Ли Чайлд - Манхэттенское безумие (сборник)

Старк кивнул. Если посмотреть с этой точки зрения, Эдгар Аллан По был прав.

– А как насчет вас? – спросил он.

По довольно долго молчал, прежде чем ответить.

– Я очень боялся исчезнуть, – наконец сказал он.

– Значит, вы изменились.

– Я написал большую книгу – там, как обычно, в центре сюжета тайна, но с элементами триллера, этакая история нескольких поколений, почти сага. Мой агент обозвал ее сагой и пригласил меня на ланч. А потом проинформировал меня, что не сможет продать эту большую книгу с моей фамилией автора маленьких книг на обложке.

– А какая фамилия стояла на маленьких книгах? – спросил Старк.

– Я написал несколько готических романов. Но готика, как и все другие жанры, приходит и уходит, иногда прочно держится в моде, правда, приносит мало денег – четыре штуки и обещание когда-нибудь после дождичка в четверг сделать книгу бестселлером месяца, – а потом этот ваш месяц в конце концов приходит, но как раз в тот момент, когда на сцену выходят любовные романы про красавцев-соблазнителей или научно-фантастические фантазии – и вышибают у готики почву из-под ног. Как бы то ни было, мой агент предложил мне взять псевдоним д’Арси де Шамбор. Издатель, который купил эту мистическую сагу, предложил мне переключиться на большие семейные саги. Д’Арси де Шамбор принес мне кучу денег. Я продал одну книгу в кино, что позволило мне купить дом с бассейном в Коннектикуте.

– Там и проводите свои уик-энды? – спросил Старк, который очень любил пустые дома.

– Приятель заезжает туда, чтоб покормить моих волкодавов.

– Э-э-э… Если вы зарабатываете столько денег на сагах, зачем вам тогда писать короткие рассказы под именем Э.П. Аллана?

– Но я же писатель! И мне нравятся короткие рассказы… А мой агент их просто ненавидит. И мои издатели их ненавидят. Вот я и пишу их втайне, как Э.П. Аллан.

– И это означает, что вам не приходится платить агенту комиссионные? – заметил Старк, чьи мозги всегда работали в этом направлении.

По обиделся.

– Прежде всего, комиссионные в размере сорока девяти долларов за рассказ – не бог весть какие деньги. Во-вторых, когда я начал делать большие деньги на сагах, мой агент поднял свои комиссионные до пятнадцати процентов.

Старк понимающе покивал.

– В моих рассказах действует один и тот же герой. Детектив по фамилии Блок. Я полагаю, что когда опубликую, скажем, восемьдесят таких рассказов, Э.П. Аллан начнет обзаводиться постоянной читательской аудиторией. Может быть, мне даже поступит предложение написать полноразмерную книгу для издания в бумажном переплете. Но в данный момент это просто хорошенькие маленькие истории, которые так здорово писать!

– И благодаря этим фамильным сагам вы можете позволить себе писать для собственного удовольствия.

– Как бы мне хотелось, чтобы так оно и было! К сожалению, фамильные саги снова вышли из моды. Последнюю мой агент так и не смог никому продать. Так что если я не вылезу с каким-нибудь новым вариантом большой книги, я разорен.

– Но вы всегда можете продать свой дом в Коннектикуте.

– Он заложен по самое не могу. Мне действительно надо что-то придумать, нужен договор на новую большую книгу.

– Мне знакомо это ощущение, – заметил Старк. – Мне и самому нужен еще один хороший скок со взломом. Вот эта дорожка, по которой мы шли в Гринвич-Виллидж… Куда еще она ведет?

– Интересно, что вы задаете такой вопрос, – сказал По.

На этот раз, когда они спустились вниз по шаткой лестнице, Старк поднял руки и надвинул стальную дверь на щель.

– Это чтобы нам никто не помешал.

По повел его по каменной дорожке.

– Куда дальше? – спросил он.

– Там было отделение Сберегательного банка эмигрантов, на Третьей авеню; я там уже раз осматривался, прежде чем меня посадили на несколько лет. Если мы можем отправиться в тысяча девятьсот семьдесят первый год, то мне там полностью все известно. Дельце для двоих. Все давно спланировано, приготовлено и отрепетировано. Быстренько внутрь, быстренько обратно.

По покачал головой:

– Это всего десять лет назад. Свидетели, копы, охранники будут еще живы, чтобы нас заложить.

– Мне нужно сперва посмотреть. Если там все так же, каким я это помню, мы быстренько зайдем и быстренько свалим, и никто нас не увидит.

– А если там все не так, как вы запомнили?

– Тогда поищем что-нибудь получше.

– Проблема в том, – сказал По, – что я не могу заниматься этим весь день. Мы уже прибыли в прошлое Гринвич-Виллидж. Если теперь отправимся на Третью авеню в семьдесят первый год и у нас ничего не получится, то у меня впустую вылетят по меньшей мере двадцать четыре часа. И я буду полностью вымотан.

– О’кей. Тогда отправимся в такое прошлое, свидетели из которого к нашему времени все перемрут от старости.

– Вперед, – сказал По. – Идем вперед.

– Почему это?

– Потому что они не смогут вернуться, чтоб нас достать.

– Отлично. Куда? В какой год?

– В одно место, я был там однажды.

Старк последовал за По по каменной дорожке со странным чувством, что у писателя имеется некий план. Они вышли на примыкающую к порту набережную на углу Двенадцатой авеню и Пятьдесят Первой стрит напротив небоскребов средней части города, сияющих ярким освещением, и спиной к пирсам манхэттенского круизного терминала. Потерявший всякую ориентацию Старк посмотрел вверх. Над собой он увидел только пустое ночное небо.

– А где же Уэст-Сайд-хайвей?

– Его снесли в восемьдесят девятом.

Старк оглянулся по сторонам. Силуэты машин выглядели совершенно незнакомыми.

– И какой тут год?

– Начало двухтысячных. Ноль пятый или ноль шестой. До того, как тут ввели новую валюту.

– И что они с ней сделали?

– Выпустили новую, которую труднее подделывать.

Старк пожал плечами. Фальшивомонетчики всегда работают в закрытых помещениях. Можно ведь и на какой-нибудь фабрике делать фальшивые денежки.

– То, что мы возьмем здесь, мы все еще сможем тратить в восемьдесят первом.

Перед ними, по ту сторону многополосного шоссе, по которому неслись легковые машины и грузовики, стояло двухэтажное, отделанное лепниной длинное здание, протянувшееся на целый квартал от Пятьдесят Первой стрит до Пятьдесят Второй. Оно как-то ухитрялось выглядеть немного в романском стиле, и это впечатление усиливалось лепниной и портиком с колоннами. На первый взгляд в нем вообще не было окон, и Старк, у которого всегда возникал профессиональный интерес к домам без окон, пришел к выводу, что в нем хранится нечто ценное. Много лет назад это, видимо, был какой-то склад, когда в порту еще кипела жизнь, а это означало, что внутри имеется много обширных открытых помещений. И они вполне могли соединяться с высоким многоэтажным зданием позади этого. Которое тоже не имело никаких окон.