Андрей Чвалюк - Сигналы утонувшего маяка (СИ)

- Здравия желаю, товарищ полковник, - поздоровался Иван.

- И тебе не хворать, - ответил Хозлов, и его щека непроизвольно задергалась: последствия старой контузии преследовали ротного уже не один десяток лет.

- Что вы прыгаете, как баобабы, - рассмеялся он, - забыли, что в общественном транспорте команда "Смирно" не подается.

- Товарищ полковник, баобабы не прыгают, это деревья. Вы опять все напутали, - сочувствующим тоном произнес Тирес.

- Тилисма, подойди-ка сюда, - ласково произнес Хозлов и поманил Тиреса пальцем.

Ладонь его второй руки при этом сжалась в кулак. Нрав старого военного был суров и в тех случаях, когда ему не хватало слов, а это бывало часто, он не гнушался физическими методами воспитания курсантов.

- Я лучше тут посижу, - ответил Тирес и плотнее прижался плечом к оконному стеклу автобуса.

- Куда собрались? - спросил Хозлов у Ивана, моментально потеряв к обидчику интерес.

- На площадь. Погулять, поесть мороженого, салют посмотреть.

- Тебе на корабле салютов не хватает? - нахмурился ротный.

- Хватает, - грустно протянул Иван. - Но других развлечений все равно нет.

- Приходи ко мне в училище, я быстро развею твою скуку.

- Нет, спасибо. Я уж как-нибудь сам.

Автобус подъехал к нужной остановке, и празднично одетый народ начал неспешно покидать салон. Тирес попытался прошмыгнуть мимо полковника, но тот успел воткнуть кулак ему в бок.

- Ай! Зачем? - воскликнул парень, хватаясь за ушибленное место.

- В профилактических целях, - коротко ответил бывший командир.

Троица вышла на остановку, и Тирес предусмотрительно отошел в сторону. Солнце клонилось к закату, и дневная жара начала спадать. После душного салона автобуса было приятно просто стоять и дышать насыщенным солью воздухом. Иван запрокинул голову. Хозлов тоже уставился на покрытое редкими облаками небо. Вся облачность сконцентрировалась над островом, тогда как над морем простиралась бесконечная синь, и в лучах заката невозможно было различить линию горизонта, разделяющую море и небо.

- Какое небо голубое... - вздохнул Хозлов.

- Для голубых оно всегда такое, - бросил Тирес и быстро захромал в сторону главной площади города.

- Ах, ты ж сучонок, - лицо полковника побагровело. Щека опять задергалась в нервном тике. - Тилисма, два наряда вне очереди, - крикнул он вслед удаляющемуся парню.

- А вот и фиг! - донесся издалека радостный голос. - Я уже три года как дембельнулся.

Хозлов скрипнул зубами и развернулся к Ивану.

- Кузнецов, когда вернешься на корабль, доложишь командиру, что тебе объявили два наряда вне очереди.

- А мне-то за что, - возмутился Иван.

- За пособнические действия, приведшие к оскорблению боевого офицера.

- Ну, товарищ полковник...

- Я что сказал?

- Есть два наряда вне очереди, - смирившись, произнес Иван и, отдав честь, бросился догонять Тиреса, пока Хозлов не придумал ему новое, более суровое наказание.

Поравнявшись с другом, он отвесил ему звонкую затрещину. Прыжку, который при этом совершил тощий механик, могли бы позавидовать многие легкоатлеты.

- А, это ты! - воскликнул Тирес, потирая затылок. - А я уже подумал, что это полковник решил меня догнать. Чего дерешься?

- Это я тебе еще мало врезал, - прошипел Иван, - вечно мне достается из-за твоих шуточек.

- Прости, Бро. Я же не со зла, - Тирес скорчил жалостливое выражение лица. - Мир? - он протянул руку.

- Ладо, живи, - Иван пожал протянутую руку, - пошли посмотрим, чем в этот раз нас решили порадовать организаторы праздника.

Организаторы расстарались на славу. Центр города был весь украшен яркими флажками и разноцветными фонариками. По всему периметру площади Первого шага расставили ларьки и палатки, предлагавшие горожанам немудренные развлечения и сладости. Запустили музыкальный фонтан (его включали только по большим праздникам), между струй которого сейчас бегала визжащая от восторга малышня. Все предвещало хорошее времяпровождение, однако, сделав круг, парни приуныли. Все аттракционы и угощения были рассчитаны исключительно для детей.

Тирес встретил каких-то своих знакомых и откололся, а Иван направился в сторону академии, на ступеньках которой он договорился встретиться с Яной. Проходя мимо ларька со сладостями, он заметил худенького мальчишку, лет шести-семи, который протягивал продавцу свою личную карточку. Подойдя поближе, он услышал окончание разговора.

- Прости малыш, но ты уже выбрал свой лимит кредитов на сегодня.

Из глаз мальчугана брызнули слезы и покатились по измазанным ярким кремом щекам. Он отвернулся от продавца и начал засовывать карточку в нагрудный карман линялой рубашки. Иван разглядел цвет пластикового прямоугольника - фиолетовый. Такого же цвета была карточка Тиреса, когда он прибыл на призывной пункт военного училища. Мальчик был сиротой. Что было неудивительно, учитывая три десятилетия непрекращающейся войны. Раньше полных сирот было еще больше, но потом директивой правительства женщинам запретили нести службу на боевых кораблях и в подразделениях береговой охраны, и детские дома опустели. Но как видно не полностью. Иван и сам рос без отца. Корабль, на котором тот служил, подвергся воздействию химического оружия изолятов. Отравляющее вещество было тяжелее воздуха: выжила только та часть команды, которая находилась в надпалубных надстройках.

- Проклятая война, - подумал в сердцах Иван, - ребенок, мало того, что лишился родителей, так еще и не может получить на праздник лишнее пирожное. Он решительно шагнул к ларьку, доставая свою личную карточку.

- Спишите с моего счета, - тихо обратился он к продавцу, кивнув на ребенка.

- Вообще-то не положено, - попытался возразить продавец, но нахмуренные брови Ивана быстро его переубедили. Мужчина пробил покупку и протянул парню вафельный кораблик, трубы которого были наполнены ярким суфле таким образом, что казалось, что из них вырывается разноцветный дым.

Иван осторожно взял пирожное и, подойдя к сироте, протянул ему лакомство.

- Возьми, малыш, продавец ошибся, у тебя еще были на счету кредиты.

Мальчик быстро стрелял глазами то на протянутое угощение, то на рослого незнакомого моряка. Но соблазн был слишком велик, и он выхватил пирожное из руки Ивана и тут же откусил у кораблика всю корму.

Парень рассмеялся. Взлохматив сироте и без того спутанные на голове волосы, Иван развернулся и пошел в сторону академии. На душе было гадко.

Глава четвертая

Любовь и комары

Когда Иван увидел поднимающуюся по ступеням Яну, он уже успел немного успокоиться. Крепкая психика военного и то, что Яна в лучших традициях классики опоздала на 15 минут, вернули его в обычное эмоциональное состояние, но вид плачущего ребенка ярко отразился в памяти.