Геннадий Ерофеев - Самый большой подонок

И опять в окружающей действительности произошло едва заметное движение, некий трудно уловимый сетчаткой глаза сбой – как если бы в безупречно размеренном фильме Бытия промелькнула плохо выполненная схалтурившими помощникамаи Вседержителя монтажная склейка. На сей раз изменились не только звёзды и небосвод, но и окружающий ландшафт. Или мне это показалось? Во всяком случае, образующая веер неведомая субстанция растеклась по всему небесному шатру и сделалась почти невидимой, прозрачной.

И тут царившую в покинутой людьми Сумеречной Зоне поистине гробовую, кладбищенскую тишину нарушил непонятный звук.

Я перевернулся на живот и затаился, буквально сросшись с землей.

В нескольких десятках метров от меня под едва заметным холмиком невесть откуда взявшейся свежей могилы происходила яростная борьба. Земля там то вспучивалась, то вновь проседала – от подобного зрелища можно было запросто свихнуться.

Мне бы уползти от греха подальше и постараться забыть об этом «феномене», а я в оцепенении врос в землю, боясь пошевелиться. Однако привитый правой руке условный рефлекс сработал безотказно – она услужливо выхватила из подмышечной перевязи тёплый «спиттлер». С горькой усмешкой я мельком пожалел, что он не заряжен серебряными пулями, по преданию, издревле применявшимися против всякой инфернальной нечисти.

Скованный ужасом, я всё-таки попытался представить облик той нелюди, которая с минуты на минуту должна была проклюнуться на свет Божий, но тут противоестественный, патологический порыв едва не сорвал меня с места и не бросил на помощь неизвестному существу. Я с великим трудом удержался от того, чтобы руками и ногами начать разбрасывать не успевший слежаться рыхловатый супесчаный грунт могильного холмика и подсобить иновселенскому ублюдку поскорее выбраться наружу. Увидеть его воочию, дабы сразу откинуть копыта от страха, или помочь откинуть копыта ему самому – и перестать бояться.

Но даже в этом близком к помешательству состоянии от меня не ускользнуло нелепое, невероятное, дурацкое совпадение: каким-то образом воронка «кротовой норы» отверзлась точно на месте этой проклятой могилы! Что-то тут было не так, но пока я не понимал, что.

Земля над могилой дыбилась, вздымалась, ходила ходуном. Напряжение моё достигло апогея – за несколько проведённых на кладбище минут можно было дважды поседеть. Но седина и без того уже пробивалась в моих волосах несмотря на сравнительную молодость. К тому же я дважды совершил переход по космическому ниппелю кругоротов и поэтому знал, что в данную минуту испытывает незнакомец, выдавливаемый в нашу Вселенную чудовищным гравитационным сфинктером, и даже немного посочувствовать диггеру «кротовых нор»…

Земля над могилой вздыбилась так, что мне стало ясно: сейчас нарыв должен лопнуть.

Земляной горб распался – и я увидел тёмный силуэт посланника иного мира. Вздох изумления пополам с разочарованием едва не не вырвался из моей груди: это был человек, гуманоид! Я смел утверждать это, хотя вновь прибывший с того или какого там ещё света незнакомец стоял по пояс в могиле, и нижняя часть его фигуры была мне не видна. Я бы сказал, что пришелец стоял одной ногой в могиле, но в совершенно противоположном расхожему идиоматическому выражению смысле, ибо он собирался не умирать, а, напротив, явно вознамерился восстать из неё.

Незнакомец тяжело дышал, пытаясь очиститься от забившего уши, нос и длинные волосы песка. Приведя себя в относительный порядок, он обратил взор к полночному небу, на котором уже не осталось никаких следов мистического белого веера. Теперь, когда чужак предстал в полный рост, я повторно отметил, что весь его облик и склад, от посадки лохматой головы до задрапированного убогим тряпьём атлетического торса, был совершенно человеческим.

Незнакомец вёл себя слишком уверенно для вновь прибывшего, делающего первые шаги в чужом, полном зла и опасностей, мире. Судя по всему, ночной гость действовал по заранее продуманному плану. Он тщательно забросал землёй с такой неохотой отпустившую его на волю могилу и принялся с помощью ветки заметать следы на рыхлом грунте.

Я наблюдал за ним буквально в полглаза, не меняя неудобного положения, дабы ненароком не обнаружить своё присутствие. Я хорошо видел в темноте и по некоторым признакам догадался, что незваный гость обладает такой же замечательной способностью. Заметая следы, он держал под прицелом глаз всю полусферу возможного нападения, не позволяя мне ни на миллиметр поднять голову, так что я не мог толком разглядеть черты его лица. Считать незнакомца дёртиком не было достаточных оснований, я посмел лишь предположить, что прибывший на «специальном ночном экспрессе» парень имел определённую цель и задание. И он мог быть очень, очень опасным.

В момент, когда незнакомец обратил взор в сторону тренировочного городка, внимательно вслушиваясь в тишину, я решил упредить его действия, применив старый, но эффективный трюк. Но вдруг обратил внимание на то, что тренировочный городок освещён! Как же я не заметил этого раньше? Уму непостижимо! Ведь после ухода Разгребателей в городке не осталось ни одной живой души. Теряясь в догадках, я смутно ощущал, что разительная перемена в облике городка есть часть той неуловимой быстрой перемены в окружающей природе, которая произошла на моих глазах всего несколько минут назад.

Этот свет в городке отвлёк меня. Забыв про нехитрый трюк, я некоторое время наблюдал пришельца в профиль и неожиданно сделал потрясающее открытие. Я знал этого человека, он был хорошо мне знаком, но я никак не мог вспомнить, где именно я его видел раньше.

Пришелец повернулся лицом к лесу, на мгновение показавшись анфас, и сердце моё едва не вырвалось из груди вспугнутой ночной птицей.

Я узнал человека.

Это был я сам.

Глава 4

Пока я осмысливал увиденное, мой ловкий двойник совершенно бесшумно, ну совсем как я, потрусил в сторону леса и вскоре исчез из вида.

Некоторое время я продолжал лежать с открытым от удивления ртом. Затем, убедившись, что кругом тихо, начал осторожно приподнимать голову. Вгляделся в ночную тьму и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.

Не выдержав положенную в таких случаях паузу, поторопился вскочить на ноги и теперь застыл посередине погоста одиноким, видимым каждому стороннему наблюдателю столбом. Это было очень неприятное чувство. Сохраняя жалкое подобие спокойствия, я пытался определить, откуда может исходить опасность, но тут буквально в полутора метрах от меня снова раздался негромкий гнусавый звук.