Александр Жорницкий - Бомба для ведущего (Антиоружие)

– Твой интерес увеличиваю на двадцать процентов.

– Дело пока не в сумме.

– Что делать?

– Может, с тобой познакомить?

– Ты же знаешь, мне больше нравятся девочки, но ради дела могу пойти на жертву, при этом ты лично теряешь двадцать процентов.

Ира многозначительно улыбнулась:

– Он мне еще в молодости симпатизировал.

– Тебе и карты в руки!

– Нет, дорогая, хочу за него замуж, а он еще не созрел…

– У меня очень престижный заказ и мы должны его выполнить, если не он, пусть будет другой, однако с затребованными показателями, время не терпит.

– Надо потерпеть.

– В таком случае придется искать другой банк. Ира смутилась, прекрасно понимая важность заказа и особенно его стоимость. Однако и требования к донору тоже особые: первоначальное участие в донорстве, талант ученого, рост не менее ста восьмидесяти сантиметров, отсутствие вредных привычек, привлекательная внешность, без отклонений от норм здоровья по международным стандартам и т. д. и т. п. еще десять требований.

Она прекрасно помнила все условия договора и сумасшедшие штрафы в случае их нарушений, а главное, разрыв договора с выплатой компенсаций за материальный и моральный ущерб. Эти непривычные условия вызвали сомнения еще в самом начале, о чем доложила шефу своевременно, а теперь снова почувствовала такую необходимость. Предупредив, побежала к нему. Сорокапятилетний модник Евгений Аугустович, одетый в безупречный и дорогой итальянский костюм с модным галстуком, какие носят последнее время депутаты Верховной рады Украины, большой любитель и поклонник женщин, поднялся навстречу Ире. Он поцеловал и немного задержал ее нежную ручку в своей, усадил в кресло и вопросительно глянул в глаза. Она вспомнила неизвестно откуда взятое им изречение: «Нет непобедимых женщин, есть мужчины, не умеющие побеждать».

– Ирочка, – он никогда сотрудниц не называл по имени и отчеству, а только ласкательно, что нравилось большинству, – слушаю тебя, серденько. – Это украинское слово он считал наиболее удачным обращением к женщине, заслуживающей внимания. Он любил поэзию и нередко цитировал Сосюру:

«У дружины моей очи карие,

А у тебе були голуби».

Ира изложила ему свои опасения относительно эксклюзивного заказа.

– Ирешенька, нет необходимости беспокоиться, наша задача – найти требуемого донора, последующие их исследования, независимо от результатов, нам на руку: найдут нужные показатели, повторят заказ, не найдут, закажут нам подобного. Поверьте мне, такого щедрого заказа мы еще не имели.

Он встал, подошел к ней, поцеловал ручку и пожелал успехов. Ира вернулась в свой кабинет и заговорила официальным тоном:

– Уважаемая Жана! Как я уже сказала, объект найден, с ним ведутся переговоры. Позвоните послезавтра.

Прощаясь с Сашей, она не совсем верила в его согласие, ей казалось, правдивый рассказ о донорах поколебал его упрямство и удвоил надежду. Возвращаясь в общежитие, Саша услыхал настойчивый звонок мобильного, приложил его к уху и узнал голос старшей сестры из Германии.

– Как дела, здоровье, диссертация? – она говорила, будто пела детскую скороговорку: на одном крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, кто ты такой. И, как всегда, сказала главное в конце:

– Случилось так, что муж пощадил нетрезвого пешехода и резко взял влево, прямо в железобетонный столб, остался целехоньким, а машина пострадала. Страховая тянет резину, нечем на работу добираться, решили взять новую, не хватает три тысячи евро, пожалуйста, помоги, у нас уйма непогашенных кредитов. Все понял?

Саша был рад благополучному окончанию аварии у зятя и без всяких колебаний готов помочь. Правда, сначала необходимо рассчитаться со своими долгами: триста долларов арабу-аспиранту и семьсот гривен Ире. Он обдумал ситуацию и решил взять кредит, позвонил лаборантке для совета, а она сообщила Саше, что шеф хочет его видеть и ждет у себя.

Алексей Иванович был в хорошем настроении, он вернулся с заседания совета института, где решался вопрос обмена докторантами с Израилем, и его предложение послать Сашу получило большинство голосов. Некоторые члены совета, приближенные заместителя директора института, голосовали «против», а потом подходили к Алексею Ивановичу и клялись в большом к нему уважении. Сам их наставник, бывший аспирант дружественной лаборатории, с большими трудностями защитивший кандидатскую, ушел в политику и стал депутатом Верховной рады. По завершении депутатских полномочий вернулся в институт на пост зама. Имея определенные связи в верхах, думали, он сумеет «выбить» там кое-что для института, увеличить финансирование, но ошиблись: кроме интриг, ничего более не смог. Завлабами превратились в снабженцев-просителей, при этом их успех зависел теперь от личных качеств и авторитета среди пациентов. Алексей Иванович в Украине был известен не только как крупный ученый, но и сильнейший практик по акушерству и гинекологии, жены больших начальников стремились попасть к нему на прием, но он никогда не пользовался своими связями: ни при советах, ни сейчас, однако завистники не одну телегу отправили куда надо об использовании их в личных интересах, в частности, строительстве дачи, которым никогда не занимался, купил старую крестьянскую хату и вместе с детьми превратил в предмет зависти. Отмена анонимок не остановила анонимщиков: они стали писать от имени других лиц. Правда во всех случаях торжествовала, но рубцы на сердце от многочисленных проверок оставались. Приходилось порой просто кланяться нужному для общего дела человеку. Как-то сложилась ситуация, когда для завершения важного научного эксперимента понадобилось полграмма дефицитного вещества, о наличии которого в одном из производств военной промышленности случайно узнал. Его пациентка и подруга жены позвонила туда и попросила для института. Когда Алексей Иванович в указанное учреждение явился, начальник производства сочувственно посмотрел на него и сказал:

– Не могу, дорогой профессор, к сожалению… но если препарат необходим лично вам…

– Мне, – нашелся Алексей Иванович.

– Так бы и сказали, – радостно засмеялся начальник и снял трубку телефона. – пусть ко мне зайдет Константин Иванович.

– Костя, – сказал он вошедшему, – их институту надо полграмма СВ, дай один грамм, тот, что остался. Внизу стоит машина УАЗ, не перепутай с «мерсом», отдай шоферу.

Алексей Иванович поднялся:

– Нет, дорогой профессор, так не бывает. – Он достал бутылку коньяка, две рюмочки и яблоко, которое быстро и аккуратно разрезал на дольки, наполнил рюмки коньяком и, подняв свою, произнес:

– За то, чтобы вы обращались к нам за помощью, а не мы к вам, докторам. – И засмеялся своей шутке.