Николай Немытов - Второе пришествие землян (сборник)

– Ину! – крикнули ему в ответ.

Он бросился к окну.

В вечернем небе над столицей висело новое ярко-красное слово.

И слово было ИНУ.

Жаботинский застонал.

Он в общем и целом сразу понял, что никакое это не начало, а форменный конец. Да такой, что загляденье просто. Случаются концы бесславные, а наш – с поистине космическим размахом. Гроб с музыкой. Пафосный, даже в некотором смысле изысканный конец деловой репутации рекламного агентства «А1» и его директора персонально. Годы пройдут, а коллеги будут говорить: «Помнишь, как накрылся Саша Жаботинский? И ведь неглупый был мужик…»

За тридцать лет в рекламе Жаботинский научился самые невероятные проколы выставлять подвигами, но тут он просто не видел шансов.

Прилетели, называется.

Проблемы с космической автоматикой у русских традиционные, давно и хорошо изученные, они не менялись со времен первых «лунников» – то гайка завернута от руки, то пиропатрон залили эпоксидкой, то по электронному блоку летает забытая шайба, а то и сам этот блок стоит с переворотом на сто восемьдесят градусов, да еще ласково обстукан киянкой, потому что не лез в гнездо.

Если просто отвалилась пайка, это даже как-то не по-нашему.

Поэтому, когда солнечный парус раскрылся на орбите штатно, но проектор системы контроля отчего-то не включился, Жаботинский сказал себе: «А ведь я молодец». Ни одной утечки, никаких слухов. Полет экспериментального парусного корабля начался успешно. По ночам в небе пролетает светящийся квадрат размером с полную Луну, красота-то какая, радуйтесь, люди.

Ну да, гладенький такой, равномерно освещенный квадрат. А вы какой хотели? В клеточку? В горошек? В цвет российского флага? Ну извините, в следующий раз. Спасибо за идею, мы подумаем.

Обошлось, в общем.

А все потому, что Жаботинский с юных лет интересовался космосом и более-менее представлял, до чего у нас хитрая автоматика. И уговорил всех-всех-всех, начиная с яйцеголовых из «ПАКС» и заканчивая рекламодателями, подписать совершенно зверские бумажки о политике конфиденциальности. Конкретно – о том, что никакого предварительного пиара у нашей затеи с нестандартным использованием проектора не будет. Рассказывайте про парус что угодно, а о проекторе и его задачах лучше вообще ни слова. Хвалиться начнем строго после события, если получится. И тогда мы – ух! Пошумим. Но заранее – не надо. Вдруг сглазим.

В итоге вышло так, что Жаботинский фактически засекретил сам проектор, которым ребята из «ПАКС» отдельно гордились. Случилась некоторая ругань, но Жаботинскому было крепко за полтинник, он на «связях с общественностью» съел, по собственному заверению, очень большую и очень невкусную собаку и попросту задавил молодежь авторитетом.

Проще всего оказалось договориться об игре в молчанку с «Роскосмосом». Там сидели те еще пиарщики в штатском, и они тоже столько дерьма съели за свою долгую скучную жизнь, что дай им волю, о самом существовании «Роскосмоса» никто бы не узнал никогда, а кто узнал бы, тут и помер. Они и молодым-горячим из «ПАКС» намекнули, что автоматика – штука тонкая, и если у вас прибор красиво работает на испытательном стенде, радоваться пока еще нечему. Это ж прибор. Может, он с утра хорошо себя показывает, а ночью – повиснет.

Частная компания «Прикладные Аэрокосмические Системы» начинала с микроспутников, потом стала запускать много микроспутников, а дальше загадочным образом в обход авторитетных и влиятельных конкурентов получила грант на солнечный парус – короче, у компании были свои духовные скрепки, заколки и булавки, и вякать против мнения старших товарищей она не стала.

Но, естественно, когда проектор накрылся, «спасибо» дальновидному и предусмотрительному Жаботинскому никто не сказал.

Никто не оценил четкости его работы: а ведь особый пресс-релиз агентства «А1» лежал у специально подготовленных и замотивированных людей в информационных агентствах как секретный пакет – в опечатанном конверте, по одному бумажному экземпляру на человека. И фиг кто вскрыл пакет без разрешения.

Да, было очень грустно и обидно, что накрылась красивая затея, украденная прямиком из классической фантастики «прокосмос»; но главной беды не случилось – никто не знал, как мы облажались.

Жаботинский поглядел на часы, прикинул в уме, как МАШ и ИНУ ложатся на «график проходов» корабля над Москвой, и решил пока не впечатляться. Авось пронесет.

Долбаный проектор, долбаная «ПАКС» с ее сверхнадежной автоматикой, долбаные программисты за штуку баксов…

В наушнике тренькнуло, он нажал кнопку, услышал взволнованный голос и сказал так убедительно, что даже сам себе поверил:

– Я твой должник по гроб жизни, если ты – никому и ничего.

– Что это вообще такое?

– Угадай с одного раза.

– Похоже на обрывок слогана. Хотели на парусе рекламу показывать?

– Естественно, – процедил Жаботинский. – Но как ты сейчас понимаешь, это не мы. Я буду все отрицать. И ты тоже! Если ты мне друг, конечно.

– Черный пиар – тоже пиар, – напомнили ему.

– Это сказки для лохов. Нам такой пиар не нужен. И выкинь наш пресс-релиз, ты его не видел.

– Саш, ты подумай, вас же все равно застучат рекламодатели.

– Какие? МАШ и ИНУ?

– Но ведь дальше что-то будет… Или не будет?

– Если не сумеем вырубить эту адскую машину, дальше может быть что угодно, – заверил Жаботинский. – Но мы тут ни при чем.

– Ну… А что случилось-то, ты понимаешь?

– Да ничего особенного. Там стоит проектор, совсем не для рекламных целей, конечно, и он время от времени должен подсвечивать парус. И вот он, падла, включился. С опозданием на неделю. А у него программа шибко умная, она кучу параметров обсчитывает, и по-моему… Слушай, это долго объяснять, давай так: у меня когда будет конкретика, я все тебе расскажу, строго по секрету, а дальше ты сам пользуйся.

– Погасло!

Жаботинский покосился на часы.

– Четко работает, сволочь. Когда не надо… Жди продолжения шоу через полтора часа. Могу даже намекнуть, что за слово полетит.

– И?..

– ВБА.

– Как?

– Передаю по буквам. Все. Будет. Афигенно.

– ВБА. А почему?

– По кочану, – отрезал Жаботинский.

– Я могу – со ссылкой на неназываемый источник?..

– Моги.

– А чего так странно… Кому надо показывать слоган по три буквы? МАШ… ИНУ… ВБА… Зачем?

– Затем, что я идиот, – сказал Жаботинский. – Потому что таких не берут в космонавты. Потому что все у нас через задницу, даже на орбите. Спокойной плазмы, товарищи, трам-тарарам…

В общем зале стоял деловитый гул: народ прилип к телефонам. А ведь это агония, подумал Жаботинский, напрасно мы трепыхаемся, нас и правда сдадут рекламодатели. Несмотря на все бумажки про конфиденциальность. Совершенно конфиденциально, на уровне намеков – сдадут. Вот как я сейчас намекнул. Умному – достаточно.