Михаил Сегал - Рассказы

Мозг работает быстро в экстремальной ситуации. А уж экстремальнее этой представить было сложно. Два часа назад я был успешным молодым человеком, счастливым, женатым, сделавшим за несколько лет отличную карьеру по системе ГоПКРНЛ [24 — ГоПКРНЛ — Государственная Программа Карьерного Роста Нормальных Людей.], дошедшим до ФСОЗОПа. И все рухнуло в один момент. Никто бы не ругал меня за историю с рекой, за попытку пойти пешком, если бы я сейчас лежал мертвый рядом с офицером.

Но я не должен был их отпускать. Теперь же — полностью проваленное дело, трупы, а я… почему-то жив. Что это? Преступная халатность? Или… Меня могут посчитать сообщником.

В общем, можете себе представить, что было в моей голове в тот момент. С другой стороны, факт террористического акта налицо. Вскоре террористы должны были заявить о себе, вступить в переговоры, что-то потребовать. Почему они взяли в заложники именно Узника, было непонятно. Куда логичнее и весомее захватить офицера как представителя власти. Может, они освободили Васю в заранее подготовленной засаде, может, они его сообщники? Но как они могли знать, когда и где ждать нас? Нет, это невозможно. Или просто решили, что раз кого-то так серьезно конвоируют, то он — важная шишка и за него можно что-то вытребовать?

В любом случае, чего гадать? Я не Бог и не СКУНС [25 — СКУНС — Система Комплексного Универсального Наблюдения Сверху.], меня там не было, в чужую голову залезть не могу. Но я должен был любой ценой очень быстро все исправить и произвести Приведение в Исполнение. В конце концов, именно это было моей обязанностью. А теперь стало еще и шансом. Я должен был найти и освободить Васю!

Я забрал из офицерского планшета бумаги, оттащил трупы в лес, прикрыл, как мог, ветками. Добежал до реки. Будучи, видимо, в состоянии аффекта, не почувствовал холода апрельской воды. Выбрался на берег, ничего не сказал водителю и побежал к основной трассе. Запыхался, устал, вышел на дорогу. Поднял две руки, развернув большие пальцы внутрь — это всем известный знак, что голосует представитель власти и штатский должен остановиться. Темная точка вдали замедлила ход, но деваться было некуда — я уже их заметил. Почтительно, медленнее разрешенных на междугородке 70 км/ч, подъехала и остановилась новая оранжевая «Лада-Барклай».

Я показал удостоверение и вежливо сказал:

— Добрый день. Будьте любезны, отвезите меня на Единства, сорок три к центральному управлению ФСОЗОП.

Молодой парень в шортах и майке побледнел, девушка рядом с ним опустила голову. Я сел сзади. Поехали.

— Вы, пожалуйста, извините, что я мокрый. Салон вам могу испортить.

Парень молчал, только кивнул головой. Проехали Самохино, развернулись. Я вдруг понял, что оставил в микроавтобусе свой служебный ИПСС [26 — ИПСС — Индивидуальное Подконтрольное Средство Связи.].

— Остановите на заправке, пожалуйста.

Остановились. Я зашел внутрь, спросил сотрудника:

— Телефон работает?

— Конечно. Вам «птичку» [27 — ПТИЧ (в просторечии «птичка») — Подконтрольный Талон Идентификации Человека.] или по руке?

— По руке.

Положил в кабинке руку на панель, снял трубку.

— Положите трубку, — сказала машина, — дождитесь окончания идентификации.

Это была старая система, очень долго соображала. Их тогда, в двадцатом, массово устанавливали после запрета мобильной связи. Конечно, было не очень удобно, но все же спокойнее для самих граждан: ведь если тебе нечего скрывать, то идентифицируйся согласно закону и разговаривай. А если ты маньяк, ИНООНЧ или БОПТ, то уж извини. Загорелся зеленый огонек, я набрал номер. Ответил Аркадий Игоревич, мой начальник.

— Аркадий Игоревич, добрый день… Плохо слышно… Я с обычного телефона, тут проблема со связью… Да… Просто, чтобы не выпадать, решил позвонить… Чтобы в курсе вас держать… Сейчас по плану на фестиваль собирался.

Я так хитро построил фразу, чтобы он меня не спрашивал, как прошло Приведение. Мол, раз уже на фестиваль еду, то, значит, нормально прошло. Тем более — связь плохая, тем более — не все по общественному телефону.

— Слушай, хорошо, что позвонил, — ответил начальник, — тут не до фестиваля. Приезжай скорее, есть информация.

На ФСОЗОПовском языке «есть информация» означало нечто совсем серьезное. Чаще всего — терроризм.

Я вернулся в машину, поехали.

— Будьте так любезны, — сказал я, — прибавьте скорость под мою ответственность.

Парню было очень страшно. Он разогнался.

— Как «Барклай» тянет? — спросил я. — Говорят, подвеска жестковата?

Сам я машину не водил и в них не разбирался: просто знал, что так обычно спрашивают, когда хотят поговорить об автомобилях.

Мне было очень страшно.

В штабе собрались все: и ОПСВНСП [28 — ОПСВНСП — Отряд Полиции, Сметающий Все На Своем Пути.], и ОПИПУЛ [29 — ОПИПУЛ — Отряд Полиции, Имеющий Право Убивать Людей.], и даже представитель ГИВТ [30 — ГИВТ — никто толком не знает, как это расшифровывается.], а они вообще серьезные ребята: никто толком не знает, как это расшифровывается.

Информация, о которой намекал по телефону Аркадий Игоревич, была следующей: какой-то БОПТ позвонил по чужому или фальшивому ПТИЧу сообщил о захвате заложника. Где он, что он — неизвестно. Обещал выйти на связь. Требований пока не выдвигал, но следует думать, что потребует освобождения соратников. Необходимо срочно отменять фестиваль, чтобы не допустить массовых жертв и массовой паники.

Я уже несколько раз за сегодня поступил нелепо, но останавливаться было смерти подобно. Я только держал в голове, что должен найти Узника и до вечера отвезти в Пункт. Это был мой шанс, а в конечном счете — следование закону о Своевременности и Неотвратимости Наказаний от 17.06.2020, который гласил, что смертная казнь должна производиться точно в день, указанный в решении суда. В день! Про часы в законе сказано не было…

БОПТ снова вышел на связь и металлическим голосом (говорил через ПИГ [31 — ПИГ (в просторечии — «пигалица») — Прибор, Изменяющий Голос.]) сообщил, что тайно проник в «Михаила Архангела», забаррикадировался в кабинете батюшки и убьет заложника при первой попытке прервать нормальное течение церковной жизни, эвакуации людей и прочее. Тут дело попахивало религиозной мотивацией довольно экстремального ответвления БОПТов, которое они сами называли СВБП [32 — СВБП — Сами Вы Богом Проклятые.].

Я понимал, что, если кто-то, кроме меня, будет вести переговоры, сразу выяснится, что заложник — Вася и мне конец.

Я поднял руку. Встал.

Ни когда поднимал руку, ни когда вставал, ни когда открывал рот, еще совершенно не знал, что буду говорить.

— Товарищи, есть совершенно другое предложение…

Только если в утреннем случае с офицером, когда я сказал про пять километров, мне важно было начать, а дальше переложить ответственность за ведение мысли на него, если в машине с несчастным пареньком я мог сказать про подвеску, не разбираясь в автомобилях, то сейчас надежды не было ни на кого. Даже хуже. Надежды не было ни на что.