Ольга Лущинская - Мой мир. Вторжение. Книга вторая

– У нас устав, нам нельзя, – послышался женский голос.

– Если делать это в одиночку? Само собой. Мы должны объединится. Большинство решит, что лучше. Давайте начнем с малого. Долой эту скучную черно-белую форму! Приходите завтра на учебу в том, в чем вам комфортнее всего. Все! Подумайте только, как вы разукрасите коридоры своим индивидуализмом! Посмотрите на меня, я вполне мог надеть эту дурацкую форму, но не сделал этого.

– Да вы вообще не от мира сего! – пошутил кто-то.

По аудитории разлился радостный смех.

– Да, – резко ответил я, – И это хорошо.

Подобным образом я провел оставшиеся два занятия, а затем отправился на балкон, выходящий к лабиринту. Весь день я то и дело делал пометки. За несколько часов мне удалось найти парочку мест, мимо которых никто не проходил, и только одно, которое нельзя было просмотреть ни с одного балкона. Вечером атмосфера на улице заметно ожила. Ребята улыбались, смеялись и что-то активно обсуждали. С балкона наблюдать за счастливыми лицами было приятно. Будто сотни светлячков вывалились на травку. Светились они, конечно, образно, но все же очень живо. Столь дивная картина настолько заворожила меня, что я не заметил, как ко мне поднялся Табот.

– Что там увидел?

Я даже дернулся от неожиданности и чуть было не упал с балкона:

– Напугал… Смотрю за лабиринтом. Есть шикарное местечко. Там нас не увидят. Если только намеренно следить не станут. Видишь вон то место? – я указал карандашом на один из секторов лабиринта, – Найди там скамью.

Табот долго и усердно всматривался в кусты, мычал, качал головой и протирал глаза, но так ничего и не увидел.

– Его не заметить ни с одного балкона, но в том месте, – я обвел крест на своей схеме, – есть скамья. Она закрыта сверху, проход в кустах достаточно узкий, даже если гулять по лабиринту, то заметишь его не сразу.

– Отлично, – твердо сказал Табот, – Это будет нашим местом встречи.

Через минуту к нам присоединился Влас. Он сделал пометку у себя на листочке и всмотрелся в закатное солнце, падающее между горными вершинами. Вид не такой потрясающий, как с башни, но все же неотразимый. Влас натянул шарф на подбородок, слегка тряхнувшись от холода, а Табот втянул голову в плечи и потер замерзшие ладони. Небо ясное, но за весь день воздух так и не прогрелся. Клены на академическом дворе начали медленно менять свои краски, и даже изгородь лабиринта не осталась в стороне. Скоро вся эта красота пропадет, и нужно будет искать новое место встречи. Осенний ветер пробежался вдоль тропинки к столовой, вздымая волну из высокой травы, а одинокие листья закружились в лихорадочном танце. Несколько студентов закрывали факелы куполами от ветра и непогоды. Академия готовилась погрузиться в глубокую осень. Я уже представлял себе багряные ковры из хрустящей листвы, цветные шарфики на ребятах, кристально чистое голубое небо в отражении луж и запах свежего урожая.

Мне не были чужды все времена года, но особенно я ждал зиму. В городе Солнца она никогда не приходила, поэтому запах морозной свежести вызывал у меня ностальгию по белому полотну, дарованному природой. Запах горячего шоколада холодными вечерами, камин, плед, хорошая книга. Зима, какой бы холодной она не была, хорошее время года. Время, когда природа засыпает, день становится короче, а звезды ночью еще ярче. Время, которое идет медленно. И знаете что? Я не хочу его торопить.

Внезапно мое внимание привлек Трэвор. Он направлялся прямиком в лабиринт.

– Что он там делает?

– Кто? – очнулся Влас, почти полностью зарывшийся в шарф, – Мистер Аулвулл, математик? Он гуляет в лабиринте каждый вечер. Табот, нам пора. На завтра много дел.

Ребята пожали мне руку и удалились. Я же невольно стал смотреть на Трэвора. Он вальяжно бродил туда-сюда с поднятым воротником на своем пальто. Останавливался то там, то тут, глядел по сторонам. Мне уже хотелось уйти, как он вдруг достал из-за пазухи какой-то конверт и запрятал его в дупле старого клена в углу лабиринта. Место я приметил для себя, но идти туда не стал. Через несколько минут все преподаватели соберутся в конференц-зале, и я не исключение. Мне хватало времени забежать в столовую за чашечкой чая (продукты у меня остались со вчерашнего дня), а после совещания нужно было дать себе немного отдыха.

В конференц-зале уже все собрались. Поскольку я пришел в первый раз, мне выделили место в самом конце стола. Совещание было скорее нудным, чем информативным. Общие показатели подняли столько-то учеников, скатились столько-то, происшествий не произошло, жалоб нет. Я сегодня провел лишь лекции, поэтому с меня спроса не было, но доклад о работе Трэвора я послушал. У этого парня определенно была очень сильная харизма. Ученики, судя по всему, достаточно ленивы в плане математики. Он долго перечислял список тех, кто понизил свою планку, а среди отличников называл лишь немногих, в основном парней. После скучного полуторачасового разбирательства, я наконец-то вернулся в свой номер. Меня расстраивало лишь то, что за два дня, что я пробыл здесь, сдвинуться с мертвой точки так и не вышло. Время утекало у меня сквозь пальцы. Оставалось только надеяться, что никто не пострадает, пока я топчусь на мертвой точке. Завтра утром пройдут первые практики, а это значит, что я буду на шаг ближе к личным делам учеников.

Утренняя побудка в академии не была мне в радость. С вечера я так и не разжег камин, и в комнате было очень холодно. Вылезать из-под одеяла сложнее, когда ты знаешь, что там температура резко изменится. Я соскочил с постели и в спешке оделся. Нет, опоздание мне не грозило, но подвигаться было необходимо. Заглянув в окно, я вдруг понял, почему в комнате витал морозный дух. Судя по обилию луж на улице, дождь нехило пробарабанил всю ночь, но на этом не остановился. Небо затянули густые почерневшие тучи. Переваливаясь друг через друга, они стремились захватить как можно больше просветов, поглотить последние остатки тепла, которые задержались с выходных. Краски вокруг поблекли, растения поникли, а верхушки гор уже не казались такими блистательно белыми.

Нахохлившись, я собрал сумку и поставил чайник на кухне. Горячая кружечка чего-нибудь (и было абсолютно неважно чего) будет как нельзя кстати. Пока это чудо техники нагревалось, я замотал шарф вокруг шеи, чтобы хоть как-то согреться. Сам не знаю почему, но этим утром я чувствовал себя неважно. Пробуждение в холоде по какому-то звону явно не мое.