Мария Гинзбург - Убаюкать нож

– Мне тоже иногда хочется так поступить, но я себя сдерживаю и тебе, Авенс, очень рекомендую, – очень холодно сказал Фолрэш.

Орузоси кашлял, потирая горло.

– Ты… – произнес я. – Ты не понимаешь… Это предатель, Фолрэш! Это он завел нас прямо в лапы к стражникам!

Я вспомнил, что Фолрэш собирался идти с Орузоси куда-то в центр кратера.

– И тебя к ним заведет! – добавил я яростно.

Орузоси покосился на меня, но промолчал.

– Он не захотел меня слушать, – со вздохом пояснил Фолрэш. – Ну, я и решил ничего не говорить.

– И я все время был с вами. Ни на секунду не отошел, даже чтобы отлить, – мрачно заметил Орузоси.

– Да! – воскликнул я и осекся.

Перед моими глазами встал обрезанный конец белой веревки. А ведь мне еще тогда показалось это странным, вспомнил я. Уж кто-кто, а Орузоси должен был знать правила поведения в подземных походах. «Мне не хотелось привлекать внимание общественности», – кажется, так он тогда ответил на наши упреки. Или это ответил уже не он?

Я перевел взгляд с Фолрэша на Орузоси.

– Даже удивительно, – вежливо сказал Фолрэш. – Что именно тебе, биоинженеру, никак не приходит в голову эта простая мысль.

– Я еще даже не младший лаборант, – пробормотал я.

– И навсегда им останешься, – заметил Орузоси. – Если не научишься мозгами шевелить…

И тут я понял. Кровь капала с моего разбитого носа, оставляя темные потеки на бетоне, – Орузоси успел ударить меня головой в лицо. Я машинально вытер нос.

– Но клонирование запрещено, – сказал я.

Орузоси пожал плечами:

– Это у кого как.

– Тараканы, – упавшим голосом произнес я. – Та деревня, где не было женщин…

– Да. Зачем? Форма может быть любой, она не имеет значения, – кивнул Фолрэш. – Генетический банк – практически единственное, что нрунитанам удалось спасти.

– Когда они проиграли в гражданской войне и их вышвырнули с родной планеты, – машинально закончил я.

– Здорово тебе Дымящееся Зеркало мозги прочистило, – сказал Орузоси одобрительно. – Пора валить. Одного мерге пошлем к горам, чтобы отвлечь внимание, а вот на втором…

– Мне кажется, уже поздно, – самым любезным голосом заметил Фолрэш.

Тут и я услышал топот множества ног, приближавшийся к ангару. Теперь я заметил, что он не был пустым. В просторных стойлах вдоль стен спали большие животные – мерге, догадался я. Это были огромные сухопутные крабы с клешнями размером с ковш экскаватора. Я вспомнил, что Дарнти говорила о подобных животных. Орузоси выругался и вскочил. Он снял с ближайшей стены большую сумку и извлек оттуда уже знакомую мне длинную серебристую палку, нрунитанский вариант нашей пиэрсы. В сумке таких пиэрс было несколько – были видны блестящие набалдашники.

– Дай и мне, – меланхолично произнес Фолрэш, протягивая руку. – Я ведь и нож, и кровь на нем…

Только в этот момент я вспомнил, что у дворца живого бога всегда стояли стражники. Их функции были двоякими, как у клеточной мембраны. Они не пропускали внутрь обезумевших от любви к живому богу людей – и не выпускали никуда Фолрэша. Спросонок я даже не обратил внимания на то, что мы их не встретили.

Орузоси расхохотался, отдал Фолрэшу свою палку и вытащил себе другую.

– А ты посиди здесь, – сказал мне Орузоси.

Топот и голоса приблизились. Двери ангара заходили ходуном – их пытались открыть снаружи.

– Не понял, – рассердился я. – Да я могу их всех один…

Я повторил жест Фолрэша – сделал вид, что наматываю себе что-то на нос.

– Да, разумеется, можешь, – согласился Фолрэш. – Но видишь ли, ты такой один. Во всем кратере Небесного Огня больше Красных Бивней нет. И как только ты применишь свою силу, они будут знать, где ты – и где Чаша, которую ты украл. И тогда за нами бросится вся свора. Сейчас они не столь взволнованны – побеги пленников случались и раньше. Одним живым богом меньше, одним больше…

В этот момент двери с грохотом упали, и не столь взволнованные нрунитане бросились на нас. Фолрэш поднял Дымящееся Зеркало на вытянутой руке, а второй нацелил свое оружие прямо в центр линзы.

– Взгляд через зеркало, – пробормотал он и нажал спусковой крючок.

Расщепленный луч накрыл пространство с той стороны Дымящегося Зеркала широким конусом невыносимо белых, как дуга при сварке, лучей. Стены ангара вспыхнули. Люди мгновенно превратились в живые факелы. Самому шустрому, который почти успел добежать до Фолрэша, повезло меньше всех – он взорвался, как спелый помидор под ногой, забрызгав Фолрэша своими внутренностями. Крики, запах паленого мяса и треск горящего дерева заполнили ангар. Орузоси сообразил, что и ему подраться не удастся. Но не сильно расстроился по этому поводу, а бросился открывать стойло.

– Пробей ту стену! – крикнул он мне.

Действительно, воспользоваться горящими воротами ангара мы уже не могли. Пока Орузоси выводил мерге – животное было готово к путешествию, на гладкой хитиновой спине в такт его шагам мерно покачивалась небольшая кабинка, нечто вроде паланкина для седоков, – я прошел к дальней стене ангара, еще не тронутой огнем, включил свое оружие и прорезал в ней большой квадрат. Кусок стены выпал наружу. Я оглянулся, кашляя. Глаза мои слезились, и я почти ничего не мог разобрать среди оранжевых языков пламени и клубов дыма. Оглушительно заревели мерге. Эти неповоротливые великаны соображали так же медленно, как и двигались, а теперь огонь добрался и до них. Я услышал тяжелые шаги. Из дыма вынырнул тот самый краб с паланкином на спине. Орузоси сидел на шее краба, зажмурившись и крепко держась за крючковатые хитиновые антенны. Я догадался, что он ментально управляет зверем. Из паланкина свесился Фолрэш и протянул мне руку. Я ухватился за нее. Мерге притормозил и услужливо согнул толстую ногу. Я оттолкнулся от нее, как от ступеньки, и взобрался наверх. Фолрэш втащил меня в паланкин.

– Погнали! – крикнул он.

Мерге рванулся с места так, что меня отбросило к дальней стене кабинки. Там имелась смотровая щель, и я увидел причину такой спешки. За нами мчалось стадо разъяренных болью животных, которые вырвались из своих стойл.

– Заставь их разбежаться! – прокричал Фолрэш, тоже заметивший их.

Это было очень правильное решение. Никто не будет знать точно, на каком именно мерге мы покинули ангар. Чем больше будет площадь рассеивания, тем дольше наши преследователи будут искать нас. Да и собирать стадо им придется долго. Орузоси услышал совет Фолрэша – мерге, круша хлипкие хижины и ломая заборы, бросились врассыпную. Снаружи тоже была ночь, жизненные циклы подземных и верхних жителей совпадали. Но небо над нашими головами уже начинало зеленеть. Я подумал, что нам надо найти укрытие до того, как окончательно рассветет. Фолрэш выбил пару досочек в задней стене паланкина, чтобы расширить обзор. В отблесках начинающего всходить солнца, падавших на его лицо в покачивающемся паланкине, лицо Фолрэша казалось мертвым – притом мертвым очень давно. Но даже смерть не могла стереть печать безумия с этого лица, когда-то бывшего прекрасным. Выбирая кандидата на роль живого бога, поклонники Зеркалодыма выбрали самого лучшего.