Владимир Вейс - Пьяный ангел (сборник)

Он повернулся к хозяйке дома:

– Но это же немыслимая фантастика, неужели в Советском Союзе идут такие испытания? И ты хочешь сказать, что управляешь этим проектом? Сколько тебе лет?

Звия с готовностью любящей няни улыбнулась:

– Начну с последнего, с вопроса о возрасте. Мне 1237 лет.

Сергей небрежно от неосмысленности факта, не соответствующего реалиям, кивнул головой, мол, нормальный библейский возраст.

– Тигион – это мой мир. За ним планета, покрытая Саркофагом…

– Кладбищем живых людей? – уточнил Сергей.

– Не совсем так. Мы спим там. А здесь бодрствуем и занимаемся тем, чем хотим. Я археолог культуры. И сейчас ты в мире, очень далёком по времени от твоего.

– Насколько далёком? Говори быстрее: в сто, двести, а может и в тысячу лет? Если больше, то я свихнусь.

Звия внимательно взглянула в окно, словно хотела сама узнать, как далеко она от времени гостя.

– Твоей голове не грозит такая перспектива, как свихнуться. Мы научились держать сознание в узде.

Она взяла Сергея за руку и повела к креслам.

– Садись. Я немного знаю об обычаях в твоём мире. Да и мы, нередко после пробуждения, если собираемся вместе на конференцию, понимаем, что надо включить инстинкты пищеварения, которые отвлекают от проблем и позволяют увидеть их глубину. Чтобы успокоиться, человеку необходимо сесть и выпить… Неважно чего. Это всё рефлекторные вещи.

Сергей сел и тотчас же на сегменте его края стола появились стаканы с тёмной жидкостью. Но гость всё-таки успел удивиться тому, как эти бытовые вещи просто произошли от поверхности стола?

Он взял стакан в руки, рассматривая его содержимое. Звия молчала. Лемешев отпил немного жидкости, оказавшейся приятной на вкус, словно смесь холодного чая и лёгкого кофе. И тут же отметил, что все вопросы, волнующие его, как бы отступили на задний план. Он уже умиротворённо смотрел на свою собеседницу и подумал, что, вернувшись домой, продолжит эту традицию – жить обнажённым, обязательно рядом с прекрасной женщиной. Хотя, что придумывать? На Западе пытаются создавать сообщества нудистов, словно копируя некоторые племена в Африке и Австралии, которые не заботятся о нравах в одежде.

Глубокое кресло и вся обстановка в доме расслабляли, уводили мысли о несущественном. Это было именно то приятное созерцание жизни с прекрасной женщиной и эрудированным человеком, которое существует во снах. Здесь не надо изворачиваться в оправдании мелких взглядов и поступков. В этом мире болото предрассудков не засасывает вечно сомневающегося интеллигента!

«Всё-таки в этом чае что-то есть от алкоголя», – подумал Лемешев, но тотчас же переключился на рассказ Звии.

– Ты находишься на Земле, – какой раз терпеливо объясняла она. – Модуль, который ты нашёл, перенёс тебя на миллион лет вперёд, – сообщала Звия. – Ты погиб от обвала грунта в колодце и, если бы не наш аппарат, который ты обхватил, тело твоё нашли бы твои современники.

Она сделала паузу, чтобы Лемешев осознал факт своей гибели и воскрешения в далёком будущем.

– Великий Графист разбудил меня, потому что дал о себе знать модуль, который я, спасаясь от динозавра, оставила. Это было при посещении Земли два миллиона лет назад, – продолжила Звия. – Тот аппарат был самой первой серии, без маяка. И если бы не второй модуль, который принадлежал моему другу по экспедиции, то вряд ли я тоже была бы здесь. Хотя, возможно, моё тело клонировали по любой клетке и тогда бы я была своей копией. А клон есть клон…

– Подожди, – неожиданно встрепенулся Лемешев, – ты хочешь сказать, что если меня восстановили, то я тоже, как ты говоришь, клон?

– Не совсем так, – Звия дотянулась до руки гостя. – Мой домашний «доктор», назовём его для понимания тобой так, восстановил твоё тело по большинству имеющихся клеток, но более ранней регенерации. Основа нынешнего твоего мозга принадлежит тебе. Это значит, что почти полностью сохранена твоя индивидуальность.

– Слава богу, – вздохнул Лемешев, – хоть основу сохранила. А есть чужое?

– Да, ты обладаешь мыслительными и иными способностями моих современников. Поймёшь это сам.

Сергей всё-таки не смог усидеть от подобной информации. Он вскочил, несколько раз прошёлся по комнате, затем вернулся в кресло и уже более осмысленно отпил из стакана.

Он был готов снова слушать Звию. Однако сам же от понятия «слушать» оторопел – он же не слышит ни своего, ни её голоса. И в панике крикнул, избавившись от «гипноза»:

– Мы, оказываемся, разговариваем не открывая рта? Вот как ты изменила мои мозги! Что называется «слегка измен и ла»…

Звия засмеялась, что давно не делала, если не считать в долгих снах в Саркофаге.

– Да, слегка. И нечему удивляться: твой мозг восстановил давно утраченное свойство.

– А что это за напиток?

– Сложный коктейль, созданный на молекулярном уровне. Рекомендуют его пить сразу же по пробуждению и выходу из Саркофага. Я подумала, что и тебе необходимо привести свои мысли в порядок. Ты же, в своём роде, тоже попал в Саркофаг, именуемый смертью.

– По-моему, этот уже надоевший мне Саркофаг подавляет и желания. Мы оба сидим здесь обнажённые, и ничего между нами не происходит. Расскажи я об этом кому-нибудь в редакции, смех стоял бы, как от анекдотов Аркадия Райкина.

Звия не сразу поняла его:

– Разве между мужчиной и женщиной обязательно должны быть половые контакты или иные телесные соприкосновения при каждой встрече? Мы давно прошли путь к размножению людей, отвлекающий бессмысленными эмоциями и безнравственными поступками!

– Ну, вы и дожили, – съехидничал Сергей, – А как же любовь? Ведь именно она становится причиной того, что появляются дети!

Он уже не обращал внимания на то, что не открывает рта. И это показалось спасительным, когда тема разговора перешла в плоскость щекотливых поисков смысла жизни.

Но он тут же ощутил на себе пытливый взгляд Звии, прекрасного существа на вид подростка, но которому уже исполнилось 1237 лет! И вместе со знанием, которое он получал здесь каждое мгновение, пробилась жалеющая это поколение человечества, которое спит в Саркофаге, и лишь немногие миллионы, а может и тысячи людей по велению Великого Графиста (вероятно, машины), бодрствуют, находясь в своих тигионах, выполняя необходимую для человечества работу, которая, по сути дела, никому не нужна!

Он с ужасом осмыслил положение землян, на планете в кризис избыточной массы человечества, лишённого простых радостей жизни! И за свои 1237 лет Звия не знает ни мук, ни ликования от деторождения, аккуратно посещая специальные донорские центры, где скрещивали мужские и женские клетки в дозированном количестве и тщательно проверенном качестве.

О родителях подросткам не говорят, когда им исполняется Первое совершеннолетие, и, как правило, дети ничего не знают о своём рождении.