам сюда, – Сергей взял быка за рога. – Игорь Маркович?

– Да, Вараксин. Здравствуйте, – пахну́ло хорошим одеколоном.

Ясно. Олигарх, стало быть. Точнее, неолигарх.

– Здравствуйте. Давайте знакомиться. Ваш товарищ по несчастью, Александр Павлович. А я – Сергей Олегович, специалист по таким несчастьям.

Пожатие Игоря Марковича оказалось крепкое, но короткое. Чтоб остальные миллионы через руку утащить не успели.

Я немного разбирался в рукопожатиях. Главное тут вовсе не сила или длительность процесса. Взгляд. Отводит ли его человек? – вот где момент истины.

Вараксин смотрел твёрдо. И ни тени улыбки. Сергей прав: «Я разорён! Пиф-паф!».

Внешность Вараксина располагала. Хорошая, крепкая комплекция; килограммов пять лишних, не больше. Курчавые тёмные волосы, небольшие залысины; прямой нос, говорят, указывает на ясное мышление и твёрдый характер.

– Присаживайтесь, Игорь Маркович, – Сергей указал на свободное кресло.

Вараксин осторожно опустился, едва уловимо изогнув спину. О, это нам знакомо.

– Остеохондроз?

Он коротко взглянул на меня.

– Да, поясничный.

– Сочувствую; поясничный – самый прилипчивый.

– Это мы переживём.

– Несомненно.

Брюки из тонкой шерсти, светло-зелёная рубашка. Туфли фирменные, но ни пиджака, ни галстука. Небрежность? Нет, ему так удобно: шея дышит. На руке часики интересные: золото в сочетании с белым металлом. Как хорошо быть олигархом.

Каблучки за дверью: тук-тук-тук, шаги приближаются.

Вошла. Высокая, нет, удивительно стройная. Лебединая шея и божественно тонкая талия. И сразу – тревога. С чего бы? Чуть вздёрнутый носик и огромные глазищи; светло-русые волосы, схваченные заколкой. Но что будоражит? Одежда? Карминного цвета кофточка, салатная юбка. Из ничего – конфетка. Именно это привлекает зрелых мужчин. Но причина смятения в другом. Духи, да. Едва уловимый – и такой близкий аромат.

– Здравствуйте, – быстро скользнула взглядом. – Извините, мне нужен Сергей Олегович.

Молодец. Сначала «здравствуйте», потом всё остальное.

– Здравствуйте… Елена Павловна. Это я. Присаживайтесь. Сейчас подойдут ещё двое, и начнём. А пока знакомьтесь: господа по тому же вопросу, что и вы, – Сергей представил меня, потом Корейко, тьфу, Вараксина.

Хороша. Вроде бы ничего особенного, но… Стоп. Она тебе в дочери годится, ты женат, характер спокойный, нордический… Прямо наваждение. Запах, запах, такой знакомый и давно забытый. Шафран и мирра, Абрам и Сара, Адам и Ева. Господи, те самые духи! Первая любовь, платоническая, почти детская. И она – Наденька, Надюша. Столько лет прошло, а вот поди ж ты…

А она волнуется. Достала из сумочки блокнот, авторучку. Нет, карандаш. С руками что-то необычное. Что именно? Тонкое обручальное колечко… Пальцы!