Виталий Вавикин - Демон. Книга вторая

Она лежала перед ним обнаженная, с капельками крови, сочившимися из ее проколотых сосков. Еще одна игла – и еще одна струйка крови. Габриэла. Родион следил за ее руками. Боль. Габриэла не знала, что такое жалость. Острие иглы натягивало кожу, разрывало, проникая в плоть, а затем снова появлялось, протыкая кожу изнутри. Наслаждение. Родион слышал, как Габриэла что-то говорит об этом. Боль, которая может быть желанной. Амалия желала ее. Об этом шептали ее губы. Родион слышал, как она просит его подойти ближе, просит прикоснуться к ней. Ее тело. Оно дрожало. Плоть. Всего лишь плоть, которая не знает границ в своем сумасшествии. Родион чувствовал, как дно под его ногами становится непрочным. Еще один шаг – и он провалится в эту бездну безумия вслед за девушкой, руку которой он готов был держать так долго, как она сама пожелает этого.

Его чувства. Он видел их так же, как обнаженное тело Амалии. Их плоть была проткнута крюками, закрепленными где-то под потолком. Их ноги едва касались пола. Одно неверное движение – и холодная сталь разорвет тело, причинит боль, а затем позволит упасть в лужу их собственной крови, оставив шрамы, которые всегда будут напоминать о том, что было, звоном цепей и тупым желанием повторить все это, избежав ошибок. Яма дерьма, крови и спермы, в которой нет дна. В которой каждый сам определяет, насколько глубоко он позволит этой яме поглотить себя. Родион нашел свой предел. Теперь он мог лишь вспоминать об этом.

Инна Васильева.История Родиона взволновала ее. Она хотела слышать подробности. Хотела знать имена. Она умоляла Родиона показать ей это место, познакомить с Амалией Мовсисян. Она не верила, что он может отказать. Отказать ей, Назару Савину, Ульяне Флегоновой. Отказать после того, как они отведут его в дом Мольбрантов.

Родион. Он снова смотрел на Амалию. Она была так близко, что он мог чувствовать запах ее духов. Сколько таких, как он, было у нее после него? А сколько до? Сколько грязи и разврата впитало в себя это тело? Раньше Родион думал об этом. Думал, пока не оказался в особняке Мольбрантов, в комнате их приемного сына. Там он понял, что все это не имеет значения. Все это не более чем плоть. Плоть, которая тянется к такой же плоти. Плоть, которая не знает, что такое чувства. Плоть, которую со временем даже не вспоминаешь, потому что в памяти остаются только чувства. Но иногда с них срывают одежды и подвешивают крюками к потолку. Родион хотел встретиться с Амалией Мовсисян, чтобы сорвать свои чувства с этих крюков, бросить их на пол и растоптать.

Амалия. Она смотрела на Родиона Хирьякова как на что-то давно забытое. Рядом с ней был другой мужчина – Матвей Кормильцев. Рядом с Хирьяковым – Инна Васильева и Ульяна Флегонова. Амалия молчала. Молчал и Родион. Он просто стоял и смотрел на нее, а она не торопила его с уходом. Если он хотел, то мог смотреть на нее сколько угодно, возможно, вспоминать, огорчаться и радоваться, думать о чем-то своем. Он заслужил это право. Он – один из немногих, в ком Амалия ошиблась. Она дошла с ним почти до дна, но он ушел. Ушел в тот самый момент, добравшись до которого другие уже не могли уйти. И сегодня он тоже уйдет. Об этом думала Амалия, глядя в глаза Родиона. Об этом думал Родион, глядя в ее глаза.

Матвей Кормильцев.Ульяна Флегонова была прямолинейна в своих желаниях. Она хотела познакомиться с Габриэлой и готова была сделать для этого все, что будет в ее силах. Кормильцев не интересовал ее. Он был тем, кем должен был стать Родион Хирьяков, но не стал в силу своих убеждений. Таких она могла найти на улице или в баре. Ульяна хотела большего. Она привела Кормильцева в дом Мольбрантов, рассказала ему свою историю, показав нечто большее, чем просто слова, показав комнату на втором этаже, позволив заглянуть в самого себя. То, на что Амалия потратила больше года, Матвей Кормильцев пережил в доме Мольбрантов за один час. В эту ночь он не мог отказать Ульяне в ее желании. Так Ульяна впервые увидела Габриэлу, вдохнула атмосферу клуба, созданного этой женщиной. Ощутила на себе этот холодный взгляд беспристрастных глаз, твердость рук, чьи прикосновения рождали столько историй.

Тени. Ненасытные падальщики. Где, как не здесь, они могли найти себе пищу.

Анжела Блонская. Ее кожа была все еще нежна, а упрямство сгибаемо. Девушка с хорошими манерами и несложившейся жизнью. Габриэла взяла ее себе. Здесь, у последней черты, она либо сойдет с ума, либо найдет свой приют, как нашли многие до нее. Рядом с Габриэлой, рядом с Дереком или Амалией. Множество историй и множество пищи.

Натан Блонский. Он потратил несколько дней, чтобы найти сестру. Нить, по которой он шел, была не длинной, но достаточно неприятной, чтобы возненавидеть мужчин, с которыми Анжела либо жила, либо просто спала. Большинство из них знали ее следующий адрес, потому что иногда по старой памяти заходили к ней на новую квартиру. Они меняли свою помощь на ее тело. Покупали ее, как шлюху. Натан скрипел зубами. Сначала мать, потом жена и вот теперь очередь дошла до сестры. Но вместо того, что извиняться, она стоит перед ним и обвинят его во всем, что с ней случилось. Обвиняет за то, что он ехал, оставил ее одну. При чем тут он? У нее была своя жизнь.

Тени. Они пришли за историей Анжелы Блонской, когда она уснула. Матвей Кормильцев гладил ей волосы, стараясь не смотреть на заплывшее синяками лицо. Габриэла стояла рядом. Это она раздела Анжелу и уложила в постель, после того, как Кормильцев забрал Блонскую из ее бывшей квартиры. Натан Блонский ушел оттуда чуть раньше. Ушел, оставив сестру лежать на полу с разбитым лицом и сломанными ребрами. Она до сих пор пыталась что-то сказать ему. Хрипела, силясь набрать в легкие воздух. Ее распухшие губы вздрагивали, рождая проклятия.

Габриэла.Тени рвали плоть ее действ. Тени, кружившие возле ее историй, которые приходили вместе с Амалией Мовсисян, Дереком Стэплтоном, Полиной Добронравовой, Викторией Озеровой. Даже серая мышка Тамара Милюхина имела свои истории, затрагивавшие Дмитрия Кетова, Веронику Полетаеву, Маргариту Зинченко, Анатолия Крутова. Там, где заканчивалась одна история, начиналась другая. Филипп Бесков, Алан Фазылов, Олег Гамзулин, Антонина Палеева, Максим Олисов, судья Кира Джанибекова, Петр Лесков и его племянник, Нина и Денис Новицкие, Светлана Сотникова – все сплеталось в один клубок, внутри которого кишели тени, преследуя лакомые истории. И так повсюду. Мир полон действ, которые никогда не умирают, а лишь продолжают друг друга в своем невообразимом хороводе жизни. В своей истории.

Виктория Озерова проснулась рано. Субботнее утро было солнечным, обещая хорошую погоду на весь день. Она прошла на кухню и заварила кофе. Его запах прогнал остатки сна. Виктория села за стол так, чтобы не видеть дверь в спальню Вазгена. Виктория думала о режиссере Романе Лаврине. Он всегда вставал слишком рано и будил ее звоном посуды на кухне. Она выходила из спальни, зевая и сонно протирая глаза. Волосы ее были растрепаны, ночная рубашка измята. Она садилась за стол и неуклюже наливала себе кофе… Виктория поняла, что ей необходимо с кем-то поговорить. Она перебирала в памяти подруг, но все они знали либо Лаврина, либо Кирилла Извольского, либо Сергея или Вазгена. Виктория вспомнила Тамару Мелюхину – невзрачную серую мышку, с которой она познакомилась в свою самую безумную ночь. Должен был остаться номер ее телефона…