Савелий Аркус - XXI-я пластинка

– Дайте мне полчаса, и я накидаю вам смету.

Макс кивнул, и Владислав Игнатьевич удалился к рабочим.

Довольный своим новым увлекательным занятием, Макс подошёл к машине и достал бутылку воды. На свежем воздухе его потянуло в сон. Он не любил бездельничать, но и кидаться с ломом разбирать дом тоже особо не собирался, хотя иной раз руки чесались. Наконец, обойдя усадьбу раза три, он сел в машину и полулёжа расположился в кресле, закрыв глаза. От грёз его отвлёк стук в стекло.

– Макс, смета готова.

Макс вышел из машины, и бригадир начал зачитывать список материалов и работ, после чего огласил итоговую сумму:

– Все ремонтно-восстановительные работы – пятьсот шестьдесят семь тысяч рублей, это если красить обычной краской, не ставить пластиковых окон… Вы же не будете в этот дом ставить пластиковые окна? – Владислав Игнатьевич поднял на Макса глаза с застывшими в них вопросом и вызовом; немного помолчав, продолжил: – И если делать внутри отделку ДВП и обоями, без мебели. По резьбе цену обговорим отдельно, мне там придётся очень тщательно посмотреть всё, да, на предмет гнили, трещин, сырости.

– Нормально, начинайте, – без колебаний согласился Макс.

– Сегодня-завтра мы ничего созидательного не сделаем, а вот разбирать начнем. А в понедельник уже закупим материалы, привезём. Дорогу бы не развезло… На завтра дожди обещали, а тут лес, «ГАЗель» если не пройдёт, придется машину заказывать.

– Вон, «Поршем» зацепим! – встрял в разговор проходящий рабочий.

– Там автомат, ему нельзя! – послышалось с другой стороны.

– Понакупят… не знай, зачем оно нужно такое! – поддержал третий.

Владислав Игнатьевич обвёл взглядом всех говорунов, занятых кто чем, и кашлянул. Видимо, в бригаде коллектив давно сложился и притёрся, поэтому всем всё сразу стало понятно.

– Да ладно, Игнатич, мы ж так, поразмышлять.

– Не надо философии. Работаем.

И бригада вразвалку, с ощущением собственной силы, направилась к дому. Макс вернулся в свой «Порше», совершенно не приспособленный для перетаскивания «ГАЗелей» по лесным колеям, и включил радио. Время тянулось медленно. Макс набрал номер мамы.

– Привет, сынуль! Как там наследство?

– Всё нормально, мам. Решил дом восстановить…

– Что? Зачем оно тебе надо?

– Думал тебя сюда привезти, ностальгия…

– Нет, я не поеду. Мне и тут хорошо! Тепло, красиво, да и ты там не задерживайся, возвращайся скорее!

– А тебе правда не хочется тут побывать? Это же твоя родина!

– Ах, сын! У меня только грустные воспоминания от этого места. Я буду плакать и расстраиваться. И не потому, что скучаю, а потому, что жизнь там была сложная. Мы не жили вовсе, а выживали… – Макс услышал, как мама всхлипнула, и понял, что тему надо менять.

– Понял! Ладно, продам тут всё и приеду, ждите через месяц! Давай, мам, пока!

По радио ди-джеи что-то весело рассказывали и рекламировали очередной спорттовар от фирмы Макса. Пощелкав станции, он наткнулся на задорную мелодию группы «Машина времени» и, не в силах себя сдержать, стал тихо подпевать Александру Кутикову:

Песня закончилась, и начались новости. Макс достал смартфон. Интернет ловил плохо, а современный телефон без Интернета – вещь, по большому счету, бесполезная, кроме, разве что, фотокамеры. Вот и он решил реализовать эту замечательную возможность своего аппарата и покинул свой «офис» на колёсах, чтобы сделать несколько снимков дома на память, из серии «таким он был до». Пока он лазил вокруг, приминая разнородную растительность, сверху раздался оглушительный треск и ругань. Заинтересовавшись, Макс вошел в дом и поднялся по лестнице. Рабочие выломали ту самую забитую досками дверь в третий флигель, причём, вместе с косяком. Внутри флигеля особых ценностей обнаружено не было. Стояла пара тумбочек, стеллаж с фарфоровыми статуэтками, письменный стол, под которым лежал ящик, заколоченный досками на манер входной двери – явно чувствовался почерк одного заколачивателя.

– И чего её было так засатаривать? – удивлённо недоумевал детина с ломом. – Чего тут ценного-то!? Барахло какое-то… Фигурки, что ли, берегли?

Макс посмотрел на всё это и махнул рукой:

– Барахло – выбрасывать. А косяки постарайтесь больше не выламывать, – распорядился он и пошёл вниз по лестнице.

На выходе из дома его догнал Владислав Игнатьевич:

– Макс! Макс, не спешите всё это в «барахло» записывать. Я, конечно, не особо сильный специалист, но тут пара стульев, буфет и шкафчик есть занятный. Начало двадцатого века, с резьбой и с секретом! А если они вам не нужны совсем, то на антикварном аукционе вы себе ремонт если не оправдаете, то издержки хорошенько скостите, да. А если шкафчик отдадите мне, я в обмен всю резьбу здесь восстановлю и платы сверху не попрошу.

– Ничего себе, – удивился Макс. – Вы в этом уверены?

– Что касается мебели – да, уверен. Возможно, и ещё что-то есть. Если интересно, то я в своё время, года два тому назад, как-то сотрудничал с одним специалистом по культурным ценностям. Эксперт, лицензию имеет. Я раму для зеркала восстанавливал, и у меня визитка осталась. Думаю, стоит это показать, да. Мало ли, чего тут ещё найдем. Как? Дам архаровцам команду ничего не выбрасывать, сложить в комнате наверху – в которой стены без штукатурки?

– Да, раз так, пусть складывают. Давайте покажем эксперту. А шкаф берите хоть сегодня! – Максу было приятно порадовать мастера таким подарком.

– О, спасибо, я сегодня ж его и заберу, да! Спасибо! И вечером созвонюсь с экспертом.

– Позвоните мне, чего эксперт скажет, – Макс протянул Владиславу Игнатьевичу визитку.

С этой мыслью он пошёл наверх – глянуть, что там ещё есть, а заодно рассмотреть получше так высоко оцененный бригадиром шкафчик. Тем временем в доме кипела работа. Макс поднялся во флигель. Шкафчик и впрямь был интересным – он напоминал некий гибрид буфета и платяного шкафа. Украшенный резьбой, он выглядел очень дорого, хотя лак кое-где облез. В боковых стенках скрывались два секретных отдела, и если бы правый не был открыт, заметить второй было бы практически невозможно. Макс открыл шкафчик. В нём лежали старые газеты, альбом с фотографиями и пара каких-то коробок. Он достал содержимое и одной охапкой перенёс в комнату, куда рабочие стаскивали всё, что могло представлять ценность. Удовлетворенный своей работой, Макс пошёл вниз. По всему первому этажу стояла пыль столбом – с потолка соскребали штукатурку. Макс, прищурившись, выбежал на крыльцо.

Когда стемнело, и бригада погрузилась в «буханку», он махнул им рукой и, вновь пройдясь по дому и оценив работу, также отбыл в свою Питерскую резиденцию.