Эмили Мандел - Станция Одиннадцать

«Позвони Миранде, – просит мать. – Просто пообедаете».

Миранда в свои семнадцать необычайно хорошо сложена и очень симпатичная, светлокожая и сероглазая, с темными кудрями. Она входит в ресторан, впуская порыв холодного ветра. На ее волосах и пальто – январская изморозь. Артура сразу поражает ее манера держаться, Миранда кажется куда старше своего возраста.

«Как вам Торонто?» – спрашивает Артур.

Не просто симпатичная, понимает он. Миранда красива, пусть это и не сразу бросается в глаза. Она – полная противоположность девушек Лос-Анджелеса, загорелых блондинок в обтягивающих футболках.

«Очень нравится».

Внезапное осознание, почти откровение: Миранда может идти по улице, и совершенно никто ее не узнает . Возможно, те, кто не рос в маленьких поселениях, не поймут всю прелесть подобного – как анонимность в больших городах походит на свободу. Миранда начинает рассказывать о своем парне Пабло, тоже художнике, и Артур заставляет себя улыбаться. Она устает говорить о собственной жизни и спрашивает о нем. Артур пытается объяснить всю невероятность мира, в который попал, где незнакомые ему люди знают его. Насколько он любит Лос-Анджелес и как это место выжимает из него все соки. Как он теряется, думая об острове Делано и сравнивая его со своей нынешней жизнью. Миранда никогда не была в Штатах, хотя жила в двухстах милях от границы с ними. Артур видит, как девушка силится представить его жизнь там. Наверное, в ее мыслях обрывки фильмов и фотосессий для журналов.

«Вам нравится быть актером?»

«Да, чаще всего».

«Как чудесно – получать деньги за любимое дело», – говорит Миранда, и Артур соглашается. В конце встречи она благодарит его за обед, и они уходят вместе. На улице холодно, на грязный снег падают лучи солнца. Позже Артур будет вспоминать это время, как золотой период, когда они с Мирандой могли вместе выходить из ресторана и никто не поджидал их с фотокамерами.

«Удачи с фильмом», – говорит она и садится в трамвай.

«Удачи в Торонто», – отвечает Артур, но Миранда уже не слышит.

Идут года, и он успешно отгоняет мысли о ней. Она далеко и очень юна. Он снимается во многих фильмах, перебирается в Нью-Йорк на восемнадцать месяцев, чтобы играть в пьесе Мэмета, затем обратно в Лос-Анджелес для сквозной роли в сериале для канала Эйч-би-оу. Артур встречается с другими женщинами, актрисами, и не только. Две из них настолько знамениты, что любой их выход в свет привлекает целый рой назойливых папарацци. К тому времени, как Артур возвращается в Торонто для съемок в очередном фильме, он тоже не может появиться на людях спокойно, его обязательно сфотографируют. Отчасти из-за того, что ему стали давать более масштабные и впечатляющие роли, а отчасти от того, что фотографы уже привыкли делать снимки, как он держит куда более известных женщин за руку. Агент хвалит его стратегию.

«Это не стратегия, – говорит Артур. – Они мне нравились».

«Конечно-конечно, – соглашается агент. – Шучу, без обид».

На самом ли деле Артур встречался с ними из симпатии или все-таки не переставал думать о собственной карьере? Вопрос неожиданно тревожит.

Артуру уже тридцать шесть, а Миранде – двадцать четыре. Он становится крайне, до неприятного известным. Он не ожидал такой славы, хотя и мечтал о ней тайком в двадцатилетнем возрасте. Только что с этим делать? Чаще всего ему стыдно. Например, он заселяется в «Ле Жермен» в Торонто, и девушка-администратор говорит, что это огромная честь для отеля – «я без ума от того детектива», – и Артур, как всегда, не знает, что отвечать. Он искренне не понимает, действительно ли девушке понравился фильм, или она хвалит из вежливости, или она хочет с ним переспать, или все вместе. Поэтому Артур улыбается и смущенно благодарит ее, а потом забирает карту-ключ и идет к лифтам, ощущая спиной взгляд девушки. Старается шагать уверенно, словно ничего не замечает, и вообще ему плевать, что на него пялится половина вестибюля.

Уже в номере Артур с облегчением садится на постель – он наконец один, никто на него не смотрит. Но в то же время он, как всегда в такие моменты, чувствует себя потерянным, опустошенным. А затем вдруг осознает, что надо сделать. И набирает номер, который хранил все эти годы.

Когда Артур Линдер звонит вновь, Миранда на рабочем месте. Она помощник по административной работе в транспортной компании «Нептун логистикс» и мирно проводит дни за столом в форме подковы рядом с кабинетом босса, молодого директора по имени Леон Превант. Дверь в кабинет почти всегда закрыта, ведь босс постоянно в командировках. На полу помещения – серое ковровое покрытие, из окна во всю стену видно озеро Онтарио. Если появляются какие-то дела, Миранда чаще всего справляется с ними за пару часов, поэтому может целый день рисовать – она работает над серией комиксов – и устраивать долгие перерывы на кофе, во время которых ей нравится стоять у стеклянной стены и смотреть на озеро. В такие моменты у нее создается впечатление, будто она висит в воздухе, парит над городом. Водная гладь, линия горизонта в обрамлении других стеклянных небоскребов, а вдали – крошечные лодочки.

Раздается тихий перезвон – пришло электронное письмо. В период, когда место Миранды занимал некомпетентный временный сотрудник – «зима тревоги нашей», как называет это время босс, – Леон стал доверять планирование своих командировок Тее, помощнице своей подчиненной Ханны. Тея, безупречная и организованная, чем Миранда восхищается, только что перенаправила электронное подтверждение бронирования для командировки Леона в Токио в следующем месяце. В присутствии Теи Миранда чувствует себя неряхой с торчащими во все стороны кудряшками. У Теи идеально уложенные блестящие волосы и великолепно подобранная одежда. Помада Миранды всегда или слишком яркая или слишком темная, каблуки – или чересчур высокие или чересчур низкие. Все чулки – дырявые на ступнях, поэтому их приходится носить только с определенными туфлями. Да и у туфель изношенные каблуки, которые приходится аккуратно подкрашивать маркером.

С одеждой проблемы. Большую часть рабочего гардероба Миранда покупает в стоковом магазинчике неподалеку от Янг-стрит. В примерочных, в свете ламп, вещи всегда кажутся нормальными. Однако как только Миранда попадает домой, они вдруг становятся ужасными. Акриловая юбка блестит, а блузка из синтетики неприятно липнет к коже, все смотрится дешево и огнеопасно.

«Ты же человек искусства, – сказал тем утром ее парень Пабло, наблюдая, как Миранда пыталась поддеть что-нибудь под севшую после стирки блузку. – Зачем тебе подстраиваться под какой-то дерьмовый корпоративный дресс-код?»