Андрей Чвалюк - Сигналы утонувшего маяка (СИ)

"Эти капли море недополучит", - подумал Иван и вытер их тряпкой. Но море всегда получает свое. И вскоре оно должно будет пополниться слезами.

На следующее утро зевающий Иван стоял на пирсе и ежился от утреннего ветра. Когда подъехала машина нефтяной компании, Иван помог другу достать из кузова личные вещи. После чего парни отошли в сторону, чтоб не мешать хмурым докерам перегружать на катер припасы.

- Не передумал? - спросил Иван.

- Как видишь, нет, - ответил Тирес.

Больше говорить было не о чем, и парни просто стояли, глядя, как мелкие волны бессильно разбиваются о причал. Когда катер подал звуковой сигнал, возвестив о том, что погрузка окончена и единственный пассажир приглашается на борт, Тирес обнял Ивана.

- Береги себя, - озвучил Кузнецов дежурное пожелание.

- Да что со мной может статься, - отмахнулся Тирес.

Он подхватил с пластикового настила пирса свою сумку и клетку со Щелкунчиком. Иван скептически глянул на тоненькие проволочки клетки, которые не шли ни в какое сравнение с мощным жвалами реликтового насекомого. Но решил, не влезать с советами.

Тирес закинул сумку на плечо, освободившейся рукой взялся за ручку тележки, на которой стоял мешок с оружием возмездия, и покатил ее за собой. Оба колесика тихонько застучали по стыкам настила, и это был единственный издаваемый ими шум.

- Ты смазал колесики? - крикнул Иван вслед удаляющемуся другу.

- Запомни, сынок, - произнес хромой механик, не прекращая движения, - вращающиеся механизмы, как и женщины, любят уход, ласку и смазку.

С этими словами Тирес пересек трап катера и, развернувшись, помахал на прощанье Ивану рукой.

Танкер, на котором изоляты с регулярной периодичностью наведывались к плавучей нефтяной платформе, являлся их флагманским кораблем. Несмотря на свою исходную хрупкость, тихоходность и большие размеры, что делало его отличной мишенью, на нем было установлено столько орудийных систем, что тягаться с ним в ракетно-артиллерийской дуэли не мог ни один так называемый эсминец интегрантов. Поначалу его пытались атаковать из засады, ставили мины на путях его вероятного следования, но изоляты жестоко мстили за попытки лишить их единственного танкера. Два года назад, когда противостояние на море снова перешло в активную фазу, была тщательно спланирована операция, в результате которой флот интегрантов смог окружить танкер. Численный и огневой перевес указывал на то, что теперь ему точно не уйти, но проклятые бунтовщики, осознав безнадежность ситуации, принялись расстреливать плавучее нефтехранилище. Начавшийся там пожар и возникшая впоследствии дымовая завеса позволили Олимпии ускользнуть, а объемы нефтедобычи интегрантов уменьшились в два раза. Не желая рисковать последней установкой по добыче и хранению нефти, штаб интегрантов принял решение разрешать врагам забирать столько горючего сырья, сколько они успеют выкачать до прихода торпедоносца. Враг молчаливо принял предоставленные ему правила игры, и с тех пор танкер изолятов и нефтяная установка интегрантов получили своеобразный иммунитет от атак.

Процесс был налажен следующим образом: едва увидев на горизонте очертания танкера, на нефтяной установке объявлялась эвакуация, команда заглушала насосы, грузилась в катер и на всех парах отбывала в сторону Кольца, попутно сигнализируя по рации о нападении. На этот сигнал откликался ближайший к месту происшествия военный корабль, который выдвигался на перехват. Времени до его подхода с головой хватало изолятам, чтобы опустошить газово-нефтяные резервуары платформы и убраться восвояси. Команда нефтяников возвращалась к работе и снова начинала добычу, так как через пару дней должен был прибыть уже собственный танкер интегрантов, и его скромные резервуары тоже следовало наполнить.

Близость нефтепромысла к Кольцу позволяла интегрантам чаще отправлять свой маленький, переоборудованный из сухогруза танкер. Судно всегда двигалось под эскортом военного корабля и без спешки наливалось под завязку, в то время как изоляты довольствовались жалкими остатками. Враги вычислили этот коварный план и тоже стали чаще наведываться на нефтепромысел. На обеспечение постоянной охраны платформы у интегрантов пока не хватало сил, поэтому штабу приходилось мириться с грабежами. Но был один человек, принципиально несогласный с необходимостью регулярно спасаться бегством, завидя приближающегося врага.

Ржавые ступени из арматуры плохо предусмотрены для быстрого спуска, да и подъем по ним - то еще удовольствие, а когда у тебя отсутствует треть стопы - регулярные пробежки вызывают ярость, которая с каждым разом все накапливается и, не имея выхода, пожирает человека изнутри. Но на днях все должно было измениться.

По прибытии на вахту Тирес лично, никого не посвящая в свои планы, смонтировал установку на лестнице, ведущей к причальной площадке. Излучатели были установлены на потолке и замаскированы под систему освещения, кабели спрятаны за элементами каркаса. Он еще раз протестировал установку и остался доволен результатом. Осталось дождаться дорогих гостей. Звук сирены, возвещающий о начале эвакуации, он впервые в жизни воспринял с улыбкой.

Обойдя вверенное ему хозяйство и убедившись, что подчиненные все сделали согласно инструкции, Тирес по внутренней связи доложил капитану о готовности ремонтной бригады покинуть судно. После чего захромал в сторону своей каюты.

Вся команда нефтяной установки вместе с капитаном уже сидела в катере. Танкер изолятов вырастал на горизонте, но недостаточно быстро, чтобы волноваться, поэтому люди спокойно ждали, пока старший механик спустится к причальной площадке. Чтоб не причинять дискомфорт коллеге, на его неуклюжие скачки по ступеням старались не смотреть, поэтому никто не заметил, как Тирес на пару секунд остановился и, засунув ладонь за один из швеллеров, что-то там повернул.

Через несколько минут скоростной катер уже разрезал морскую гладь, удаляясь от нефтяной установки. Тирес сидел на корме, прижимая к груди клетку со Щелкунчиком, и злобным взглядом наблюдал за вражеским кораблем.

"Горите в аду, ублюдки", - произнес он шепотом и показал врагам неприличный жест, подсмотренный в одном из старых фильмов.

Глава девятая

Свежеиспеченный враг

Йен Сорен уже пять лет был командиром группы захвата на Олимпии. Поначалу он воспринял назначение на эту должность с энтузиазмом: тридцать человек в подчинении, лейтенантские погоны и шанс со временем попасть в совет ордена, но шли годы, а перспективы военной и политической карьеры стремительно таяли. Уже более молодые офицеры успели обойти его по карьерной лестнице. Выскочки, которым повезло провернуть удачные спецоперации на рейдерских катерах, уже щеголяли капитанскими нашивками и командовали эсминцами или минными заградителями, а Йен все так же мариновался на этом ржавом корыте, которое гордо называлось флагманом.