Геннадий Прашкевич - Божественная комедия (сборник)

– Почему? – удивился Досет.

Лейтенант Чолло смущенно опустил глаза:

– Необыкновенная женщина, майор. Бездна обаяния!

Досет покачал головой:

– Что говорят о самолете эксперты?

– Мощная спортивная модель, способная поднять пилота, пассажира и около двух тонн груза. Была засечена нашими зенитчиками. Во время вынужденной посадки на одной из опушек западного Абу пилот и единственный пассажир самолета погибли. Груз, перечисленный в списке, уничтожен или разбросан взрывом. Имя пилота установлено. Это некий Михель Кнайб, гражданин Тании. Лоялен. Член общества самообороны. Пассажир не опознан.

– Браслет принадлежал пассажиру?

– Браслет найден несколько в стороне от тел. Возможно, он был частью перевозимого груза. С этим браслетом вообще много неясностей.

– А именно?

– Он выполнен из сплава, неизвестного нашим экспертам. Сплав прозрачен, как стекло, но тяжел, как золото. В холодильной камере и под резаком автогена материал, из которого выполнен браслет, сохраняет одну и ту же температуру. На браслете не обнаружено ни трещин, ни царапин, никакой, даже самой легкой оплавленности, хотя он побывал в самом центре взрыва. Да вот, можете взглянуть…

Браслет как браслет. Майор Досет внимательно осмотрел витые полоски.

Ну, конечно, тяжел. Ну, конечно, прозрачен. Стоит ли ломать над всем этим голову?

– При каких обстоятельствах арестована Анхела Аус?

– Три дня назад в саду виллы «Урук», принадлежащей А2, морские пехотинцы схватили одного из лидеров либертозо – бывшего гражданина, ныне туземца, Хосефа Кайо. В перестрелке с морскими пехотинцами туземец был ранен, у него плечо было перевязано. Вполне возможно, что этот Кайо участвовал в стычке либертозо с морскими пехотинцами генерала Нуньеса в западном Абу в день гибели неизвестного самолета. У него плечо было не только перевязано, но и профессионально обработано. Помочь туземцу, еще в марте объявленному вне закона, могли только обитатели виллы. Их там двое – А2 и ее личный телохранитель Пито Перес. Пито Перес – наш осведомитель, мы в нем уверены. А вот хозяйка виллы не захотела рассеять сомнения морских пехотинцев. Впрочем, рассеять их было трудно. На подоконнике остались следы засохшей крови, в урне валялся использованный бинт. Кроме того, – лейтенант Чолло сделал многозначительную паузу, – А2 говорила о туземце с уважением. Она говорила о нем так, будто он никогда не лишался гражданских прав!

– Ну и что? – терпеливо возразил майор. – Дочь человека, капитал которого является основой экономики чуть ли не всей страны, может позволить себе нестандартные высказывания. В более мерзопакостную историю, Еугенио, нам с вами просто не попасть.

И взорвался:

– Что за черт, Еугенио? «Говорила о туземце с уважением». Естественно, с уважением! А как иначе? Вы что? Не помните? Несколько лет назад высшее общество только и говорило, что о романе известного журналиста Хосефа Кайо и первой женщины Тании? Разумеется, этот Кайо был в то время гражданином, хотя для А2 он и сейчас не туземец! Она плевала на законы! Ей всего лишь захотелось помочь своему бывшему любовнику. Разве не так? Ну и бог с ней и с ее капризами! Неужели нельзя было прихватить туземца где-нибудь в стороне от указанной виллы?

Лейтенант промолчал.

Досет раздраженно перелистал досье.

Донесения агентов – сумбурные, преступно небрежные. Мутные некачественные фотографии. А это?.. Ну, да, хорошо известный жест – рука, сжатая в кулак, над головой. Круглые очки, большой рост, улыбка. Майор искоса взглянул на лейтенанта и перевернул фотографию. Народный президент! Сколько, черт побери, этот мертвец будет еще попадаться мне на глаза?

Итак, подвел итог Досет. Анхела Аус. Самая обаятельная женщина страны. Законодательница танийских мод. Владелица огромных поместий, как в Ниданго, так и под столицей. Весьма недурной капитал, вложенный в банки отца. Двадцать шесть лет. Ни разу не была замужем. Зарегистрированная профессия – археолог. Впрочем, полевыми работами сама А2 никогда не занималась. Археологические материалы добывал для нее некто Курт Шмайз, доктор археологии, немец по происхождению, таниец по гражданству. Именно он распоряжается крупными суммами, выделяемыми для раскопок.

– Лейтенант, почему в досье нет фотографий А2?

– Мы не нашли ее фотографий.

– А тюремный фотограф?

– Он пытался ее сфотографировать.

– «Пытался»? Что это значит – пытался?

– Он фотографировал ее семь раз, майор! И все семь раз пленки оказались засвеченными! Эксперт Витольд тоже этому не поверил, он побывал в спецкамере сам – с фотоаппаратом и со счетчиком Гейгера. К сожалению, никаких результатов это не дало. Никто ничего не может понять.

– А тюремный художник? Ну, как его? Этуш! Куда испарились его таланты?

– Заключенный Этуш отказался писать А2. Он заявил, что не умеет писать святых. Он заявил, что умеет писать только преступников.

– С каких это пор Внутренняя тюрьма Ниданго превратилась в художественный салон?

– Дуайт и я задали художнику тот же вопрос.

– И что он ответил?

– У тюремного художника сильно расшатано здоровье, майор.

– Я недоволен, – негромко и медленно заметил Досет. – Я очень недоволен, лейтенант. Информация, которую вы мне предоставили, весьма туманна.

И разрешил:

– Можете идти.

Лейтенант откозырял.

Проводив его взглядом, Досет поднял трубку телефона.

– Дуайт! Немедленно смените охрану спецкамеры. Поставьте самых надежных людей! Доставьте арестованной приличный обед, ну, хотя бы из ресторана Гомеса. И запомните – никаких контактов! Не разрешать ей никаких контактов. Вообще никаких! Вы поняли?

Таинственный браслет лежал прямо перед майором.

Досет коснулся пальцем его прохладной поверхности, потом перевернул браслет и внимательно всмотрелся в зеркальное утолщение: массивная стриженая голова, прижатые уши, волевое лицо… Он невольно кивнул своему отражению… Он уже понимал, что дело А2 не окажется простым… Ну что ж… Из всего надо уметь извлекать выгоду.

Майор Досет доверял опытному капитану Орбано, но повторный досмотр виллы «Урук» провел сам.

Сразу за пальмовой рощей начиналась высокая глухая каменная стена.

Майору показали место, где был схвачен туземец Хосеф Кайо. Каменная стена там действительно была выщерблена пулями.

Сад, окружавший виллу, оказался глух, обширен.

Майор с недоумением осмотрелся, слишком разительным выглядел контраст между душными кварталами Ниданго и тенистым пригородом. Высокие пальмы, безлюдье, наконец, странная, сложенная из крупных камней семиэтажная башня, уходящая в небо над садом, – для чего воздвигли столь странное сооружение?