Виктор Пикар - Счастье – это когда не надо думать!

– Вы ведь хороший человек?

«Похоже, все меняется!»

Черно-белый фильм моей жизни на глазах становится цветным.

– Вы разве сами не видите?

Она улыбается.

– Но только мама ждет меня домой в десять вечера.

Она разворачивается и идет за бумагами. Ее фигурка – просто прелесть! Я слежу за ней, пока она не скрывается в дверях какого-то кабинета.

«Черт!»

Я снимаю с пальца кольцо и прячу в карман пиджака.

Динь-динь. Динь-динь. Динь-динь.

Ко мне приходят сообщения. Я читаю: «Сегодня утром пассажиры и пилоты самолетов, пролетавших над материковой частью Австралии, в районе Мельбурна, имели возможность наблюдать необычное явление. Облака, над самой землей, выстроились таким образом, что с высоты тысячи метров можно было легко прочитать одно слово. И это слово было: «Ненависть».

«Что это?»

Я оглядываюсь по сторонам.

Читаю дальше: «Ненависть! Как я люблю это слово! Я – Альберт Яковлевич, ваш зубной врач. Если бы вы знали. Как я вас ненавижу! Всей душой. Всем сердцем. Всем своим существом. Потому сообщаю: Геннадий, вы умрете медленной и мучительной смертью. Потому что, когда я лечил вам верхний зуб справа, не помню в точности какой, я заложил под пломбу яд Батрахотоксин, из кожи лягушек-древолазов, один мкг на один кг, почти смертельная доза. В тот же день, на всякий случай, под ту же пломбу я добавил полтора мкг на один кг рицина, плода клещевины, и восемь мкг на один кг титьютоксина, вырабатываемого скорпионом. Если вы еще живы, я открою вам секрет. Пломба будет медленно разрушаться, а вы – мучительно умирать!»

Я вздрагиваю.

«Геннадий – это я, что ли?»

Мурашки бегут по коже.

«Альберт Яковлевич! Милейший, вежливейший! Он лечил еще моего отца! Что происходит? Да этого просто не может быть! Это какая-то нелепая шутка!»

Я осторожно трогаю языком верхний зуб справа.

«Вашу мать!»

Я прихожу в себя только при виде вздымающихся грудей, стянутых белым платьем.

– Вот, заполните, пожалуйста.

Она улыбается мне! Она говорит так ласково…

– Конечно.

Я пытаюсь улыбнуться в ответ.

– Что с вами?

– Зубы. Где здесь рядом зубной?

Ее прекрасный лобик немного хмурится.

Можно подумать, что ее волнуют мои проблемы.

– В доме напротив.

Динь-динь. Динь-динь. Динь-динь.

Ко мне приходят следующие сообщения.

«Когда я лечил вам нижний зуб справа, не помню точно какой, я заложил вам под пломбу пятнадцать мкг на один кг яда корнеротой медузы и столько же – конотоксина конуса моллюски, что посильнее. Для верности я добавил вам пятнадцать сотых мкг на один кг яда коралловых рифов, палитоксина, что, в общем-то, является смертельной дозой. Будьте осторожней с этой пломбой! Я уверен, что вы немедленно побежите демонтировать ее к первому же стоматологу. Так вот, во время демонтажа вы и умрете. Сходите сначала к нотариусу, дорогуша!»

Я набираю номер стоматолога.

Занято.

– Вам совсем плохо?

Она – само сострадание.

– Это по работе.

Она тихо и нежно напоминает:

– Я принесла вам бумаги.

У нее звонит телефон, она прикрывает его ладошкой и отходит в сторону, что-то шепча в трубку.

«Ее парень?»

Я механически заполняю листы договора купли-продажи квартиры.

Динь-динь. Динь-динь. Динь-динь.

Новые сообщения.

«В левый верхний зуб, в который мы вставляли штифт месяц назад, я вложил ртуть. Токсичность паров ртути очень высока. Отравление может наступить при концентрации всего нескольких долей миллиграмма в кубометре воздуха. При хроническом отравлении наблюдается повышенная утомляемость, слабость, сонливость, безразличие к окружающему, головные боли, головокружение, эмоциональная возбудимость. Все это сопровождается дрожанием, охватывающим руки, веки и язык, в тяжелых случаях – ноги. Отравленный человек становится робким, пугливым, застенчивым, плаксивым, у него ослабевает память. Чувствуешь эти признаки?»

Это то, что я чувствую все последние три года.

Я снова набираю номер стоматолога.

Занято.

– Вы уже заполнили?

– Да.

– Я проставлю печати и верну вам ваш экземпляр. Кстати, если вы найдете время, чтобы уже завтра заложить в банк деньги, продавец готов отдать вам ключи от апартаментов.

– Да, конечно, очень хорошо.

Она уходит ставить печати.

Динь-динь. Динь-динь.

«Тварюга! Если я тебя встречу, а ты – еще жив, то я скручу тебя, свяжу руки и ноги, посажу в стоматологическое кресло. Без заморозки я вырву тебе все зубы, один за другим. Потом я удалю из твоего вонючего рта твой поганый язык. Если ты будешь в сознании, я высверлю тебе все ногти стоматологическими бурами, так что они отвалятся. На руках и на ногах. Потом просверлю ушные раковины. Ты видел когда-нибудь, как наматывается на высокочастотное игольчатое сверло живой глаз? Ты не увидишь это, но почувствуешь, потому что это будет твой глаз. Правый, потом левый. Бедняжка…»

Я перезваниваю.

Телефон стоматолога выключен.

Это уже слишком! Этого не может быть! Черт знает что!

Я подвигаю ноутбук ближе и набираю в поисковике слово «яды».

– Ваш договор подписан.

Я вздрагиваю.

«Какой у нее приятный, бархатный голос!»

– Спасибо. Скажите, вас часто разыгрывают друзья? Всякие глупые сообщения и тому подобное…

– Конечно! Чуть ли не каждый день.

Она улыбается.

Какие у нее хорошие, ровные, белоснежные зубы!

Я успокаиваюсь.

Точно! Это розыгрыш. Иначе и быть не может!

– Когда вы можете уйти с работы?

– Я договорилась прямо сейчас, меня подменит подруга.

Я думаю: «Может, ужин с VIP-клиентом входит в их рабочую инструкцию как фактор закрепления сделки?»

Я замечаю в ее руках сумочку и куртку.

У девушки выражение лица человека, принявшего решение прокатиться на американских горках.

Тревога постепенно уходит. Мое сердце тает.

Мы сидим в мексиканском ресторане и пьем текилу, зализывая ее солью и закусывая лимоном, – в ожидании еды. В моей груди разливается бодрящее тепло, мне хочется петь и веселиться. Мы заказали множество особенных блюд, и глаза моей прекрасной спутницы блестят. Я хочу, чтобы этот день продолжался бесконечно.

– Кстати, меня зовут Марта, – говорит она.

– Надо же! А меня – Марк!

Она демонстративно морщит лоб и нос.

– Ты – Сергей Сергеев. Холост. Тридцать лет. Прописан в Питере. Я сверяла твой паспорт с текстом договора.

«Может, плюнуть на все – и начать новую жизнь?»

На самом деле мне недавно исполнилось тридцать пять.

– Если ты Марта, то я – Марк!

Я вспоминаю жену. По сердцу пробегает, как ветерок по пушистым головкам одуванчиков, легкий трепет.

– Ну хорошо. Чем ты занимаешься в жизни?

– Работаю на отечество. Информация, разведка.