Макс Роуз - В объятиях Водолея

– Аня! Стой! не оставляй меня!

Я сделал последний решающий рывок, защита поддалась, и меня резко бросило вперед. Я понял, что вишу в воздухе, в нескольких сантиметрах от земли.

– Прости, Натан… – сказала Аня.

Она уже почти исчезла, когда я рванулся вперед и попытался схватить ее тусклый силуэт. В этот момент что-то сильно оттолкнуло меня, и я снова упал на землю. Тогда она окончательно исчезла. Вслед за ее уходом начал исчезать весь мир. Небо потеряло краски и стало серым, цвет теряла вся окружающая среда. Потом начали искажаться контуры и очертания, и тогда какая-то сила закрутила меня и начала уносить в неведомую пустоту. Тогда я, испытав тот дикий страх, который переживает человек, падая с огромной высоты, проснулся.

***

Первый раз посетил адвокатскую контору «Паркер-энд-Макнамара», когда твердо решился на развод. После Кризиса почти все юристы остались не у дел: теперь люди, твердо уверовавшие в безграничные перспективы, которые открывала новая эра, предпочли решать свои дела самостоятельно, не обращаясь к помощи третьих лиц. Адвокаты были теми людьми, для которых новое время было в тягость, ибо они не захотели менять свои убеждения, как впрочем, и я. Марта, погруженная в новую жизненную философию, конечно, предложила решить все самим, но я был против и настоял на том, чтобы обратиться в Магистрат.

Возможно, поэтому мы с Бенджамином Паркером так быстро нашли общий язык, и, можно сказать, стали лучшими друзьями прямо в день знакомства.

– Мне необходим хороший адвокат, – прямо сказал я, – действительно хороший, а не тот, которого мне предоставляет Магистрат. Насколько я знаю, в вашей конторе работают лучшие юристы.

Паркер мягко улыбнулся и пододвинул стул ближе ко мне.

– Вы абсолютно правы. Скажу больше – еще ни один из наших клиентов не остался недоволен. Но прежде чем мы продолжим, ответьте мне – зачем вам нужен адвокат? Неужели вы не можете решить все сами?

– Если бы хотел все решить сам, то не пришел бы к вам. Это дело будет достаточно сложным, так как развестись хочу только я, а моя жена не хочет.

– Значит вот оно что, – заключил после недолгого молчания Паркер, – и самостоятельного решения, как я понял, хочет она?

Я кивнул.

– А вы, значит, не желаете мириться с последствиями Кризиса?

– Вижу, и вы тоже?

Паркер хитро усмехнулся.

– Верно. Мы – юристы – люди рационального склада мышления, да и жизни. А какова ваша профессия, Натан?

– Я доктор философии, преподаю этику в Академии.

– Я всегда считал, что философам интересен факт смены мировоззрений. Чем вас не устраивает современное?

– Не приемлю неосмысленную жизнь, окрашенную слоем гедонизма, – резко ответил я, – и презираю людей, готовых отказаться от прежней жизни в пользу глупой неизвестности.

Паркер исподлобья посмотрел на меня и нахмурился, потом откинулся на спинку своего огромного кресла и широко улыбнулся. Я почувствовал себя в высшей степени неуютно, ибо решил, что у него в моем отношении есть какие-то тайные далекоидущие планы, однако старался вести себя спокойно и расслабленно. Паркер медленно поднялся и подошел к книжному шкафу. Только сейчас я оценил его истинный рост – невысокий, даже маленький, сгорбленный и на первый взгляд комичный, но за этим глупым внешним видом явно скрывалось что-то большее.

– Вы любите читать, Натан? – спросил он, погладив корешок одной из книг.

– Да, очень.

– Как видите, у меня достаточно обширная библиотека.

– Впечатляет, – равнодушно ответил я, – однако тут нет интересующей меня литературы.

Паркер повернулся и внимательно посмотрел на меня.

– Вы так быстро смогли оценить мои книги?

Я усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

– Я вообще быстро оцениваю обстановку. Ваша библиотека – сплошной неоренессанс, попытка совмещения старого и нового взгляда на вещи. Неоригинальная философия, честно говоря. Единственная книга, которая производит впечатление, так это «Государь» Макиавелли.

Паркер нахмурился, вздохнул и облокотился на стеллаж.

– Конец восемнадцатого века. Знаете, мне ее подарил мэр. Еще лет пятьдесят назад она бы стоила целое состояние, но теперь расценивается лишь как очень красивый подарок. Настало странное время. Я думаю, что будь я в Париже, то без проблем скупил бы половину Лувра!

– Сейчас всем наплевать на искусство.

– Именно. И это чрезвычайно грустно. Спасибо вам за прямолинейность, Натан, и за вашу наблюдательность. Немногим это свойственно. У меня другой вопрос – как вы, в таком случае, относитесь к выпивке?

– Равнодушно.

– Ну вы же не откажетесь от стаканчика, так?

Я пожал плечами.

– Не откажусь.

Паркер повернулся к стеллажу, взял том Макиавелли и потянул за корешок. Книжный шкаф затрещал, пришел в движение и начал медленно отодвигаться в сторону. Через несколько секунд книги исчезли за стеной, а на их месте появился огромный бар с десятками разноцветных бутылок разной формы. Паркер снова повернулся ко мне, потом выпрямился и, явно гордый своим баром, улыбнулся.

– Что желаете?

Я не слишком хорошо разбирался в алкоголе, поэтому растерялся и оставил выбор за ним.

– Очень хорошо, – радостно произнес он, взял вытянутую бутылку с переливающейся розовой жидкостью внутри и два бокала.

– Что это? – удивленно спросил я.

– Это, друг мой, напиток богов, – сказал Паркер, наливая искрящуюся розовую жидкость в бокал, – у нас его называют амброзией.

Он протянул мне бокал, однако я только отшатнулся.

– Легальный наркотик?

– Бросьте, Натан, – спокойно сказал он, протягивая бокал, – вы же знаете, что все, о чем говорят в новостях – ложь. Амброзия просто помогает видеть мир… ну, немного по-другому, чем нам его преподносят, поэтому об этом напитке столько разговоров. Пейте! смелее!

Я неуверенно взял бокал и сделал глоток. Напиток будто затрещал и зашипел у меня во рту, однако через мгновение я ощутил приятную сладость, сравнимую со вкусом клубники. Самое удивительное было то, что я не ощутил в нем ни грамма алкоголя.

– Ну как? – весело спросил Паркер.

– Не дурно, – ответил я, – на наркотик нисколько не похоже.

– А я вам что говорил! В таком случае тост – за дальнейшее сотрудничество и возможную дружбу, на которую я искренне надеюсь.

Раздался звон бокалов, мы выпили до дна.

С того дня я начал увязать в компании все глубже и глубже. Мы ежедневно связывались друг с другом, и Паркер уверял меня, что работает над моим делом, однако процесс шел медленно. За все время он общался с Мартой всего один раз, однако заверил меня, что этого вполне достаточно для того, чтобы выиграть дело. Она же встретилась с ним неохотно, однако при встрече, как он сказал, сияла и неподдельно радовалась жизни.