Алексей Стравинский - Бесконечный Октябрь

По дороге звоню маме предупредить, что приеду сегодня вечером. Я всегда стараюсь заранее предупредить ее, да и сама она росит меня об этом, объясняя, что ей нужно успеть приготовить к моему приезду комнату. Хоть кроме меня в ней никого и не бывает.

Еще вчера я не задумывался о поездке. Видимо, успел привыкнуть к компании Насса. Теперь я окончательно сойду с ума от одиночества, стоит только остаться в пустой квартире. Нужно ехать домой.

Одиночество… Не так уж оно и страшно, стоит лишь привыкнуть. А вот привыкнуть к нему – настоящая беда. Оно засасывает, словно трясина. Люди, сами того не замечая, начинают сходить с ума. Одиночество разрастается в них, точно раковая опухоль, которую больше никогда нельзя будет излечить.

Как много счастливых людей смотрят друг другу в глаза, за которыми скрывается эта страшная болезнь. Возможно, от подобных бед и существует лекарство, но мне оно неведомо.

В участке практически пусто. Несколько полицейских разгребают горы бумаг за столами. Еще двое караулят прикованного наручниками к стулу мужчину.

На нем нет живого места. Он весь в крови. Почему его держат здесь?

Он провожает меня пристальным взглядом. Я обхожу его самым дальним путем. Не хотелось бы оказаться рядом с ним.

– Пришел. Поглядите, кто пришел! – кажется, это в мой адрес.

Я не реагирую.

– Заткнись. Сиди молча! – огрызнулся один из конвоиров.

Добравшись до двери в кабинет капитана, я открыл ее, не дождавшись ответа на стук. Усталый мужчина роется в бумагах, которых на его столе куда больше, нежели у полицейских в холле.

– Добрый день, капитан Льюис. – Я протягиваю ему руку.

Встав, он ответил мне крепким рукопожатием.

– Здравствуй, Аксей. Присаживайся, – он указал на кресло.

Темнокожий здоровяк с добрым лицом, в годах, о чем красноречиво говорит его седина. Он ведет дело Яники с первого дня. Со всеми вопросами я всегда обращаюсь только к нему. Он шеф местной полиции.

Я присел. Идя сюда, я старался не обнадеживать себя. Они всегда говорят одно и то же:

«Никаких следов нет. Дело стоит, но мы делаем все, что в наших силах.»

Я уверен, что и сегодня не услышу ничего нового. Но как же мне хочется услышать, что они нашли хоть что-нибудь…

Несколько раз мне приходилось сдерживаться из последних сил. Однажды я хотел просто закричать на капитана, обвиняя его в том, что полиция бездействует… Но я знал, что это не так. В тот миг только это послужило дамбой, которая смогла удержать напор.

Капитан выдержал короткую паузу.

– Как ты, Аксей? Как твои дела?

У них снова ничего нет. Были бы хоть какие-то новости – он бы сразу перешел к делу. Меня охватывает невыносимое чувство разочарования. Неужели так будет каждый раз? Черт возьми.

Я встал и подошел к окну.

– Все хорошо, – сухо ответил я.

– Аксей, мы работаем. Прошло уже два месяца, но мы не сбавляем темп. Да, пока все тщетно, но мы будем искать ее до последнего.

– Я понимаю, Льюис, спасибо.

Капитан подошел ко мне, открыл окно и закурил сигарету. Я тоже закуриваю.

– Не происходило чего-нибудь необычного? Может, кто-то звонил? – тихо поинтересовался капитан.

– Нет, абсолютно ничего, – монотонно пробормотал я. – Ничего.

Капитан курит, глубоко задумавшись. Я искренне верю, что дело не дает ему покоя. Он делает все, что в его силах. Ситуация действительно сложная.

Наконец Льюис повернулся ко мне и похлопал по плечу.

– Мы обязательно найдем ее, Аксей!

Выйдя из участка, я снова закуриваю. В последнее время я стал курить намного чаще, а вот спать и есть – намного меньше.

Я усаживаюсь на первую скамейку, которая оказалась на моем пути.

Яника, где же ты? Что с тобой случилось в тот роковой вечер? Жива ли ты?

Вернись, прошу. Я еще столько всего тебе не сказал и не показал. У нас впереди целая жизнь, а, может быть, и больше. Я жду тебя.

Я буду сутками напролет рассказывать тебе, как сходил с ума, вслушиваясь в тишину и о том, как ты мерещилась мне в толпе прохожих.

Я буду долго рассказывать, как чувствовал аромат твоих духов в пустой квартире, как просыпался в одиночестве и мне казалось, что ты лежишь рядом со мной.

Каждый вечер я буду рассказывать, как боялся засыпать мучительными ночами.

Я расскажу тебе о моих ночных скитаниях по безлюдному городу, который и днем казался мне не менее пустынным. Огромный, живущий суетой мегаполис превращается в бескрайнюю пустошь оттого, что в нем не хватает лишь одного человека.

Я буду неотрывно глядеть в твои глаза, я сосчитаю каждый твой вдох, каждый взмах ресниц, каждое биение твоего сердца. Только вернись, Яника, умоляю.

Я никогда не думал, что она может просто бесследно исчезнуть, не оставив ни единого следа, забрав с собой все тепло, всю ясность разума, все краски жизни и сладость воздуха.

Знать бы, что все так обернется – я ни на секунду не отходил бы от нее. Так случается с каждым. Жить в вечном страхе невозможно. После подобных случаев мы начинаем безжалостно казнить себя: нужно было быть лишь чуточку внимательнее, осторожнее. Не допуская, что это дело случая, от которого никто не застрахован.

Погода настроилась окатить город ливнем. Стянулись тяжелые тучи. Начал моросить дождь. Я услышал далекий раскат грома. Где-то высоко в небе зарождается стихия. Через какое-то время балом будет править природа и люди разбегутся в разные стороны, ища для себя укрытие от дождя.

Городскую суету скрасят блики молний, раскаты грома и проникающий всюду холодный ветер. С деревьев полетит листва. Она будет долго кружить над городом, словно огромные хлопья снега. В конце концов этот вихрь ляжет на землю, укрыв ее плотным ковром.

Я решил отсидеться в кафе, чтобы не вымокнуть под холодным ливнем. Неподалеку есть уютное место: с мягкой удобной мебелью, спокойной музыкой и неброскими цветами интерьера. В это время здесь не очень много посетителей, а вот вечером часто и присесть некуда.

Я выбираю столик у окна.

– Доброе утро. Что вы будете заказывать?

– Здравствуйте. Мне, пожалуйста, черный кофе без сахара и булочку с корицей.

Мои ответ прозвучал намного холоднее. Надеюсь, она не станет принимать это на свой счет.

– Один кофе и булочка с корицей, – девушка повторила заказ и удалилась.

Я смотрю на улицу через большое окно. Начался грозовой ливень. Я представил, как сейчас шел бы под ним домой. От этих мыслей по рукам побежали мурашки.

В детстве я был счастлив попасть под такой дождь. Он был поводом для путешествий по лужам, бега с распростертыми руками и безотрывного наблюдения за радугой, если та появлялась. Придя домой, я каждый раз получал хороший втык от родителей. Раньше я обижался на них, но теперь понимаю: они кричали только потому, что переживали за меня.