Анна Прохорчук - Демониада

Года два читала, тщательно изучая книги, они раскрыли мне большие возможности! Понемногу начала пробовать лечить, мне это удавалось неплохо. Так прошло много лет. Дальше, наверное, всё можно предугадать. Теперь вы мои гости.

– Мы долго Вас слушали, но Вы так и не появились перед нами, – укорил Вадим разговорчивое привидение.

– Вадик, я не знаю точно, хочу ли увидеть то, что ты просишь, – робко проговорила Христя.

– Мне кажется, что бояться нечего. Не так ли?

– Ты прав, мальчик. Пока вам нечего бояться, но придет пора, когда вам понадобятся все ваши силы, чтобы выжить, – сказано это было без пафоса, но с достоинством, порождая новые вопросы.

– Вадик, мне это не нравится…

– Я же сказала, что твоё имя – это твоё оружие. И самое главное, причём.

– Вы уже говорили об этом, но как оно может нам помочь?

– Думаю, что ты сама догадаешься…

– Откуда нам ждать неприятности? – не унимался Вадим.

Он чуть-чуть подождал, пока ему ответит голос невидимой старухи, но голос не торопился. Наконец, ведьма выждала время, прежде чем снова заговорить с ними.

– Я слышу… слышу… и не только вас…

– А кого ещё? – не понял Вадим. – Здесь больше никого нет.

– Тех, кто сюда хочет войти, но пока не может.

– Что это за загадки? – не выдержал Вадим.

– Это не загадки. Это – жизнь, которую вам придётся заслужить.

Ребята молчали. Неприятное липкое чувство страха охватило их холодными руками, обнимая, забираясь своей прохладой под одежду, поднимая мурашками волосы на голове. Они не знали, с кем придётся встретиться. Кого вдруг услышало старое привидение. И нужно ли им встречаться? Кто или что это, о чём говорила Романа? Тела молодых людей била мелкая дрожь. Мысли крутились в голове каруселью. Переглядывались, обмениваясь, пока ещё ничего не понимающими, взглядами. Романа растаяла, как и появилась, превратившись в облачко тумана. Дверь сама открылась, в проёме виднелся рассвет. Дальше его не пустила темнота комнаты.

Катя с Саней ждали друзей у клуба. Катя болтала ногами, сидя на парапете, а Саня ходил возле неё кругами и беспрестанно курил. Курил? Друзья впервые видели, как из его рта или носа вырывается клубами сероватый дым. Он ревновал. Ревновал, но ничего не мог поделать. Противное чувство разрезало внутренности. А Катя со странной заинтересованностью посматривала на друга лучшей подруги. Она не понимала себя, то ли начать ли с ним какие-нибудь отношения, то ли нет, но подзадорить его очень хотелось. Ядовитые слова так и вертелись на языке, только произносить их девушка не спешила. Размышляла о многом, косясь на друга. Про Вадима вспоминала с неприличным раздражением и брезгливостью, словно не с ним она проводила любую свободную минуту на протяжении последних трёх лет.

– Их долго не видно, – томным голосом проговорила девушка. – Ты не хочешь пойти поискать? – последние слова Катя промурлыкала.

– Что-то не хорошо на душе от того, что мы их одних оставили там… в доме, – обеспокоенный Саня на минуту остановился, до него только теперь начала доходить интонация Катиной фразы, но решил отмахнуться от неё. – Паршиво всё как-то.

– Не думай о них, – обняла его сзади за плечи Катя, прижавшись горячей щекой к спине юноши, – Подумай о нас. Они не думали о наших чувствах, когда собирались к ведьме.

Саня резко повернулся, схватил её руки у запястья и уже хотел отвести, но глаза подруги не отпускали его взгляда, звали, дразнили, манили за собой, обещая наслаждение. Почти райские кущи. Сердце глухо бухнуло, он прикрыл веки, стараясь сохранить душевное равновесие, понимая, что именно сейчас не стоит ввязываться в подобные авантюры.

– Катя, – в горле у парня пересохло, – Катя, ты хоть немного любишь Вадима?

– Думаю, что да, – кокетливо завела глаза к небу девушка, положив руки ему на плечи.

– А мне кажется, что ты его совсем не любишь.

– Ну что ты завёл: любишь – не любишь. Его здесь нет. Здесь только я. И ты, как мне кажется, не рвёшься спасать свою Христю, – она приблизила свои губы к его губам.

– Катя… убери свои руки, – Саня старался говорить спокойно, но голос дрогнул.

– А ты скажи, что тебе неприятно, – улыбалась она, поддразнивая.

– Катя… мы… не… должны…

«Чёрт бы побрал эту навязчивую матрёшку!» – злился Саня и на себя, и на неё.

– Никто ведь не узнает, – девушка ласкалась, как кошка. – Ты ведь не хочешь, чтобы кто-то узнал?

– Я вообще ничего не хочу, – Саня снял нежные руки со своих плеч, не обращая внимания на шантаж, но руки-лианы вернулись на место, будто прилипли. – Ну что ты делаешь со мной?

– То, что давно хочу сделать, – не унималась Катя.

Она слегка дотронулась губами до губ юноши и улыбнулась зовущей улыбкой. Саня не почувствовал ничего, кроме прикосновения. Ни тело, ни душа не откликнулись на призыв. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Мне кажется, нам нужно пойти к Христе и Вадиму.

– Плохой Сашенька, – снова обидчиво ворковала голубкой подруга, но он её уже не слушал, а повернулся по направлению дому ведьмы. Кате пришлось несколько метров догонять его. – Ты сошёл с ума! Эта дурочка не стоит тебя! – кричала ему в след. – Она же пошла с Вадимом к чёртову призраку! А тебя всё равно несёт следом за ней. Почему?

– Мне надо было пойти с ней, когда она просила! – прикрикнул Саня.

– Ты такой же дурак, как и они! Не понимаешь, что совсем ей не нужен! – продолжала кричать девушка.

– Заткнись! Пожалуйста. Не хочешь – не ходи, а я пойду, – повысил на нее голос Саня.

– Не оставляй меня одну! – жалобно всхлипнула в след Катя и побежала за ним.

Быстрым шагом они прошли через всю деревню, оказавшись перед домом ведьмы. Катя и Саня переглянулись, прислушались, казалось, что за дверью никого нет. Саня потянул ручку на себя. Дверь со скрипом отворилась, впуская новых гостей в полной тишине.

Яркое пламя свечи на столешнице едва могло осветить мрачный дом изнутри, оставляя живые тени по углам прятаться. За столом он увидел силуэты парня и девушки. Они оглянулись на скрип, очень удивившись, при виде вошедших. Вадим заметил, что Катя прячет глаза, понял, что между ней и Саней что-то произошло. Сейчас ему было не до них. Собственно, это не важно. Важно лишь то, что происходит в данный момент. Они обдумывали историю Романы.

Христя откровенно жалела женщину, которой исковеркали жизнь, и ей пришлось научиться существовать рядом с детьми палачей, оставивших её полной сиротой. Изо всех сил стараться не выдать себя в годы войны, чтобы не попасть в лагеря, разбросанные по стране. Забыть само своё происхождение, чтобы сохранить жизнь. Как заставляли ходить на парады и демонстрации… Она праздновала не годовщину Октябрьской революции, а день гибели своего настоящего отца. И ни единый душевный стон, разрывающий внутренности, не был услышан, за беззаботной улыбкой…