Геннадий Гусаченко - Тигровый перевал

-- А продукты? -- засомневался я.

-- Это - само собой. Они завозятся в зимовье заранее: крупы, сахар, картошка, жиры, квашеная капуста. С собой в тайгу на день я брал отварное мясо, шматок сала, буханку хлеба, чай, масло, немного сахару. Если предполагаю ночевать - прихватываю пакет крупы, банку консервов. С такой ношей не трудно отмахать за день километров тридцать.

-- А как же капканы? -- удивляюсь я лёгкости ильмаковского рюкзака.

-- Так ведь они ещё с осени по путикам разнесены, в нужных местах разложены. Кто же ходит с имя?

-- А ставите вы их как? -- нетерпеливо перебил я Фёдора, с сожалением думая о том, что осенью не сообразил завезти капканы в тайгу и завтра пойду навьюченный.

-- Об этом лучше Степан расскажет, -- зевнул Фёдор. - Он всегда ловчее нас промышлял. Верно, Стёпа?

Но из дальнего угла избы, где стояла кровать Степана, уже слышалось ровное посапывание.

-- Давай и мы будем спать, -- проговорил Фёдор и полез на печь

Секреты Степана

Разбудил меня грохот стылых поленьев, занесённых Фёдором с улицы и брошенных к печке. Я взглянул на небольшое окно, задёрнутое ситцевой занавеской и заставленное горшками с геранью: бледно-синий рассвет ещё только занимался. Несмотря на ранний час, бородатые братья уже хлопотали в избе, шаркая по скрипучим половицам лохматыми тапками, сшитыми из барсучьих шкур. Фёдор растапливал печь. Иван чистил картошку, Степан смолил дратву, готовясь подшивать валенки. Вставать не хотелось, но Степан, увидев, что я открыл глаза, добродушно пробасил:

-- Охоту проспишь. В самый аккурат топать сейчас в тайгу.

Я наскоро оделся, ополоснул лицо ледяной водой, позавтракал и поднял тяжеленный рюкзак. В дверях меня остановил Степан.

-- Ты вот чего - оставь свои железки здесь. В том зимовье, куда идешь, под нарами мои капканы сложены. Доску отвернёшь в полу и найдёшь. Мне они теперича ни к чему.

Освободив свой мешок от лишнего груза, я легко забросил его за спину.

-- А ставить-то их знаешь как7 - спросил Степан.

Я неопределенно хмыкнул:

-- Да вроде...

-- Пойдём, погляжу, какой ты мастак, -- увлекая меня на улицу, сказал старый охотник.

На снегу, еще голубом от утренних сумерек, он двумя пальцами наметил строчку следов: точь-в-точь колонок прошёл!

-- Ставь! -- приказал Степан, протягивая мне один из моих капканов.

Я неуверенно подошёл к мнимому следу, вынул из рюкзака лопаточку, долго подрывался под углубление, оставленное пальцами Степана. Но пушистый мягкий снег тотчас осыпался, несмотря на мои старания.

-- Понятно, -- покивал головой Степан. - Так ты не токмо колонка - кошку домашнюю не поймаешь. Вот, смотри, как это делается... Перво-наперво проверяем капкан, чтобы срабатывал легко. Провод, который ты привязал к нему, не гож: зверёк перегрызёт его, открутит. Тросик тонкий подвязывай, а лучше цепочку. Теперь вешку-потасок готовь. А лучше ветку упругую пригни, зацепи за сучок. К её вершине тросик и подвяжи. Попадёт колонок в капкан, начнёт биться, сдёрнет ветку. Распрямится она и поднимет зверька над землёй. И мех не изваляется, и мыши шкурку не испортят.

Говоря это, Степан слегка примял снег, поставил в ямку открытый капкан поперек следов, пружиной к себе, бросил на дуги и язычок несколько сухих листьев, валявшихся на завалинке избы. Ладонью снял верхний слой лёгкого, как пух, снега. Припорошил им листья. Затем согнул ветку черёмухи, занявшей весь палисадник, насторожил её в этом положении, а к макушке прикрутил провод.

-- Вот и вся недолга, -- отходя в сторону, проговорил Степан. Подул на руки, согревая их дыханием:

-- Однако, денёк сегодня морозный будет.

-- А если соболь учует запах? -- недоумевал я. - Ведь вы за капкан голыми руками брались...

-- Это лисица носом по снегу чертит, для неё капкан проваривают в настоях разных. А соболь, колонок, харза на прыжках идут, не принюхиваются. Другое дело - приваду устраивать. Тут зверёк на запах идёт. Камни, валежник, из которых кулёму делаю, рыбой тухлой, мясом натру - вот он и бросается на приманку. Но в дуплистую валежину или кулёму соболь не боится заскочить, если на другом конце через щели свет пробивается. Вокруг привады клочья заячьей шкурки или перья рябчика бросаю. Соболь издали увидит приметное место, заглянет проверить, нельзя ли поживиться остатками пиршества.

"Как всё просто", -- обрадовался я наставлениям Степана. И не выдержал, спросил:

-- А как же насчёт секрета? Охотники говорят, будто вы какую-то премудрость знаете, отчего соболя так и прут в ловушки...

Степан простодушно улыбнулся и отпер дверь чулана. Тусклый свет керосинки проявил висящие на стенах столярные инструменты, соторамки, пчеловодческие маски, дымари. Я с недоумением глядел на эту старинную обстановку, не понимая, зачем охотник завёл меня сюда. На подоконнике стояла пол-литровая бутылка, закупоренная длинной пробкой. В ней виднелась серая масса: не то воск, не то шелуха какая-то. Уж не есть ли это вещество тем самым диковинным препаратом, о котором ходят слухи? Перехватив мой взгляд на бутылку, Степан взял её, смахнул пыль и протянул мне:

-- Мой секрет. Возьми, если хочешь. Сам я им никогда не пользовался.

-- А что это? -- удивился я, беря бутылку из рук Степана.

-- Сопревшая гадюка...

-- Ай! -- вскрикнул я, отшатнувшись.

Оброненная бутылка звякнула о лежащий на полу топор. Зазвенели осколки. Смрадный, тухлый запах вырвался наружу, ударил в нос пропастиной. Зажав рот, я в ужасе бросился на свежий воздух. Следом за мной выбежал Степан.

-- Чего она в бутылке-то оказалась? -- отдышавшись, спросил я.

-- Несколько лет назад поймал змею на покосе, в бутылку засадил и запечатал. Один таёжник присоветовал: "Посыпь, говорит, змеиным прахом приманку - соболь на неё как кот на валерьянку пойдёт". Да вот не пришлось испытать... Теперь ты знаешь этот секрет. Может, попробуешь когда?

При напоминании о содержимом бутылки я почувствовал тошноту и замахал руками:

-- Нет, нет! Не надо секретов! Уж лучше я как-нибудь без них обойдусь. До свидания!

Забросив за спину ружьё и рюкзак, я чуть не бегом заспешил к темнеющей вдали цепи гор.

Сентябрь... За окном дождь моросит. Холодный. Противный. А мне до него и дела нет. Сижу у телевизора. В плед закутался, пиво свежее потягиваю. Кресло придвинул к обогревателю, смотрю футбольный матч. Вдруг всю благодать нарушил телефон. Звонил корреспондент редакции городской газеты Виктор Глебов.

--Футбол смотришь? А наши денежки уплывают из-под самого носа!

-- Что случилось?

-- Как? Ты не в курсе? Выгляни на улицу!

Я нехотя поднялся с нагретого места, распахнул балконную дверь. Сыро на дворе. Слякотно. Серые унылые здания в косой пелене дождя. Одинокие прохожие, накрывшись зонтами, домой торопятся. Под карнизом крыши одиноко чирикает нахохленный воробей. Как хорошо, что я в отпуске. Никуда идти не нужно. Вспомнил дырявый редакционный склад, разбухшие от влаги газетные рулоны.