Натиг Расулзаде - Золотая монета

– Вот увидишь, – говорила жена уверенно. – Я знаю. Недаром моя бабушка была гадалкой.

Они легли спать, и он, окрыленный надеждой, ее словами, хотя понимал, как далеки они от реальности, но непонятное, непостижимое чувство бодрило и придавало сил, он нежно и горячо, ненасытно и страстно брал ее раз за разом до самого рассвета.

– Малышке это не понравится, – сказала она отдышавшись. – Прекрати. У тебя завтра важный день.

– Важный день? – не понял он, но она не ответила, уже заснула, утомленная. Он с щемящим сердцем посмотрел на нее и подумал, что так и не выполнил своего обещания, не сводил ее гулять на бульвар.

Несколько дней он мыкался, слонялся безрезультатно по центральным улицам, откуда сгоняли его полицейские, пока не согнали в микрорайон, уставленный новыми, нежилыми пока высотками, там тоже к нему моментально, как из-под земли выросши, подошел с важным видом пузатый, неряшливый человек в форме и объяснил доходчиво, что это его территория и нельзя бесплатно заниматься бизнесом на его территории и что платить надо вперед, а потом уж работать с чистой совестью. Из последних денег он отдал полицейскому требуемое, а через пол часа тот же полицейский согнал его с улицы, ссылаясь на то, что сейчас должны появиться представители райисполкома, а когда он потребовал вернуть ему деньги, пригрозил дубинкой.

Так до позднего вечера слонялся он со своим ящиком по улицам, не находя клиентов и не смея возвратиться домой, денег у него оставалось только на проезд до дому, он присел на край тротуара, поставив перед собой ящик, и впервые подумал, что, наверное, не так уж это хорошо, что он не пьет и не курит, все-таки какое бы ни было успокоение, забытье, хотя и то сказать, на что теперь выпить, в кармане мыши танцуют…

Так он сидел довольно долго на краю тротуара, обхватив голову руками, ночное небо было мрачно, стал накрапывать дождик, несколько холодных капель попали ему на шею, он поднял голову и увидел перед собой роскошный автомобиль. Он несколько мгновений рассматривал машину, не понимая, почему она остановилась в таком неудобном для парковки месте, когда задняя дверца открылась и из машины высунулась мужская нога в таком красивом, блестящем ботинке, который он никогда в жизни не видел. Ботинок, казалось освещал эту темную ночь, темную улицу, темную жизнь.

– Почистить, – послышалось ему из нутра автомобиля, хотя что тут было чистить?

Он попытался увидеть лицо клиента, но это ему не удалось, густая тень скрывала человека в салоне машины и только нога в этом прекрасном ботинке, казалось, была реальной.

– Но тут нечего чистить, – несмело возразил он.

– Молчать, – тихо донеслось до него из машины.

И тогда он принялся за дело. Он, словно проснувшись, сноровисто надел кожаный фартук, вытащив его из ящика, разложил возле себя щетки, сапожные кремы и мази соответствующего цвета, вытер предварительно о фартук щетку с которой собирался работать, подложил в обувь клиента картонные вставки для того чтобы не запачкать ему носки и принялся за дело. Щетка так и бегала по блестящему ботинку, делая его непостижимым образом еще более блестящим, хотя в начале, при первом взгляде на эту фантастическую обувь, ему казалось, что еще более невозможно. Постучав щеткой по краю машины и не поднимая головы, он попросил второй ботинок, что и получил. Через пять минут работа была закончена, и он успел полюбоваться плодами своего труда, прежде чем обладатель ботинок убрал ноги в салон машины, откуда через секунду высунулась на этот раз рука с огромным перстнем и небрежно бросила ему монету. Дверца захлопнулась и шофер тут же рванул машину с места, обдав его выхлопными газами.

– Что это? – запоздало и разочарованно спросил он, не разглядев еще толком монеты и приняв ее за мелкую монетку национальной валюты, что странно было бы получить от обладателя такой респектабельной машины, на одну стоимость обуви которого он с женой могли бы прожить целый год.

Он устало собрал вещи в ящик, стянул с себя фартук и решил еще раз взглянуть на монетку, которую уже положил в карман вместе с другой мелочью, оставленной на уплату за проезд до дома. Нет, монетка отличалась от обычной мелочи, очень яркая, словно золотая, с двуглавым орлом, с чьим-то портретом на решке… Да! Это и была золотая монета! Эта догадка словно ожгла его. Такую он видел в ювелирном отделе универмага, когда перед женитьбой покупал тоненькое обручальное колечко для своей невесты. Золото! Давно он не держал в руках золотой монеты, да, впрочем, что значит – давно? Никогда он не держал в руках…

Дома он показал монету жене. Она обрадовалась.

– Вот видишь, я же говорила тебе, – сказала она, но что-то неспокойное, тревожное промелькнуло в выражении ее лица, как тень скользнула по лицу и исчезла, и можно было подумать, что тень эта привиделась, потому что тут же появилась ее обычная мягкая и добрая улыбка. – Интересно, сколько это может стоить?

Он пожал плечами.

Назавтра они вместе отправились в универмаг, на одном из этажей которого находились сплошь ювелирные отделы, так что этаж сверкал и искрился от избытка света, испускаемого золотыми изделиями и драгоценными камнями. Они робко подошли к одному из отделов и стали рассматривать кольца и серьги под стеклом. Тут же к ним подошел продавец с не первой свежести щетиной на лице и стал рассматривать их. Рассматривал он их долго, нагло и по всей видимости, остался недоволен тем, что увидел. А увидел он двух бедно одетых молодых людей, мужчину в грязной обуви и беременную женщину с теплым старым келагаем на плечах, который, верно, носила еще мать этой женщины, а может даже бабушка.

– Что желаете? – тем не менее спросил продавец, заинтересованный в любом покупателе. Но недовольного выражения на лице не сменил.

– Смотри, – сказала жена и показала ему на витрину пальцем, под которым он обнаружил точно такую же монетку, какую они принесли с собой.

– Сколько стоит эта монета? – спросил он продавца.

– Это золотая николаевская десятка, – сказал продавец. – Хотите купить? Четыреста долларов.

– Четыреста долларов, – повторил он восторженно, это для них была большая сумма, и он машинально стал прикидывать, что в первую очередь необходимо приобрести для дома, для ожидаемого малыша, для жены, но продавец прервал его размышления.