Владлен Немец - Планета ИФ. Книга 2

– Совершенно с Вами согласен. Необходимо правильно направить ярость масс.

– Вот именно! Ну это уж по моей части. А следственным органам следует добиться показаний, которые высветят истинное лицо этих отщененцев.

– С вашего разрешения организацию следствия и передачу дел чрезвычайным судам я бы взял на себя. Вот только Грибов… Меня смущает его нерешительность.

– На всякий гриб найдется свой грибник. Кстати, ты Вожикова хорошо знаешь?

– Если его правильно сориентировать…

– Вот и побеседуй с ним от моего имени, а потом уж и я подключусь.

– Все ясно. Разрешите приступать?

– Как говорили у нас в семинарии, с богом!

– Друг Джурга, Вишневецкий в приемной. – На обычно бесстрастном лице Скребкова явно читалось неодобрение.

– Вот что, ты свое мнение с физиономии убери! Что он мерзавец, мне и без тебя известно. И как он на Ильина охотился, тоже знаю. Проси!

В кабинет робко, не поднимая глаз, вошел доктор юридических наук, профессор и свежеиспеченный академик Фебруарий Фебруарьевич Вишневецкий. Студенты юридического факультета Столичного университета поразились бы, увидев как сейчас выглядит их вальяжный с барскими манерами декан. Сейчас он был похож на нашкодившего школьника, вызванного «на ковер» к директору. Антипролетарское прошлое Вишневецкого Джургу отнюдь не смущало. Напротив, оно было той самой веревочкой, на которой он Вишневецкого держал.

– Здравствуйте дорогой Фебруарий Фебруарьевич, – Джурга выговаривал каждое слово с удовольствием и широко улыбался. Так, наверное, улыбался бы сытый кот мышке, если, конечно, кот мог бы улыбаться. – Слушаю вас очень внимательно.

– Друг Джурга, в соответствии с вашими основополагающими установками в отношении специфики переживаемого нашей страной периода, а также исходя из выработанного вами гениального положения о классовой сущности юриспруденции, группа ученых – юристов при непосредственном участии вашего покорного слуги ( Ох, кажется зарапортовался!) выработала два юридических принципа, которые, как мы надеемся, помогут нашим судам и следственным органам правильно осуществлять свои функции в отношении врагов нашего родного пролетарского государства. Прежде всего, мы отметаем, как не соответствующую положениям о классовой борьбе, так называемую презумпцию невиновности. На этом основании, а также исходя из вашего указания о том, что классовая борьба будет усиливаться по мере продвижения нашего общества к победе социализма, мы считаем особо важным внедрение в судебно-следственную практику положения о том, что обвиняемый не свободен от доказательства своей невиновности.

– Ну а если по рабоче-крестьянски, то как это все понимать следует?

– Это означает, что следователям на основании имеющейся у них информации достаточно предъявить обвинение, а обвиняемый должен сам доказывать свою невиновность.

– Понятно. Скажите пожалуйста, может ли служить такой информацией заявление отдельного правильно настроенного и политически бдительного гражданина?

– Безусловно, друг Джурга.

– Ну а второй принцип? Минуточку, – Джурга нажал на кнопку звонка. И обратился к появившемуся в дверях Скребкову: «Организуйте нам, пожалуйста, чай. Уж очень интересный разговор получается». Продолжайте, прошу вас Фебруарий Фебруарьевич. Черт, как такое языколомие выговаривать!

– Вы, друг Джурга, неоднократно обращали наше внимание на хитрость и изворотливость агентов международного империализма, и их умение прятать вещественные доказательства. На этом основании нами разработан принцип, который может быть сформулирован как «Признание – царица доказательства». Кроме того, следственные органы получили разъяснение о том, что поскольку наши классовые враги за рубежом не колеблясь применяют пытки по отношению к сознательным борцам за дело пролетариата, то и наши следственные органы могут и даже обязаны в отдельных обоснованных случаях применять дозированное физическое воздействие по отношению к особо упорно запирающимся подследственным.

– Они с Лавром два сапога-пара. Этот тоже сволочь редкостная. Вы проделали большую работу, друг Вишневецкий. Я глубоко убежден, что ваши труды войдут в сокровищницу нашей социалистической пролетарской юриспруденции. Кстати, в ближайшее время пройдут процессы над переродившимися отщепенцами, предавшими Родину и дело социализма. Есть мнение поручить вам ответственнейшее и почетнейшее дело – выступить государственным обвинителем на этих процессах. Как вы отнесетесь к этому предложению?

– Сочту за величайшую честь оказанное партией и лично вами, друг Джурга, доверие и постараюсь его оправдать.

– Ну вот и отлично!

Маршал тяжело вздохнул и отошел от стола, на котором только что закончилась очередная военная игра. В зале повисла тишина. Невольно в душу закрадывалось чувство вины. Конечно, это были всего лишь штабные учения, но от этого было не легче. Военные игры показывали, что в грядущей войне Пролетарскую армию ждут тяжелые поражения.

Страна жила былыми победами. Повсюду звучали бравурные марши. Воротило выступал с речами о непобедимости Пролетарской армии, и, похоже, сам в это верил. Руководители страны жили во многом в прошлом. А в генштабе знали страшную правду – Великославия не готова к современной войне.

Наверху считали, что главными противниками в грядущей войне будут Полония и Страна Голубых Рассветов. Для борьбы с ними у Великославии действительно хватало сил. На Дальнем Востоке границу держала Особая Ударная армия, хорошо обученная и экипированная. Что касается Полонии, то ее руководители зациклились на компании 1920-го года, и основную силу Полонийской Армии по прежнему составляли стрелковые и конные дивизии.

Все началось, когда Прозоров задействовал и частично обновил старую резидентскую сеть, а потом чуть не разорил комиссариат обороны подпиской на множество иностранных газет и журналов. Официально подписка шла через Центральную Государственную библиотеку, но платил комиссариат. Организованный при генштабе аналитический центр с трудом переваривал всю обрушившуюся на него информацию. Выводы этого центра сопоставлялись с данными, полученными группой Городецкого, Федосеева, Дерябина, которая на протяжении шести лет принимала участие чуть ли не во всех военных конфликтах на планете.

Стало ясно, что основным противником Великославии будет Аллемань, которая, в результате поражения во Всемирной войне, лишилась былых источников сырья и дешевой рабочей силы, но сохранила свой громадный промышленный потенциал, и жаждала реванша.