Ольга Швецова - Метро 2035: Ящик Пандоры

– Понятно, Адвокат, за что тебе такое погоняло приляпали… – усмехнулся Рамзес. Но свое прозвище никак не пояснил. И вряд ли состоял в родстве с египетскими фараонами. Если только с «фараонами» Красной линии, куда и направлялся.

– А за то, что пахан без меня обойтись не может, – в тон ответил Максим. – Никаких стремных переговоров не ведет, пока меня не вызовет.

– Ясно. Стоим и пугаем, чтоб партнеры сговорчивее были, значит, – определился и Вадим с местом своего собеседника в иерархии Китай-города. Место оказалось не таким уж плохим, стоило отнестись серьезнее к беглецу. Может, и благодарность от Короля будет. Ну, не сразу, когда шум уляжется… А что из-за перестрелки в баре шуметь долго не станут, в этом Вадим не сомневался: дело-то мелкое.

Максим кивнул. А Рамзес продолжал задавать свои вопросы:

– Зачем в Треугольник полез? Чего ты там не видал такого, чего бы у вас не было? Я бы еще понял, если сюда заявился…

– Может, мне сюда и нужно? – буркнул Белявский.

– Может быть… Да не очень верится, если вдогонку чуть не шмальнули. Могли и товар попортить.

– А что вез-то? – мягкие мешки в прицепе и, судя по всему, не тяжелые, вызывали любопытство.

– У меня секретов нет, все законно! – чересчур благонадежный и доверительный вид Рамзеса чуть не заставил ему поаплодировать – так на Китай-городе выглядели каталы и прочие шулера при виде жирного лоха. Вот уж действительно театральное представление. – С шаболовскими торгую, от них тряпки везу. Только по оранжевой ветке дальше вашей станции все равно ходу нет, а таскаться через Лубянку с ихним шмоном не выгодно. Проще перегрузиться в Треугольнике на Новокузнецкую, да домой на Проспект Маркса. На Охотный ряд то бишь.

Было похоже на правду и объясняло пружинистые мешки, похожие на матрасы, шмотки на Красной линии продавались выгодно. Некоторые китайгородцы тоже этим барыжили, только не в таких масштабах. Напяливали на себя несколько штанов и спокойно проходили досмотр, где проверяли только документы и оружие. Торговать шли без стволов, сбывали лишнюю одежку проверенным фарцовщикам, возвращаясь домой в чужой рванине, но с прибылью. Патронами у «красных» не разжиться, а вот еды пока хватало. Новый знакомый явно знал какие-то способы преодолеть бдительную таможню и проверки. И со сбытом был полный порядок: не за мешочек сушеных шампиньонов же он свое богатство продавать собрался?

Взгляд Максима скользнул и по «рыжью», цепи в мизинец на жилистой шее и «гайке» на пальце. Руки, кстати, у Вадима были на удивление «чистыми». Нет, прямо сейчас на длинных фалангах была дизельная сажа и мазут. Но то были явно не потрескавшиеся и грубые, как наждак, грабли трудяги-свинаря, а «музыкальные» не знающие тяжелой работы пальцы вора-щипача. Или чекиста…

Мозгами бог не обидел, потому оказалось совсем не трудно сделать вывод, что любящий золото Рамзес своими шмотками снабжает главарей партийного общества. Хотя режимную Лубянку-Дзержинскую и ему не одолеть, иначе не морочился бы, скача блохой по станциям, а катался с ветерком через Китай-город. Крышует его кто-то, ясное дело, но не с самого верха.

Уяснив для себя и положение Вадима, Максим начал оглядываться. Задание смотрящего нужно было как-то выполнять.

– Рамзес, ты местных хорошо знаешь?

– Нормально, странно было бы соседнюю станцию не знать. А ты реально что ли сюда шел? Чего тогда удирал от братвы, чтобы в дороге не скучать?

– Да у нас, понимаешь, на блокпосту случай вышел… – Максим решил не скрывать своих намерений от кажущегося почти своим Рамзеса. Чем больше туману напустит, тем труднее потом в собственном вранье разбираться. – Брамин у нас на станции откинулся. Вот теперь хожу выясняю, откуда он взялся.

– Ясно, откуда. Из Полиса только. Как же ты выяснял, что за тобой братва со стволами бегом бежала… Не иначе, кто-то рассказывать не хотел? – хитро прищурился Вадим. – Ладно, пристрою тебя на время, а там разберемся. Только браминов я здесь давно не видал. Порядок у них такой: нельзя уходить дальше, чем на одну станцию. Если, конечно, особого задания нет.

– Да вот и получается, что от ваших станций до Полиса ближе всего, – задумался Максим, – с Павелецкой он вряд ли связался бы, что за интерес в бомжатнике?

– Ну, не скажи… – махнул рукой Рамзес. – Может, изучал влияние радиационного фона на увеличение поголовья крыс или еще какую-нибудь хрень. Это они любят!

Оставив нового знакомца сидеть за столиком, Макс прошелся по местным, расспрашивая про седого длинноволосого мужика с повязкой на голове. Но с такой примечательной наружностью на станции оказался лишь один, к сожалению живой и почти здоровый. Патлатый дед бренчал на самодельной гитаре, гнусавя через слово «йес» и «тудей», сидя под колонной, похожей на складчатую занавеску.

– Театральная… – развел руками выслушав о результатах Вадим. – Одни гастролеры. В том числе и ваши. Ну, эти-то не на сцене, а в толпе орудуют, карманы чистят.

На стенке и в самом деле была приклеена нарисованная цветными карандашами афиша: «Только одно представление! Танцующий стигмат, на привязи, приходите посмотреть на чудо природы!» Рисунок изображал зубастое и бельмастое страховидло в цепях, стало даже жалко несчастную на вид тварь, которая и не мечтала ходить на поводке, как пудель.

– Понятно, одно… Кто на эту страхомудь во второй раз смотреть пойдет? Еще сталкеры пристрелят спьяну или по привычке. Макс, если назад не торопишься, пойдем, с товаром заодно поможешь. А как разгребемся с делами, так и в Полис двинешь про своего брамина выяснять. Идет?

Максим кивнул. Возвращаться на Новокузнецкую было опасно, оставалось идти вперед на Красную линию и уж там думать, возвращаться ли домой без Шныри. В кармане лежала сложенная бумажка, хранившая еще одну тайну, которую хотелось разгадать. Кто поможет в этом лучше, чем другие брамины? Потому он, еще раз взглянув на афишу с зубастой чудо-юдой, последовал за Вадимом к пропускному пункту. Барыга лишь поздоровался, а Максимом занялись как следует.

Местная таможня – два шкафа с «калашами» в брониках с красными нашивками, хмуро глядевшие из-под звездастых касок, подпирали стену у низенького стола. Максим протянул паспорт сидящему. Ни разу не столкнувшись с тварями, он научился бояться людей, неплохо разбирался в них, и сейчас видел перед собой не черта рогатого, а старого пердуна в склеенных очках, уж больно неуловимо напоминавшего кого-то.

– Ну-ка, молодой человек, поведайте нам цель вашего визита, – скорее приказал, чем спросил «таможенник».

Макс не очень-то верил страшилкам о коммунистах и товарище Москвине, но хрен бы его знал… А этот в очках, зануда. Такой же дотошный, как консьерж в их доме на Знаменке.