Татьяна Вильданова - Парадокс параллельных прямых. Книга третья

Из-под берета холодновато блеснули огромные голубые глаза.

«Так!» – Жан так резко наклонился вперед, что чуть не уткнулся носом в экран.

Изображение повернулось в профиль, потом спиной и опять в профиль.

«Ну, ни фига себе!»… – со смешанным чувством изумления и облегчения откинулся на спинку кресла Доре, все в том же изумлении наблюдая, как замелькавшие по нижней границе изображения цифры выстроились в две колонки: 003.02.05.1488 Р.Х. – слева и XXХ. 1750012. VIIXXIVV. IXXIVI/ 001970 – справа.

«По крайней мере, ты, похоже, цела…»

Всё ещё не совсем понимая, что происходит, он машинально потер левой рукой висок.

Изображение мигнуло и исчезло.

В первую минуту он так растерялся, что, рванувшись, уперся ладонью в дисплей.

«Дурак!» – ощутив холодную, гладкую и твердую как стекло поверхность, он испуганно отдернул руку и вытер о себя пальцы.

Следующие несколько секунд он ждал.

Ждал неизвестно сего.

То ли того, что от его соприкосновения с дисплеем вдребезги разлетится стекло, то ли начнет неметь рука, то ли девушка выйдет из экрана и встанет рядом с ним. Сейчас он бы и этому не удивился.

Она не вышла.

Рука тоже не разломилась и не осыпалась на пол.

Бог знает почему, но Жану так четко представилось, как его пальцы твердеют и покрываются трещинами, что он почти удивился, глядя, как они, как ни в чем не бывало, продолжают цепляться за край его куртки.

С дисплеем тоже, вроде бы, видимых изменений не произошло.

«Пронесло… – чуть ли не силой заставляя себя успокоиться, но, всё ещё продолжая волноваться, импульсивно подумал Доре, – наверное, это стекло и ломом не пробьешь. Капитально сделали, ничего не скажешь!»

Изображение на экране… Оно было таким реальным. Казалось, продержись оно ещё мгновение, и женщина заговорит, засмеется. Хотя нет! С таким блеском в глазах не смеются.

«Возможно, это старая фотография… – в первую минуту предположил Доре, – но почему она появилась? Я положил руку на подлокотник, то есть подключился к центру, – мысленно повторил свой жест мужчина, – да. И больше ничего. Я не задавал никаких вопросов. Я просто не успел их задать, – он вопрошающе обвел глазами ряды кнопок, – сигнал… центр сказал, что сигнал принят… Какой сигнал? Разве только…»

Он вытянул из кармана часы, взвесил их на руке и решительно отложил на кушетку. После чего опять опустил левую руку на подлокотник.

Ничего.

Тогда забрал с кушетки часы и зажал в правой ладони.

«Сигнал принят.»

«Ясно, – изучая появившуюся картину, мысленно поздравил себя Доре, – хотя бы это ты понял! Цифры, по-видимому, относятся к месту перехода во время. Вот только последнему или.

«Последнему», – тут же сообщил голос.

«Отлично, спасибо. Итак, подлечившись, ты махнула в… – он внимательно вчитался в дату перехода, – третье февраля тысяча четыреста. Нет, не сходится! – споткнувшись на лишних цифрах, он озадаченно потер переносицу, – возможно, не в третье февраля, а во второе мая. Да, возможно! Если допустить, что первые три числа обозначают… ну, не знаю, что, но остальное складывается во второе мая тысяча четыреста восемьдесят восьмого года…Хотел бы я знать, какого черта тебя туда занесло?»

«Информация отсутствует», – бесстрастно доложил голос.

– Чтоб тебя! – нервно отдернул руку Доре, – сам знаю, что отсутствует.

Теперь, действительно, появился выбор.

Хотя, незачем обманывать себя, – глядя в глаза своему, наложенному на её лицо, отражению, натянуто усмехнулся Доре, – никакого выбора у меня нет.

Город навалился шумом, грохотом и вонью. Зажатые в узких улочках Ситэ, человеческие голоса визгливо метались между облупленными стенами, смешивались с грохотом телег, конским ржанием, скрипом барж, криками чаек, хрустом, визгом и лязгом. А многослойная палитра городской вони, состоящая из запахов сточных канав, прогорклой пищи, речной гнили, дубленой кожи, краски и других не менее специфичных ароматов с непривычки припечатывала к земле не хуже полновесной пощечины.

Пытаясь привыкнуть к обстановке, Этьена прижалась спиной к стене сарая.

Прямо перед ней разгружали баржу с камнями, грохот которых на время перекрыл всё.

Дальше высились горы желтоватого песка, по которым мерно взбирались согнутые, как тощие вопросительные знаки, фигурки. Наверху фигурки разгибались, вытряхивали из плетеных заплечных корзин песок и спускались вниз.

Ещё дальше из огромной пузатой баржи на телеги вилами перекидывали желтовато-оливковые охапки свежескошенного сена, крепкий запах которого даже на расстоянии пьяно ударял в голову.

Немного освоившись, девушка рискнула выбраться из своего укрытия и направилась в сторону моста.

– Поберегись! – прямо перед её лицом прогрохотала груженная бочками телега.

– Прочь с дороги!

Сжавшая её со всех сторон толпа привычно шарахнулась от пронесшегося галопом всадника.

Шум… крик… толкотня…

– Куда смотришь?! – чуть не сбив её с ног мешком, рявкнул на неё тащивший этот мешок мужчина.

– Эй, красавец! – уцепилась за полу её жилета женщина с кучей бренчащих монет на шее, – давай погадаю!..

«Кошмар»! – сцепив зубы, молча вырвалась из её рук Этьена.

Лавируя между людьми, лошадьми и телегами, она добралась до моста.

Точнее до тесного пространства между двумя рядами выстроенных на мосту домов, на входе в которое высились два толстых известняковых столба, между которыми ночью натягивали цепь.

Сейчас между столбами застрял воз сена, хозяин которого отчаянно ругался со сборщиком платы за проезд. Воспользовавшись заминкой, Этьена примостилась за тумбой и попыталась перевести дух.

– Но! Наддай! – чуть не сбив её воплем в воду, внезапно заорал на свою кобылу мужчина, – пошла!.. Пошла, чтоб тебя!..

Несколько шагов он тянул лошадь за собой, потом забрался обратно на воз и залихвацки щелкнул кнутом.

«Ну, всё, – идя за тумбой на парапете, постепенно успокоилась Этьена, – всё».

Она проводила взглядом телегу, после чего спрыгнула на камни и решительно направилась следом.

– Эй!

Не глядя, она бросила на голос монету и заторопилась дальше, на ходу обшаривая взглядом вывески.

Ювелиры… ювелиры… парфюмеры… опять ювелир… Вот!

Толкнув низкую, обитую железом дверь, она очутилась в оружейной лавке, перегороженной длинным откидным прилавком.

– Что угодно? – вежливо улыбнувшись, выжидательно посмотрел на неё стоящий по ту сторону прилавка мужчина.

– Всё, – немного растерявшись от темноты лавки, махнула рукой Этьена.

– Извольте, месье, – тут же заулыбался хозяин.

«Так, – глядя, как он незаметно убрал с прилавка оружие с богато инкрустированными гардами и также незаметно выложил несколько простых клинков, мысленно усмехнулась она, – богатым покупателем он меня явно не считает. Пожалуй, так даже лучше», – разглядывая выложенный перед ней товар, решила она.